Шесть кошек Николая Коляды

[i]К своим 42 годам Н. Коляда написал 68 пьес (из которых 34 поставлено в разных городах России и за рубежом) и успел возглавить литературно-художественный журнал «Урал». Между прочим, с июля прошлого года его тираж вырос — с 300 до 1700 экземпляров. Стало быть, он хороший редактор.Но это еще далеко не все о Николае Коляде. Он — режиссер. Его девятый спектакль «Уйди — уйди!» репетируется сейчас в «Современнике». Сразу скажем, что именно этим спектаклем, работу над которым намечается закончить в начале июня, «Современник» завершит наш XI театральный фестиваль.Кроме всего прочего, Николай Коляда — педагог, готовящий драматургов в институте театрального искусства. У него обучается 14 человек, и особенно счастлив он бывает, когда его ученики делают видимые успехи.И, наконец, пятая ипостась Коляды: он член жюри «Золотой маски». Вот с таким человеком мы и встретились за кулисами «Современника».[/i]— Журнал. На него уходит целый день.— Так я написал подробный план — что, кому и как делать… — В 15 лет. Из села Красногорьковка Кустанайской области я после 8-го класса отправился в Свердловское театральное училище. Не от большого ума, конечно. Я думал, что артисты — очень богатые люди… А семья наша была бедная, крестьянская. Из училища попал в академический свердловский театр. Играл Лариосика в «Днях Турбиных» и другие роли.Сейчас, вспоминая тот момент, я могу только сказать: «Слава Богу, что я пошел в театр, потому что это единственное место, где можно себя реализовать».Тогда же я очень сильно пил водку, и меня выгнали в 1983 году. Был монтировщиком декораций, осветителем, работал на вахте. Тогда же я поступил в Литературный институт в Москве, выслав рассказы на конкурс. В 86-м вышла моя первая пьеса «Играем в фанты», и ее поставили 90 театров.— Деньги стало жалко пропивать. Вот и перестал.— Это как смотреть. С одной стороны, везет. С другой — критика нападает: «Такие эпатирующие пьесы!» Вот и сейчас будут ругаться. «Пьеса про уродов», — скажут. А у меня — что? У меня встречаются по брачному объявлению двое немолодых, повидавших разное в жизни людей. И все же сохранивших наивную крупицу веры в счастье. «Ну где оно, счастье? — скажет героиня.— Ну где же оно? У кого-то же оно есть, люди!?» «Растрогайте и рассмешите меня», — требовал от театра Кугель. Я тоже хотел бы растрогать и рассмешить зрителей. По крайней мере, когда я писал эту сцену, я плакал. Может, получится передать это в спектакле, тем более что играют в нем такие замечательные артисты.— Да, я уже по ним соскучился. У меня шесть кошек, и я живу с ними один.