Москва трудная и легкая

В начале 80-х Брайнин написал несколько ночных московских пейзажей и сразу стал известным, правда, в основном в профессиональных кругах.Со временем художник из юниоров превратился в настоящего мастера. И Москва его расширилась и приобрела объем. Однако осталась той же милой сердцу каждого москвича Москвой – городом, где помещичьи усадьбы и старинные сады соседствуют со скромной провинциальной застройкой XIX века, модерном, немногочисленным конструктивизмом и державным размахом 30–50-х.Эти живые и далекие от помпезности уголки великого города и воспевает художник. Не так, как советские живописцы воспевали столицу всего прогрессивного человечества, без официальщины. Потому в пейзажах Брайнина такое большое значение имеют время суток, освещение, сезон.Вот летний вечер. Вот дождливый осенний день. Тает снег. И лужи, лужи... Летние, весенние… Не только потому, что асфальт у нас кладут плохо. Но потому, что в этом есть нечто подлинное – московское. Щемящее. И что-то от тех луж, той старинной распутицы, которую воспели еще передвижники.Не прошел живописец и мимо руин и пустырей. У богато украшенного доходного дома отвалился большущий кусок штукатурки. Ностальгические печные трубы на старых крышах. Восстановленный и уже вросший в среду храм Христа Спасителя. Цветочный киоск в ночи. Красно-белая фабричная труба и такой корпус цеха. Подобный тому, которым я каждый день любуюсь из окна.Замечательно написан зеленый узор из кафельной плитки на белом фоне у подворотни в Лялином переулке. Особенно волнуют живописца скульптурные львы, каких ставили охранять дома от лихих людей. Один из них, на алом фоне невероятной красоты, вынесен на переплет каталога и пригласительный билет.Выставка большая – три огромных залах. И картины размещены густо. Да и то, как сказал куратор Юрий Никич, это лишь половина того, что художник мог выставить.