Наша речь стала и грубее, и вежливее

Вместе с коллегами по Институту русского языка имени В. В. Виноградова Раиса Розина работает над «Толковым словарем русской разговорной речи» (под редакцией Леонида Крысина).

— Раиса Иосифовна, как вы собираете материал? Диктофон в карман — и в народ?

— Наш основной источник — Национальный корпус русского языка (электронное собрание текстов массмедиа, художественной литературы, записей устной речи, в котором можно производить поиск. — «ВМ»), а также блоги. Что касается художественной литературы, часто авторы дешевых детективов воспроизводят разговорную речь точнее признанных мастеров слова. И, конечно, если мы слышим что-то интересное, записываем.

— Трудно оставаться беспристрастным слушателем?

— Я не всегда решаюсь вмешаться. Но если слышу мат, грубые слова во дворе РГГУ, не выдерживаю: «На нашей территории так не говорят. Оставьте эти слова за воротами!» Но если бы грубости звучали только на улице! Выступает по телевизору уважаемый человек, не буду его называть. Произносит синоним слова «нагадить», но гораздо более грубый. И его собеседница повторяет за ним это слово.

— Так это началось не вчера...

— За сто лет повседневная речь пережила три волны потрясений. После революции и Гражданской войны в нее проникло множество простонародных слов, политических терминов. Во время «оттепели» вернувшиеся из лагерей принесли оттуда специфическую лексику, появился молодежный жаргон, жаргон «лабухов» (джазовых музыкантов). А третья волна началась в перестройку, мы на ней сейчас находимся.

— Перестройка была почти тридцать лет назад. За это время что-то изменилось?

— С одной стороны, речь стала грубее, а с другой — заметна тенденция к избыточной вежливости. Появилось поколение менеджеров, которых обучают в ответе полностью воспроизводить вопрос клиента. «Когда привезут компьютер, который я заказала вчера?» — «Компьютер, заказанный вами вчера, будет доставлен через два дня со дня заказа». Это требование фирмы. Но молодые люди потом и в других ситуациях используют книжную лексику: «полагаю» вместо «думаю». Все равно как вместо «я одеваюсь» сказать «я облачаюсь», «отъеду» вместо «уеду». Из этой же серии - «преуменьшение» («отъеду» вместо «уеду»), употребление архаичных конструкций: «нежели чем», «касаемо». Видимо, эти формы кажутся более «культурными». 

— Но ведь быть «слишком вежливым» лучше, чем слишком грубым?

— И то, и другое плохо. Непонимание того, что в какой ситуации можно говорить - признак дурного вкуса.

— Как его исправить? Цензурой?

— В литературе она недопустима, это мое твердое убеждение. Там слова, в том числе грубые (конечно, в дозированном количестве), нужны для создания образов. А вот язык газет и телевидения предназначен для того, чтобы информировать и убеждать. Его воспринимают как образец.
Недавно Роскомнадзор запретил употреблять в СМИ четыре нецензурных слова и производные от них. А я считаю, этот список надо расширить: есть ведь другие очень грубые названия органов человека и физиологических функций. Если речь журналистов и политиков станет чище, то их читатели и слушатели в повседневном общении тоже будут говорить правильнее.

Что делать, если приснилось слово «бисапильта»

На справочно-информационном портале «Грамота.ру» началась горячая пора. В день поступает до 70 вопросов.

— Самая большая нагрузка — с февраля по май и с октября по ноябрь, — рассказал «Вечерней Москве» главный редактор портала, кандидат филологических наук Владимир Пахомов. — Попадаются и вопросы более чем странные, например: «Мне приснилось слово «бисапильта», что оно означает?» Но примерно 70 процентов — из числа повторяющихся.

Одни из наиболее частых — вопросы о склонении имен и фамилий (выдан Марии или Марие, Михаилу Черенок, Михаилу Череноку или Михаилу Черенку).

— Пик таких вопросов — это время выдачи аттестатов в школах и дипломов в вузах, — говорит Владимир Пахомов.

Далее следуют вопросы, связанные с написанием слов (с какой буквы пишется «генеральный директор» — с большой или с маленькой?) и расстановкой знаков препинания. Очень много проблем с постановкой ударений в грамматических формах слов (дЕньгами или деньгАми, в сЕти или в сетИ).

— Наконец, отдельными «горячими точками» представлена грамматика: в городе Москва или в городе Москве, в Строгино или в Строгине, в Украине или на Украине, согласно чего и чему, контроль за чем и над чем, — говорит Владимир Пахомов.

Впрочем, не все пользователи Интернета дают себе труд выяснить, как правильно пишется слово. И набирают его в поисковике так, как умеют.

— Самые часто встречающиеся ошибки — это неправильные написания наиболее используемых в поиске слов, — говорит аналитик «Яндекса» Николай Огай. — Например, «одноклассники» с одной буквой «с» или через букву «а», «онлайн» с «и» вместо «й» или «скачать» через «я».

