Тигран Кеосаян: в России кино есть

Свой разговор с режиссером Тиграном Кеосаяном журналист Евгений Додолев, ведущий программы «Важная персона» на канале «Москва 24», начал совсем не о кино...

Мы их теряем?

— Недавно я беседовал с видным политологом, и он сказал, Украину мы потеряли и, кажется, потеряли и Армению.

— Я не согласен с первым, что мы потеряли Украину, и, конечно, со вторым...

И белорусы, и украинцы — это одна была страна. Не можем же мы мигрировать: мы к Китаю, они к Канаде. Не получится, жить будем рядышком и будем зависеть друг от друга.

А что касается Армении... Когда мне говорят, что мы ее теряем, это алармистские настроения. Исторически многовековая дружба, братская, спасительная для нас, для армян, дружба между Арменией и Россией. Ну так сложилось. Хоть потихонечку и сокращается советский слой, населяющий Армению, и появляется новая замечательная поросль, которая существует на огромное количество американских НКО (НКО — независимые коммерческие организации. — «ВМ»)...

Плакать нельзя

— В жизни когда-нибудь приходилось сталкиваться с проявлением национализма?

— Ну, бывало.

— В какие годы?

— Крайний раз это был шестой класс, кажется. А так как воспитан я был просто, потому что «плакать нельзя», взял кирпич, по голове ударил, ну вот и как бы как-то разобрался с этой историей.

Про Путина

— Хотел спросить про консерватизм и толерантность...

— Мне кажется, что нет ничего случайного в том, что 18 лет с легким перерывом на обед страной руководит один человек. По одной причине — он очень хорошо понимает нутро народа. Не всем это дано. Он консерватор. Как мне кажется, Путин проповедует патриархальные ценности, очень близкие большинству нашего народа. И мне тоже, кстати.

Легче всего объяснить, как западники: Путин раскалывает Европу, Путин раскалывает истеблишмент. Европа, Италия, Англия, Австрия и так далее. Да ничего подобного. Потому что любой толерантности и новомодности есть край. И если я канадец, к примеру, и мне говорят: значит, так, раньше сексуальное воспитание у нас было с шестого класса, а теперь с четвертого, причем будут говорить, что мальчик да с мальчиком — это вообще нормально, это даже очень неплохо.  Я сейчас не борьбой занимаюсь с нетрадиционным сексом, нет. Просто 10 процентов всей планеты — это нетрадиционная ориентация. Но остальные то 90 процентов никуда не делись. Да, сейчас есть новые правила и новые законы. Я соглашаюсь, потому что я законопослушный. Но протест-то внутренний я никуда деть не могу.

Всем нужен ремонт

— В 2011 году вы сказали, что стране нужен ремонт. Этот ремонт происходит или ничего не изменилось за эти семь лет?

— А нету страны, в которой не нужен ремонт. Причем, я так думаю, постоянный. Мы все же нетерпеливые, потому что мы хотим, чтоб при нашей жизни что-то было. Но так не получится.

Вот я это «обожаю» очень, в кавычках, когда говорят, «бардак в стране». Грязный подъезд? Значит, не заплатили коммунальщикам, сам подмети.

Коврик вытряхни. И наверное, некоторые соседи непонимающие будут ходить по этому коврику и кинут туда окурок. Ты — еще раз. Итак много, много, много раз.

И я уверен, что некоторым из окружающих понравится, что коврики чистые, и у них тоже будет чисто. Только так.

— Ну то есть на самом деле в тезисе актера Алексея Серебрякова, что национальная русская идея— это сила, наглость и хамство, какая-то доля истины есть?

— Полностью несогласен. Никогда я не возьму на себя смелость давать оценку национальным идеям и, как следствие, национальному характеру. Оставим Серебрякову то, что он сказал. Надеюсь, он имел не только это в виду.

Нет, я говорю о том, что это труд. Мы же экстраполируем этот «коврик»... Вот коррупция, с которой невозможно бороться — нигде не смогли. И что? Альтернатива этому — это сжечь дом и начать строить новый? Вот этого я точно не хочу.

Кино у нас есть

— Стране необходим ремонт, а киноиндустрии он нужен?

