Актер Никита Панфилов: Мне не хватило 300 рублей, поэтому я теперь не водитель автобуса
Cнявшись уже в четырех сезонах сериала «Пес», исполнитель главной роли Никита Панфилов вошел в сонм самых брутальных телегероев.
— Никита, сериал «Пес» на канале НТВ бьет по популярности все рекорды. Знаете ответ — почему эта история так запала зрителям в душу?
— У меня часто спрашивают: «Почему?» Вроде ничего особенного в истории нет, она как «мочало — начинай сначала». (Улыбается.) Сценарий практически каждой серии начинается со слов: «Макс просыпается на своей кушетке». Каждая серия как «день сурка». Я даже думал, может, это такой ход — и все в итоге окажется сном Макса. Но тогда он должен проснуться в последней серии, но этого не происходит. Секрет успеха, думаю, в том, что в сериале «Пес» присутствует смешение жанров: и комедия, и боевик, и элементы детектива. А самое главное — это стопроцентное попадание актеров! Есть Миша Жонин (исполнитель роли Игоря Гнездилова — прим. «ВМ») — абсолютно сумасшедший. У меня даже спрашивают: «А как Миша в жизни?» Я отвечаю: «Обычный человек, просто актер». Мы вообще думаем, что у нас комедия дель арте. Андрей Саминин (исполнитель роли Алексея Леонидова — прим. «ВМ») у нас этакий Пьеро, Коломбина — это Лена (актриса Ольга Олексий — прим. «ВМ»), Арлекин — это мой персонаж Макс Максимов, Гнездилов — Пульчинелла, которого все бьют. И вот — снимаем пятый сезон, и люди смотрят.
— А сколько четвероногих артистов сменилось за это время на площадке?
— Когда-то это был Граф, теперь его сын Мухтар. Но у Графа был дублер — Рекс. Он был немного сумасшедший, и его использовали для сцен, когда надо было что-то порвать, сломать, напасть на кого-то. Но сейчас он уже старенький и ушел на заслуженный отдых.
— Мухтар на самом деле вас слушается или за камерой стоит дрессировщик?
— Абсолютно слушается! Есть неписаный закон: на площадке кормлю его только я. Например, вечером нам приносят бутерброды — у всех перекус. И у Мухтара случается истерика — везде запах еды, а никто не имеет права ему ничего дать. Он ждет угощения от меня.
— А у вас свой питомец есть?
— Да, собака сама прибилась ко мне. Пришла и сказала: «Буду жить с тобой». Так что приютил дворнягу.
— Утверждение, будто животных и детей невозможно переиграть в кадре, это правда или актерское кокетство?
— Это не для красного словца. Животные и дети не играют, а живут на площадке. Трудно переиграть того, кто не играет. Тут уже все от уровня актера зависит...
— Вы от своего героя за столько лет не устали? Не подумывали, что, может, пора уже «убить» его, ведь работа у него опасная?
— Я вижу у людей такую колоссальную любовь к этому персонажу! Я понимаю, сколько будет детских разбитых сердец. Как я могу подвести детей, которые верят в это? Пока есть такая народная любовь к сериалу, думаю, нельзя его заканчивать. Не знаю, последним ли будет пятый сезон, но по крайней мере еще один точно должен быть. Устают от роли знаете когда? Когда люди уже не могут и не хотят ничего придумать, когда они сами себе надоели. А если любишь своего персонажа, зачем же его убивать?
— Как родные, семья относятся к вашим долгим командировкам, экспедициям?
— Я семью всегда с собой беру. Если уезжаю больше чем на две недели, они всегда со мной. Без семьи невозможно так долго находиться, по крайней мере мне.
— Ваши герои чаще все-таки брутальные мачо. Не боитесь стать заложником этого амплуа?
— Вся моя жизнь состоит из таких: «А вы не боитесь ли…?» (Улыбается.) Потому что сначала мои герои были откровенными гопниками. Получалось хорошо, и на меня пытались навесить такое клише. Затем была «Сладкая жизнь», где я герой-любовник. Потом выходит «Мажор», в котором я городской сумасшедший, наркоман. Снова меня пытаются загнать в какие-то рамки. А сейчас вот пошли полицейские… И меня все так воспринимают... Скоро на экраны выйдет сериал «Пуля», где я — военный. Вот посмотрим, насколько этот образ «прирастет» ко мне.
— Вы упомянули «Сладкую жизнь». В свое время это был нашумевший и успешный проект нашего ТВ. Тяжелый был кастинг?
— Открою вам страшную тайну: эта роль писалась под героя, которого я играл в «Духless». Конечно, у меня был кастинг, и мы долго думали, каким должен быть мой герой Игорь. У каждого персонажа из «Сладкой жизни» есть прототип, и у него тоже. Сценаристы очень долго и кропотливо работали, поэтому выбирали даже не столько актеров, сколько друзей и единомышленников.
— Можно сказать, что ваш Миша Вуду из «Духless» открыл вам двери в мир персонажей с отрицательной харизмой?
