Книжная полка столицы

КАК-ТО так сложилось, что чаще приходится оценивать и рекомендовать (или не рекомендовать) читателям «ВМ» издания, предназначенные для «большинства» москвичей, любящих книгу или интересующихся каким-то вопросом, будь то история Москвы, мемуарная литература или поэзия Серебряного века. Но ведь есть еще книги, изданные для «меньшинства»! Но зато меньшинства, знающего и любящего какой-то предмет литературы по-особому. Это издания для книжных гурманов.К этой категории относится и альбом-каталог «Взорваль», посвященный 100-летию русского футуризма (М., издательство «КОНТАКТ-КУЛЬТУРА » , 2010). А точнее – юбилею даже не самого футуризма как литературного течения ХХ века, а футуристической книги. Впрочем, что за литература без книги или книга без литературы? Этот альбом основан на материалах двух уникальных поэтических собраний – М. Л. Либермана и И. Н. Розанова, находящихся сегодня в двух московских музеях – Музее А. С. Пушкина и Музее В. В. Маяковского. А еще здесь немало любопытнейших фотографий и очень информативный (да простит меня читатель за такой термин, но издание-то научное) текст.Содержательные вступительные статьи А. Зименкова и Е. Понамаревой, посвященные коллекционерам, без фанатизма которых не было бы ни уникальных музейных собраний, ни этого альбома.Прекрасное оформление книги. Но главное – внутри! Что большинство из нас знает о футуризме? Имена В. Хлебникова, Д. Бурлюка, В. Каменского, Н. Асеева, И. Северянина и некоторых других авторов? Желтая кофта Маяковского? Застрявшая в памяти, как осколок школьной программы, скандальная история сборника «Пощечина общественному вкусу»? Разве кто-нибудь из «обычных читателей» держал в руках тоненькие книжицы первой четверти ХХ века со всеми этими манифестами, хулиганскими строками – ? А в представляемом вашему вниманию альбоме таких книжиц представлено 96! Ровно 400 факсимильных изображений: обложки, титулы и авантитулы, страницы текста и иллюстрации художников... И каких художников! А. Лентулова, Н. Гончаровой, К. Малевича, М. Ларионова, Н. Бурлюка...Иногда авторы сами иллюстрировали свои книги, но это не делало их хуже. Обложка поэта Сергея Боброва к сборнику стихов Николая Асеева. Рисунки Давида Бурлюка к коллективным сборникам футуристов.Обложка работы Владимира Маяковского к его собственной книжке «Я!» А часть сборников вообще не издавалась в общепринятом смысле слова, они просто рисовались на бумаге и писались от руки (иногда даже карандашом) в нескольких экземплярах самими авторами. Такой сборник – 100-процентный автограф! Что возникает в сердце каждого (как мы договорились называть эту породу людей) «книжного гурмана»? Острая зависть к тому, кто держал хотя бы 1–2 из этих сборников в руках, листал их, вдыхал запах бумаги, которой сто лет? (Ведь книга, которой 100 лет, пахнет совсем не так, как та, которой 150 или 200 лет!) Но, кроме зависти, возникает еще и ощущение причастности к их обладанию, потому как ты видишь все это и почти реально осязаешь – качество иллюстраций в альбоме превосходное!Одним словом, гурманы, где вы? Хотя почему только гурманы? Тираж альбома – 3000 экземпляров – по нынешним временам способен удовлетворить и «читающее большинство». Хотя бы московское. Ведь альбом увидел свет в рамках издательской программы правительства Москвы и предназначен в первую очередь для столичных ценителей.Кстати: название альбома-ката лога повторяет название одной из книг творца заумного языка А. Крученых, а название наших заметок – его же предостережение будущему читателю, помещенное перед текстом сборника. Вот так-то.[b]А вдруг это жизнь и есть?Юрий Гуллер. Пятая сторона света. Сборник стихов. – М., Книга и бизнес, 2010 г.