— У нас, мне кажется, произошли изменения. Я практически верю в это. Раньше я надеялся, а вот сейчас уже верю. Ну что может быть в стране, в которой разрушена киноиндустрия?

Фестивальное кино никогда не может быть мейнстримом. Мы с Федей Бондарчуком все время говорим: вот если фамилии поменять, чтоб никто не догадался, что это Бондарчук и Кеосаян, и мы бы сняли авторское кино. Несколько фестивалей практически точно приняли бы в программу.

Тяжело быть Ларсом фон Триером и Андреем Арсеньевичем Тарковским. Очень трудно. Но под них косить, в общем-то, можно.

...И в итоге возникла некая индустрия молодых, плохо пахнущих людей с трауром под ногтями, которые снимали вот это кино, а продюсеры замечательно монетизировали. Были даже разовые вспышки государственной помощи кинематографу. Но индустрией это назвать было нельзя.

И мы, например, «9 ротой» (фильм Федора Бондарчука. — «ВМ») «загоняли» людей в кинотеатры и как бы говорили: видите, а у нас есть кино. А потом целой чередой [плохих] фильмов «выгоняли». А-а-а, обманули, думал зритель... И так несколько раз.

А вот 2017 год стал фантастическим, прорывным. Сразу несколько фильмов. Которые просто раз за разом доказывали, что, ребята, а кино у нас есть! И появилась емкость рынка, как выяснилось. Впереди идет, конечно, «Движение вверх». Ну никто и никогда не мог представить, что 3 миллиарда может собрать российское кино. Столько же «Аватар» собирал!..

И это я, например, лично воспринимаю [как победу], я и продюсерам это говорил, благодарил их очень. Потому что уже есть, есть у нас индустрия, и есть люди, которые идут в кинотеатры.

— Знаю, ваша супруга, Маргарита Симоньян, — фанат Виктора Цоя. Сейчас же пошла мода снимать фильмы о группе «Кино» — и Кирилл Серебренников, и Алексей Учитель (фильм Серебренникова «Лето» вышел в мае 2018 года, Алексей Учитель заявил, что фильм «Цой» зрители увидят в 2019 году. — «ВМ»)... Почему тогда вы в стороне?

— При всей любви к моей юности, мне это было бы неинтересно. Ну мы все были полуровесниками. Попадание в эпоху, в этот слом и так далее — все это не воспринималось... Ну слушали, пели, фанатели, кайфовали. И — проехали.

Про доброту

— А непросто было вставать на профессиональную стезю заслуженного родителя?

— Честно: вообще об этом не думал. Клянусь. Я понимал ответственность за фамилию. Но надо мной это не висело, ну никак.

— Сейчас, глядя на себя, вы видите общее с отцом? И разницу?

— Разницы, конечно, масса. Начнем с таланта...

— Самокритично.

— Ну это правда.

Тут главное — самоирония и самооценка. Но есть главное общее. Оно, конечно, передалось. Я был маленьким, когда он говорил о том, что вот финал фильма должен давать надежду. Ну хоть выдох. Ну что ты не зря живешь и не надо сейчас вешаться сразу. И у папы все фильмы добрые. Вне зависимости от жанра — «Неуловимые» ли, «Стряпуха» ли, «Вознесение»... Они все безумно добрые. Иногда даже чересчур. А чересчур доброты не бывает. И мне кажется, что у меня тоже они добрые. И я не специально это делаю. В этом, кажется, мы очень схожи.

...Зачем вводить зло? Его и так много. Давайте лучше хотя бы соврем, что хорошо. Потому что и без нас есть поводы для суицида.

СПРАВКА «ВЕЧЕРНЕЙ МОСКВЫ»

Тигран Кеосаян — кинорежиссер и телеведущий. Родился в 1966 году в Москве, в семье режиссера Эдмонда Кеосаяна и актрисы Лауры Геворкян. Окончил режиссерский факультет ВГИКа. Первая жена — актриса Алена Хмельницкая, от брака с которой у Кеосаяна две дочери. Вторая жена — главный редактор телеканала RT и информационного агентства «Россия сегодня» Маргарита Симоньян. Осенью 2018 года ожидается премьера фильма «Крымский мост. Сделано с любовью!», где Кеосаян выступил как режиссер, а Симоньян — как автор сценария. Супруги воспитывают дочь и сына.