— У Сергея Минаева в романе был прописан совершенно другой персонаж: наркоман с пирсингом, с татуировками, дредами, худой... Почему меня, совсем непохожего, выбрали на эту роль, до сих пор загадка. Почему Федор Бондарчук сказал: «Пусть будет он»? Я ему благодарен, потому что этот проект действительно стал моей стартовой площадкой.
— На то, что в «Мажоре» вам досталась отрицательная роль, эта работа тоже повлияла?
— Нет, там другая история. Если вспомнить первого «Мажора», мой герой Стас — трусливый, безвольный человек, любящий красиво пожить и сладко поесть. Он совершенно не такой, как мой герой в «Духless». Я тогда ходил на пробы в четыре проекта, и три из них либо вообще не вышли, либо меня не утвердили. А там как раз были главные роли, и я думал: «Такие сценарии, такие роли! А прошли мимо меня». Остался только «Мажор», я решил: «Почему бы не попробовать?» Режиссер Константин Статский сказал мне: «Просто развлечемся...» И я себя отпустил, придуривался, и все — Костя же разрешил, очень много придумывал прямо на площадке.
— Ваш путь в профессию, если верить Интернету, начался в пять лет...
— Да, в пять лет отец в первый раз вывел меня на сцену в спектакле «Иван Царевич». Я тогда еще не понимал, что делаю. Там вся роль была — пройти из левой кулисы в правую и наоборот с поднятым мечом. А вот когда играл в детстве в мамином спектакле «Плаха» две большие роли — мальчика и волчонка, там мне уже действительно нравилось это делать, было что играть. У меня и мать, и отец — режиссеры. Мама всегда меня ругала, говорила мне обо всех моих огрехах, она мой самый строгий зритель, замечает все ошибки, но всегда давала мне главные роли в спектаклях. Отец, наоборот, все время говорил, что я молодец, что все правильно и замечательно, но никогда не давал мне главных ролей. Никогда.
— Родители положительно восприняли ваш профессиональный выбор?
— Они не противились ничему. Они всегда мне доверяли. Когда я пришел из армии, работы совсем не было, 90-е годы. Мама говорит: «Ну что ты будешь сидеть без дела? Иди-ка ты работай, хоть водителем автобуса...» Автобусный парк был рядом с нашим домом. Но чтобы работать там, необходимо было пройти все диспансеры, и в одном из них за справку надо было заплатить 300 рублей. А у меня 10 рублей в кошельке. И вот из-за того, что мне тогда не хватило трехсот рублей, я теперь не водитель автобуса. (Улыбается.)
— Пойти в армию — это сознательное решение?
— Да. У меня была неразделенная любовь, и я понял, что надо с этим что-то делать. И решил выбить клин клином… Это была жестокая любовь — мне 17 лет, я по уши влюблен, и понимаю — сам не справлюсь. Сказал отцу, что пойду в армию. Он ответил: «Ладно, что-нибудь придумаем». И придумал — отправил меня не на границу, а в МВД. Через неделю я уже не думал ни о чем и ни о ком. Так что, если у кого-то есть несчастная любовь, достаточно просто пойти в армию.
— Почему после окончания Школы-студии МХАТ вы не остались служить в театре?
— Я десять лет отслужил в МХТ. Но приходится выбирать: либо кино, либо театр. Я очень люблю сцену. Три года я уходил из театра и в конце концов ушел. Мне и сейчас хотелось бы играть на сцене. Это как наркотик. Я несколько лет отходил от того, что не вижу зрительного зала, не получаю этого адреналина. Не мог ходить в театр как зритель. Ломка была, как у наркомана.
— Вы так органично играете дерзких и нагловатых персонажей. Складывается впечатление, что в детстве вы не были пай-мальчиком...
— Да, у меня все время был разорванный галстук, бланш под глазом, оторванный значок... Школа для меня была пыткой. И только в институте узнал, что, оказывается, можно учиться хорошо. В итоге у меня одной пятерки не хватило до красного диплома.
— У вас сын и дочка. Согласны с утверждением, что двух одинаковых детей в семье не бывает?
— Я вижу, что сын — моя копия, абсолютный шалопай — бежать, догонять, падать... С рождением дочки понял, что девочки — это совершенно другой мир. С мальчиком одни переживания, с девочкой — совсем другие. Хотя, казалось бы, они еще маленькие, совсем ангелочки, а такая колоссальная разница!
— Узнают вас дети на экране?
— Ну дочка еще совсем маленькая — годик всего. А сын меня увидел в три года в телевизоре и долго смотрел: на меня, на экран, на меня, на экран... В итоге сказал: «Очень похож». Но то, что это именно я был, не понял, наверное. Невозможно ведь, чтобы я был и там, и тут. (Улыбается.)
— Если бы не роли выбирали вас, а вы их, в каких работах увидели бы вас зрители?
— Хотел бы сыграть в «Братьях Карамазовых» Митю и генерала Черноту в «Беге».
— Складывается впечатление, что вы очень самокритичный человек.
— Это на самом деле так, поэтому нет еще такой работы, о которой я бы сказал: «Да, здесь я молодец». Все, что я делал, можно было сделать лучше. Расти есть куда.
Читайте также: Нонна Гришаева: Для комедийной актрисы очень важно не бояться быть некрасивой