Дембельский альбом. Портрет особой важности
Мартовская ночь 1985-го. Ордена Ленина Забайкальский военный округ. Сокращенно - ЗабВО. (Для «щеглов»*, как когда-то для нас, без пяти минут дембелей - Забудь Вернуться Обратно). Приграничный гарнизон «Степь». 16 дней «до приказа»**. Столько же до Дня Рождения. Скоро исполнится 21.
Снится Инночка. Медсестра дацанского госпиталя***.
Вся противоречивая. Кокетливая и одновременно непристойно ответственная в жизни. Не позволяющая даже потрогать матовые пуговички накрахмаленного сестринского халатика.
Уже третью ночь она - эпицентр моих сновидений. Отчаянно держит мою осаду... Правда, в самый ответственный момент, когда до Инночкиного рейхстага остается рукой подать: один бросок, и ... - вмешиваются открестившиеся от меня через три месяца после «Прощания славянки» Аллочка и Катюша. В той далекой, гражданской жизни я все никак не мог выбрать. Да, был влюбчив! Особенно в Аллочку. И в Катюшу. А они не дождались...
- Сержант, поднимай своих... - Лик дежурного по части прапорщика Максимыча является поперек сна, из-за Инночкиного плечика, потрескивающим механическим фонариком. - Боевая! Понимаешь, - тревога бо-е-ва-я!
- Максимыч, какая к черту боевая?! – Инночка исчезает. Аллочка и Катюша смотрят без ревности, но все-равно с укором...
- Кака-такая... Бо-е-ва-я!!!
- Рота, подъем! - Вслед за ликом Максимыча прилетает с тумбочки и привет от дневального. - Тревога! В Ружье!!!
Муравейник. Свалка щеглов. Стариковская возня будущих дембелей. Скрежет двери в ружпарк****.
- Сержант, бери по полной. Весь боезапас! Сухпайки получите на месте. - Максимыч краток и зол.
Пятнадцать минут бегом.
Наша передовая - штаб дивизии. Дежурный по штабу майор Петров похож на змеелова. Гарнизонных кобр, питонов и ужей, выползающих изо всех заборных щелей, сортирует по росту, званию и ВУСу.*****
Майор Петров - начальник отдела кадров дивизии. Ему светит подполковник и перевод в теплую родную Одессу. Интеллигент по натуре: предпочитает коньяк и преферанс. Романтик по жизни: «Тайфуны с ласковыми именами» Богомила Райнова, отрывки из Цветаевой, анекдоты про поручика Ржевского.
Сбор личного состава под его руководством всегда проходит без мата. Сегодня - с легким отеческим рукоприкладством. Все ж много гадюк в нашем серпентарии...
- Алексей! - Петров одессит коренной и поэтому лоялен к коренным москвичам. Знает, что моя мама заведует секцией в ГУМе.
- Здравия желаю, Виктор Иванович!
- Держи пакет. Особой важности. Дуй в клуб, к художнику. Не промочи по дороге...
Художник Дима Лазарев - мой друг. Закончил иняз. Свободные английский и французский. Отец - дипломат. В забайкальской Степи - после института. На полтора года. Год уже позади. Китайский не изучал, поэтому поставлен в гарнизонный клуб писать партийные лозунги на кумаче и клеить праздничные стенды.
- Дим, тебе пакет от Петрова. - Я в «художке» вместе с «тревогой». Лазарев спит глубоко, до пакета добирается не сразу, после показательно ленивого подъема и установки чайника на краснеющую плитку.
- Это что?
- Петров не пояснил. Дал только пакет.
- Чей-то портрет. Не знаешь мужика? - Лазарев задумчиво, стеклянными глазами сканирует листик фототелеграфа, вытянутый из конверта. Качество изображения ... На стенде возле бутырской тюрьмы бывали и получше.
Из пакета на пол выпадает записка. Текст короткий, но предельно понятный: «Написать в масле. Поверху Черненко, который висит у КПП. Утром должен висеть новый... Майор В.И. Петров».
