Без Vene* виноватые

[b]Неделя в Эстонии для москвича – это скорее отпуск, чем работа. Когда во всей стране проживает столько же народа, сколько в одном московском округе, поневоле успокаиваешься и медленно плывешь по волнам провинциальности. И зря, потому что десять лет независимости привели Эстонию в поучительное состояние, достойное изучения. Оно не сводится к единственной замечаемой нами проблеме всех прибалтийских государств – статуса русского языка и русскоязычного населения. Хотя первым делом обращаешь внимание именно на нее.В Таллине нечасто увидишь надписи на русском языке. Все названия улиц, учреждений или магазинов на эстонском, даже реклама – и то на эстонском. Слова других языков, в том числе русского и английского, в ней не разрешаются, за исключением тех случаев, когда они являются торговой маркой. Так что “великий и могучий” остался на указателях типа “Берегись поезда!”, сохранившихся с советских времен, несанкционированных плакатах, анонсирующих выступление российских рок-групп, да еще на заборах. Зато на улицах Таллина русская речь слышится чаще эстонской. Русских в городе немного меньше, чем эстонцев, но те богаче (их уровень жизни в среднем на 40% выше) и поэтому ездят на автомобилях, откуда их не слышно. Преобладание русского устного, вероятно, бесит эстонских националистов. Но их немного.Главный камень в русский огород – закон о языке. Эстонцы приняли его давно и орудуют им очень умело. Логика проста: если ты гражданин Эстонии, будь добр владей ее языком и знай культуру.Те, кто являлся потомками жителей Эстонской Республики до 1940 года, экзамены не сдавали, остальные же должны были доказать свое владение этим 14-падежным монстром из финноугорской языковой группы. Одним это удалось, другим – нет, особенно пожилым. Те, кто не хотел учить язык, получили гражданство России, и их теперь в маленькой республике более ста тысяч. Те, кто хотел, но не смог, являются счастливыми обладателями серого “Passport of alien” (дословно “Паспорт пришельца”) и вида на жительство. Кроме этого, есть несколько десятков тысяч нелегалов, у которых вообще нет никакого паспорта. Вот такой слоеный пирожок.Ветераны – особая проблема. Эстонцы с 1992 года считают их оккупантами, вынуждают жить по временному виду на жительство, ради получения которого им даже анализ на СПИД приходилось сдавать, не говоря уже об очередях. Если обычные пенсионеры в Эстонии по сравнению с российскими – богатеи (средняя пенсия выше 100 долларов), то военные – в полном смысле слова обездоленные. Они ездили в Москву на конгресс соотечественников – никакого эффекта. В Думу писали – тишина, депутат Невзоров (граждане России, живущие в Эстонии, голосуют вместе с Ленобластью) там не появляется. В газеты – то же самое.Посол Провалов помогает старичкам как может, но может немного: ему бы совладать с гражданами России, которых больше разве что в Израиле. И хочется помочь старичкам, но… В общем, проблема на уровне бытия.Если в Таллине существует языковой баланс, при котором русские могут объяснится по-эстонски (за исключением старых), а эстонские – по-русски (за исключением молодых), то на северо-востоке республики эстонцев почти нет.. Город на границе с Россией снова захвачен шведами. Им принадлежит градообразующее предприятие – “Кренгольмская мануфактура”, директор фабрики (эстонец) – почетный консул Швеции. Работников в три раза меньше, чем при СССР, но больше, чем нынешняя армия Эстонии. В одном из швейных цехов на тысячу работниц только одна эстонка, да и та в декрете. Оборудование новое, предприятие прибыльное, работает на экспорт, люди получают в среднем по 250 долларов в месяц, чем довольны. Будешь довольным, когда в городе 20% сидят вообще без работы.. Закрытый средмашевский городок в годы СССР работал сугубо на оборонку, после 1992 года закономерно лег на бок. Сейчас завод “Сильмет”, где плавят разные редкие металлы вроде ниобия (40 долларов за кг), работает на внешний рынок на российском сырье. Владеет им эстонский капитал, а руководит бывший премьер. По его словам, русские рабочие и инженеры – выше всяких похвал, а вот управленцы и бухгалтеры неконкурентоспособны. Численность работающих упала в несколько раз, зато появилась прибыль. Начальник производства – “негр” (негражданин Эстонии), хотя его жена и дочьгражданство получили.Соответственно есть проблемы с выездом за рубеж – каждый раз за визой в Таллин ездить. Директор недоволен законом: “Мне за границей нужен не филолог со специальностью “эстонский фольклор”, а металлург”. Но Эстония – парламентская республика, от премьера, особенно бывшего, мало что зависит.. Две с половиной тысячи жителей, много заколоченных домов (в 1992 году многие уехали), велосипеды, сланцевые терриконы – и деревообрабатывающая фабрика 1974 года постройки. Сейчас принадлежит эстонской семье, уволившей большую часть персонала. Глушь глушью, но снабжает ДСП даже скандинавов, знаменитых своей деревообработкой. “Пьют?” – спрашиваю. “Пили”, – отвечает директор фабрики и добавляет: “Пока увольнять не начали. А уволенные так и пьют до сих пор”.. Населенный пункт в десяти километрах от границы с Россией, менее ста обитателей.Гостиница мест на шестьдесят, которую эстонцы в чем-то подозревают. Причина в хозяине – он русский. Воспользовался эстонским экономическим законодательством, купил землю, построил коттеджи и теперь зарабатывает на иностранцах, которые желают переночевать перед или же после границы. Говорит, что у него останавливался Собчак, спрашивал: “Почему же в Эстонии, а не в России?” – и сам же себе ответил “Да не дали бы, сами и не дали”.