[/b]«Пятая сторона света» – так называется новая книга стихов известного журналиста и телеведущего, постоянного автора «Вечерки», более того – многолетнего ее сотрудника Юрия Гуллера. В книгу вошли стихотворения последних лет, в которых нашли отражение размышления автора об увиденном, пережитом. Поэзия Гуллера, как и сам автор, жизнелюбива, обаятельна, правдива. В ней чувствуется отчетливый гуманистический посыл: какие бы сомнения и переживания ни бередили душу стихотворца, он верит в человека, в его высокую миссию. Не случайно в его стихах так органично обитают современные Дон Кихоты, Санчо Пансы…Легкая ироничность, присущая многим стихам Юрия Гуллера, никогда не переходит в столь модный сегодня постмодернистский стеб, за которым пустота или глумление над всем и вся. При этом взгляд поэта на нашу действительность тверд и ясен. Краски в его палитре тщательно подобраны, не размыты. Художественные акценты точны и однозначны. Многие стихи социально направлены, интонационно приближаясь к памфлету:[i]Скучнейшая эпоха – эпоха перемен:Отнимут то, что плохо, и хрен дадут взамен!И вместо старой сказки и щей из топора –Компьютерные маски, дешевая игра…Тяжеловесность прозы – грядущие года,Сбываются прогнозы, надежды – никогда![/i]Бывший геолог, Юра и сегодня много и охотно путешествует по стране и миру: Приморье, Чукотка, Германия, Польша, Чехия, Скандинавия, Хорватия…Облекая свои путевые впечатления в стихотворную форму, он не стремится к репортажности зарисовок, а старается подняться до осмысления вечных тем и вопросов, чем, собственно, всегда и занималась настоящая поэзия.[i]Этот бой безнадежен, и спор не про нас:Каждый в зеркале старом двоится…Ах, была бы еще одна жизнь про запас,Чтобы в ком-то другом повториться![/i]Остается добавить, что в качестве иллюстраций в книге использованы гравюры, созданные фантазией и талантом скульптора Николая Силиса.[b]Последнее – прощай!Василий Аксенов. Ленд-лизовские. Lend-leasing. – Роман. – М., ЭКСМО, 2010 г.[/b]15 января 2008 года Василий Аксенов, находясь за рулем своей автомашины, потерял сознание. Врачи диагностировали ишемический инсульт. Полтора года писатель пребывал в коме – и умер.После смерти отца его сын Алексей нашел в компьютере незаконченный роман, который Василий Павлович намеревался подготовить к публикации летом того же 2008 года и который был почти полностью написан, хотя и готов только где-то на две трети.Потому что композиция, потому что особая интонация, потому что где-то надо что-то добавить, а гдето убрать, что-то отшлифовать, а что-то заострить, потому что Аксенов был очень придирчивым человеком – к себе. Мы не так пристрастны...Книга вышла. Как вышли после смерти писателя сборник малой прозы «Логово льва» и совершенно по-аксеновски пристрастные мемуары «Таинственная страсть».Книга вышла – и это хорошо. Правильно. Не сказать, что прежде мы не знали Аксенова. Читали, а значит – знали. Но мы знали его… не всего.Почти во всех своих книгах он биографичен или по крайней мере исповедален – в самом высоком смысле этого слова, когда чужое воспринимается как свое, личное. Мы знали его в юности – с особым взглядом, в зрелости – с особым прищуром, а теперь – детство. Прежде писатель касался его едва-едва, словно боялся потревожить, разрушить. Ведь оно такое хрупкое, хотя и военное. Голодное.С телогрейкой и негнущимися штанами из чертовой кожи. Страшное. С потерей родных и отчего дома. И все равно невероятно счастливое! Ведь оно – детство. Зубастое, наивное, светлое. Когда каждый день – как шаг за открытую дверь. Плавно переходящее в зрелость. У кого раньше, у кого позже. И годы, отмеченные в метриках, тут совершенно ни при чем.Книга вышла. Василий Павлович! Если вы слышите… Спасибо!