- Переворот?! - Судя по первому выводу, Лазарева не случайно отправили подальше от Москвы. - И клякса какая-то на голове...
- Нет, вряд ли?! - Я слегка сомневаюсь, но верю в мудрость правящей партии и пожилого правительства. Смотрю на принесенное изображение и размышляю. - Скорее всего, китайцы на нас напали. А этого, на фото, может китайцы боятся?...
- Это не Будда... И не Мао Цзэдун... - Лазарев рассудителен и уже отхлебывает приправленный «тремя слонами» кипяток. - А с чего ты взял, что китайцы напали?
- Первый раз патронов выдали «под завязку». Вот, смотри, - шесть рожков. – В доказательство показываю на магазины к «калашникову». - Всегда, когда тревоги учебные были, Максимыч по пять пустых давал. Дим, разницы все равно нет. Пустые или полные. Минут пятнадцать продержимся. Максимум. Еще минуту, если со штыками пойдем врукопашную. Я здесь прикинул, если китайцы, будут в плен по миллиону в день сдаваться, - два года их только брать придется...
До сих пор люблю математику. Царица наук!
- Лёх, какие китайцы?!
- Со стороны Борзи.****** Сюда на танках - час езды. На китайских - может и два. Скоро будут. «Борзые» продержатся тоже не долго - ну, от силы полчаса. Если, конечно, успели по тревоге подняться...
- Лёх, мне портрет прислали. Хочешь отстреливаться, - валяй, старик. - Лазарев пусть и рядовой, но у него «вышка», история партии в инязе и разговорный французский. Силь ву пле. - А пока не занял оборону, помоги лучше сходить за Черненко...
Минут через пятнадцать мы возвращаемся. С выцветшим двухметровым генсеком, ушедшим на вечный покой меньше месяца назад. Кисти прежнего художника, который Лазарева учил живописи два дня перед дембелем. В армии всегда - все четко, быстро и понятно. Что до палитры?... Так в ЗабВО - ветра, дожди и снега... Любой цвет живет не больше месяца.
- Пока я краску разведу, делай так, - Дима показывает, как загрунтовать холст. - Да, снимай шинель. Это - надолго. Писать будем до утра...
- Дим, даже если китайцы не придут, ты что, хочешь двухметрового мужика до утра написать?
- А что тут писать-то до утра?! - Лазарев смотрит на фототелеграфный листок и в будущее с оптимизмом. - Выразительная лысина. Ясные глаза. Прямой нос. Стандартный подбородок. Сможем быстрее, если свежая грунтовка не поплывет.
- Да тут холст два на полтора метра! Где ж кисти такие взять? - Веду себя не по-сержантски. Как щегол настоящий.
- Да в углу. Там ведро стоит. Вчера маляры оставили. И валик есть.
Контуры углем. Благо угля в кочегарке навалом.
А что, вроде и ничего?! Похож! Будет на зеленом фоне - маляры оставили и краску для стен. Зеленую. Она все освежает...
- Лёх, как думаешь, у него на голове клякса, - это помарка? - До сих пор, а прошло более трех десятков лет, Лазарев щепетилен в деталях.
- Точно, помарка. - Я уверен. Привык к причудам штабной полиграфии.Майор Петров не раз доверял мне секреты, производимые штабной чудо-фото-машиной. И не такие кляксы бывали!
- Как думаешь, а какого цвета глаза?
- Карие.
- Почему так уверен?
- А какие варианты? Маляры синей краски не оставили. Зеленые - рискованно. Желтые - чересчур смело. Красные - а вдруг не для испуга?
- Окей, пусть будут коричневые. - Лазарев доверил мне заниматься зеленым фоном, а сам уже вовсю льет черную и желтую краски на пока еще угольные глаза.
- Что-то тихо вокруг. И канонады не слышно... - Я отрываюсь от фона. Очень хочется курить. - Может мы уже в тылу?
- В каком тылу?
- В китайском.