Дух свободного предпринимательства веет над Эстонией и кружит головы ее бизнесменам. Им явно нравится то, что они выжили после открытия границ, что экономика заработала, да и вообще себе они нравятся. Особенное же удовольствие они получают от демонстрации своих успехов гостям из России: создавалось такое впечатление, что они отчитывались делегации из Москвы по итогам второй пятилетки. Просто гамма чувств: удовлетворение от выполненной работы, упоение свободой и ностальгия по ушедшей союзной молодости. И както не очень хочется думать, что впереди – вступление в Евросоюз, где на шею очарованным эстонцам очень скоро сядет ее величество Евробюрократия.Но движение в сторону Европы неудержимо. Более того, многие эстонцы уже давно там. Так как между европейскими странами и Эстонией существует безвизовый режим, разрешающий трехмесячное пребывание за рубежом, люди едут на заработки в Англию, Германию и Францию. Платят там больше, да и жизненные условия получше. Есть риск, что однажды все граждане из Эстонии разъедутся, и останутся в ней только “негры” да правительство. Это, кстати, один из мотивов решить проблемы русскоязычного населения.Наладить отношения с Россией заинтересован и бизнес, которому портят жизнь пошлины.Москва же хочет улучшения положения русскоязычного населения, в том числе – наиболее скандальный вопрос последних месяцев – госрегистрация православной церкви. Из-за того, что с ней волынят уже десять лет, даже Патриарх Алексей II не может приехать на могилу матери. Ходят слухи, что все бумаги уже готовы и вот-вот должен состояться визит нового президента Эстонии Арнольда Рюйтеля в Москву.Слухи ходят не сами по себе. Их распускает свободная пресса. Она по большей части тоже на эстонском языке: на трех телеканалах местного производства русскоязычных программ наберется на пару часов в день. Но зато хорошо ловятся российские телеканалы. А вот газеты русские есть, их печатают и даже читают.Но они убыточны и потому зависимы от партий, которые грызутся между собой. Эстонские газеты толще, желтее и независимее, потому что прибыльны. Изредка они радуют читателя разоблачениями, например, такими. Рядом с парламентом, который называется удобопроизносимым словом “Риигикогу”, расположен объект, являющийся сейчас чуть ли не символом Эстонии: общественный туалет стоимостью в 2,3 миллиона крон (около 4,3 миллиона рублей). Две цельнометаллические кабинки были воздвигнуты на муниципальные деньги прежним руководством Таллина и послужили причиной грандиозного скандала. Газеты даже предположили, что на самом деле построен не туалет, а бункер, а туалет лишь маскирует вход. Так или иначе, но если туалет сделать туристической достопримечательностью и пропускать через него за две кроны всех гостей города, то он окупится уже года через полтора. Еще прессу волнует, что о них думает Россия. Не проявляют ли у нас признаки имперского мышления? Когда эстонский телеведущий русскоязычного ток-шоу спросилменя, что в России думают об Эстонии, я ответил вопросом на вопрос: “А что в Эстонии думают о Молдавии?” Десятисекундное молчание ведущего показало реальное место Молдавии в мыслях эстонца, равное месту Эстонии в мыслях россиянина. Обидно, но у нас вокруг действительно слишком много эстоний с молдавиями, чтобы о них думать. И это не только эстонская, но и наша проблема.Недалеко от таллинского порта корреспондент “ВМ” стал свидетелем грабежа в лучших ньюйоркских традициях. Туриста, вероятно, финна, вор ударил сзади по голове и начал обшаривать бессознательное тело. Из соседнего магазина выскочил хозяин и попытался задержать вора. Завязалась драка. К ней присоединились еще несколько молодых людей, вместе им удалось прижать вора к стенке, но когда хозяин магазина отошел осмотреть лежащего, все они вместе с вором скрылись в соседний переулок.Полиция была неэффективна. Прятаться таким вот “рыцарям дубинки” есть где. То ли из-за особенностей реституции, когда дом возвращался прежнему владельцу (до 1940 г.), а тот не спешил его чинить, то ли по другой причине, но в Таллине множество нежилых строений без стекол и дверей. Они перемешаны с ультрасовременными гостиницами и бизнес-апартаментами и производят жалкое впечатление каменных беспризорников. За городом развалюх еще больше.А финны толпами приезжают в Таллин на один-два дня за дешевыми продуктами, сигаретами и выпивкой плюс постричься и сходить в массажный салон. Последних на 400-тысячный Таллинн около сотни, и чем там занимаются, легко догадаться. Финны ведут себя раскованно, иногда чересчур, и похоже, что эстонцы теперь их любят еще меньше русских.Даже “лосями” обзывают за интеллект и быстроту реакции.26% платит эстонец со своей зарплаты. Бедный эстонец по сравнению с нашими 13%? Не скажите. Их предприятия вообще освобождены от уплаты налогов, если только они инвестируют прибыль в производство, а они это делают. Их таможни не берут пошлины, потому что отечественный производитель должен, с точки зрения правительства, выживать и так. Новый премьер Каллас – один из авторов эстонского варианта шоковой терапии, когда крону волевымрешением девальвировали в 10 раз. Даже МВФ тогда считал, что это слишком. Но – сработало. Заблуждение, что Эстония живет на том, что мы ей построили, и на транзите: она сама работает как миленькая. Награда – наивысший из постсоветских стран уровень жизни.Короткий поезд Таллин-Москва (всего шесть вагонов, включая ресторан) пересекает границу у Нарвы поздно вечером. Российские таможенники заглядывают в купе, начинают выяснять, что мы приобрели в Эстонии. Теряют интерес, когда узнают, что я журналист. Уходят, так и не поняв, что именно я приобрел в Эстонии. Потому что оно – в голове.