За месяц пользователи из России запрашивают слово «одноклассники» более 70 миллионов раз, при этом ошибки допускают менее чем в 3 процентов случаев. Но общая цифра получается внушительная. Есть и слова, которые вызывают заметно больше затруднений.

— Из десяти тысяч самых часто используемых в поиске слов в 2013 году чаще всего ошибались в словах «комментарий» (в 27% случаев), «девчонка» (26%) и «жесткий» (25%), — приводит пример Николай Огай. — Из относительно новых иностранных слов проблемы вызывают «хэллоуин» (33%), «фэнтези» (31%), «шопинг» (30%), «спиннинг» (21%) и «хэтчбек» (20%).

Заимствования: реальность всегда сложнее установленных норм

Сегодня вопросы чистоты русского языка заботят не то чтобы всех, но многих. Старшее поколение не понимает всех этих коворкингов, краудфандингов... Те, что младше, честно говоря, тоже не очень понимают смысл новых слов, но все равно приветствуют их появление в родном языке. Мнения разделились.

ЗА

Антон Размахнин, обозреватель:

— Русский язык надо спасать.

Русский язык страдает от засилья жаргонной, сниженной, обсценной, да и просто иностранной лексики. Русский язык гибнет! Мы сохраним тебя, русский язык, великое русское слово! Это я слышу от любого интеллигентного москвича, который узнает, что по образованию я филолог-русист, но сам при этом филологом не является. Язык портится, язык упрощается до варварства.

Двадцать пять лет назад — я был еще младшим школьником — переживали из-за слов типа «импичмент», «беспрецедентный», «спикер парламента».

Двадцать лет назад возмущались «лизингом», «клирингом» и «маркетингом». Пятнадцать лет назад морщились при слове «разборка», десять лет назад — при слове «зачистка».

И что? И ничего — выжил русский язык и дальше проживет.

Пожалуй, первое и главное, что меняют в картине мира «зеленым» студентам-филологам или лингвистам, — это понятие о языковой норме.

Отучиться от мысли, что есть единственное «правильно» на все времена и случаи, что «норма» ниспослана нам откуда-то Оттуда.

Понять, что нынешнюю норму в виде словарей утверждает профессор N, а полвека назад язык кодифицировал академик А., учитель упомянутого профессора. А реальность — сложнее норм, и выразительные средства языка куда богаче словарей.

Есть языки, где принципиально не любят заимствований.

Например, чешский: он ведь в течение многих столетий находился в ранге «неполноценного», уместного лишь в деревне среди мужланов.

А письменный чешский язык, литературу и книгоиздание возрождали в XIX столетии, когда пробуждалась после долгого сна и сама нация, когда готовилось чешское государство.

У этого языка — понятная старая «травма», он был на грани гибели и по сей день называет computer «почитач». Дует на воду, обжегшись на молоке. Но русский язык, слава богу, не при смерти.

«И не дождетесь», как говорится. Поэтому мы можем себе позволить даже заимствования.

Нить, связывающую тысячелетия, обрывать не стоит

ПРОТИВ

Сергей Арчаков, обозреватель:

— Спасать надо не русский язык. Он, как говорят программисты, — открытая система. К нему можно добавлять новое и отбрасывать отжившее. Этот процесс был, есть и будет. Он зависит от мобильности людей, развития делового сотрудничества, качества образования и патриотизма.

Да-да, патриотизма. В английских магазинах не пишут русскими буквами русские слова «Распродажа», «Водка», а офисные здания не именуют «Деловой центр».

А о том, чтобы по американскому или английскому, или испанскому, например, телевидению шли программы, в которых кто-то свою речь обогащал бы за счет русских слов, и говорить не стоит.

Они уважают свою культуру и себя. А мы? Спасать надо не родной язык, а тех, кто рожден в нашей стране — чтобы Россия не превратилась в Рашу.

Спасать надо от непонимания. Если 30–40-летние и люди старше «выросли все на одних букварях, оттого никому ничего объяснять и не надо», как пел Андрей Макаревич, то детям и подросткам объяснять что к чему, уже надо. Они многие слова по-русски понимают, переводя их с английского! Примеры нужны? Да они вокруг: бебиситтеры, сейлзы, детейлинг, уик-энды, коворкинги, фэшн луки, мейкапы, дринки, Supplier Quality Assurance Technologist (извините, это должность такая в русской компании), секьюрити, шопинги, гипермаркеты, хендмейды, лузеры, френды, стартапы, МоскваСити... Странное название это, Москва-Сити: я слышал, американцы считают его безграмотным.

Я не призываю всех становиться любителями изящной русской словесности и упражняться в поисках русских замен прижившихся англицизмов. Но телевидение...

Но публичные персоны...

но перед детьми же неудобно, открытые вы мои! Если кому-то все равно, что язык, на котором он сегодня говорит, дан ему его родителями, а им — их родителями, а им — их родителями и так далее, то говорите на черт знает чем. Но не лишайте родившихся сегодня их корней.

А в том, что именно язык — это и есть корень, нить в тысячелетия, — сомнений нет.

Ведь в начале-то было Слово. И слово это в нашей традиции было не God.