- Может. Навряд ли они все сразу сдались в плен. - Лазарев снова логичен. - Все, готово! Понесли мужика вешать.
И мы понесли. Помог Махмуд - таджик из кочегарки, который во время внезапной боевой тревоги защищал КПП вместе с капитаном Вавиловым и сержантом Немировским. Капитану помогать нам Устав не велит. А Немировского (он из Днепропетровска) даже сам маршал Буденный бесплатно «не припахал» бы. Поэтому и помогает только Махмуд. Вежливо и аккуратно. Махмуд трепещет перед большим искусством. Особенно, когда два метра на полтора.
Получилось ровно. Так показалось, когда солнце в очередной раз защекотало нашу приграничную Степь.
Позже выяснилось, что войну никто объявлять и не собирался. Тревогу объявили «на всякий случай». Попросту накануне в ЦК КПСС выбирали нового генерального секретаря. Взамен Константина Черненко, которого писал маслом еще предшественник Лазарева, избрали Михаила Сергеевича Горбачева. Без мятежа и переворота. Об этом нам сообщил майор Петров, принимавший картину возле КПП спустя полчаса после отмены боевой тревоги. К обеду с проверкой нагрянул начальник штаба округа. И похвалил - новый генсек получился похожим. Даже цветом глаз, несмотря на то, что фототелеграф был черно-белым. Правда, без родимого пятна на голове. Но начальнику штаба округа все-равно понравилось. По сей день доволен и майор Петров.
P.S. Патроны мы сдали прапорщику Максимычу. Он считал два дня. Оказалось, что пропало всего три. Нашли быстро – в еще не закрытой посылке узбека Шухрата Каландарова, которые тот, вместе с дембельскими аксельбантами, офицерской гимнастеркой образца 1943 года и яловыми сапогами подумывал отправить на Родину. Отговорили. Нарисовали перспективу «двух лет» в местном дисбате (дисциплинарном батальоне). Шум тоже поднимать не стали.
После тревоги мне снова начали сниться Аллочка и Катюша. Чаще - Аллочка.
До приказа о демобилизации оставалось шестнадцать дней...
* Щегол - Солдат-срочник, прослуживший менее полугода. Солдатский сленг.
** 16 дней до приказа - Срок службы, оставшийся до выхода приказа Министра обороны о демобилизации.
*** Дацанский госпиталь - госпиталь в поселке Цугол, где расположен буддийский монастырь (дацан) - старейший в Забайкальском крае.
****Ружпарк - ружейный парк - место, где хранится оружие.
*****ВУС - военно-учетная специальность.
******Борзя - административный центр Борзинского района Забайкальского края и городского поселения «Борзинское» на границе с Китаем.
ПО ТЕМЕ
Одна ночь без происшествий. Шеф-редактор еженедельника "ВМ" Сергей Серков рассказал, что такое солдатская смекалка и что каша из топора - то есть, чайник из плафона - никакая не шутка.
Глупый вопрос. Руководитель группы допечатной подготовки "ВМ" Владимир Липман поведал, как перестал бояться баллистических ракет и понял, что умение считать в армии- не главное.
Стрижка под ноль. Руководитель сетевого вещания "ВМ" Игорь Настенко в армии убедился, что остаться без шикарной шевелюры можно даже за несколько дней до дембеля.
Мэн халвахм каэрда. Руководитель фотослужбы «ВМ» Игорь Ивандиков в армии выяснил, что не все иностранные слова, которые звучат угрожающе, имеют пугающий смысл, а заодно получил прозвище «сержант хитрый».
Смекалка и автомат. Выпускающий редактор "ВМ" Александр Аюшин вспомнил, как его сослуживец до дембеля избежал дежурств в карауле, а в роте неизвестно откуда появился еще один автомат.
Сила искусства. Специальный корреспондент «ВМ» Сергей Шахиджанян рассказал, почему поэзия лечит души и как знание литературы прославило его на всю часть в качестве автора «Евгения Онегина».