Вениамин Смехов: «Русский язык – мерило всего, чем меня незаслуженно одарила жизнь»

Сегодня знаменитый Атос из фильма «Д’Артаньян и три мушкетера» выходит на сцену сам и поддерживает молодых. Причем не только артистов, но и литераторов. Не так давно стало известно, что Вениамин Борисович станет председателем жюри Всероссийской литературной премии им. Валерия Прокошина. И хотя звонок корреспондента «ВМ» застал Вениамина Борисовича в Бостоне, разговор о поэзии, русском слове и разнице между понятиями «провинция» и «столица» оказался важным и потому – состоялся.

- Вы станете председателем жюри Прокошинской премии, которая призвана поддержать авторов из провинции. Что побудило Вас участвовать в этом проекте?

- Сейчас у меня очень плотный график, и то, что я не могу не ответить на этот вопрос – уже сам по себе ответ. Во-первых, так или иначе, я всю жизнь привязан к поэзии – и как актер, и просто как человек. Поэзия в Театре на Таганке словно открывала легкие зрительному залу и актерам. Нашими первыми друзьями и членами Худсовета были большие поэты – Окуджава, Самойлов, Слуцкий, Вознесенский, Евтушенко, Ахмадулина…

Волшебная сила поэзии была прописана в репертуаре Золотого века Таганки. А сегодняшний день зарифмован с тем временем очень странно. Сейчас есть потребность надышаться воздухом настоящего искусства, вопреки тому, что предлагает нынешняя жизнь. Не так давно таким воздухом дышалось на фестивале «Текстура» Эдуарда Боякова. Когда в начале фестиваля я читал стихи, зал оказывался переполнен людьми, которым было еле-еле до 25 лет. И все они были наделены, как сказал бы Маяковский, прекрасной болезнью. Эта увлеченность поэзией часто выдает результаты мало для меня интересные - профанацию, графоманию, приблизительность, и хуже того – угодливость. Но при этом и сегодня рождаются настоящие стихи и настоящие поэты. Валерий Прокошин, как и Борис Рыжий, как и еще несколько их сверстников, - это чудо. Мне радостно надеяться, что ребята-участники Прокошинского конкурса внимательно читали Прокошина, этого самобытного, натурального, блестящего поэта России. Его стихи - такой же родниковой воды русское Слово, как стихи Рубцова или Есенина. И судьба Валерия Прокошина, этого могучего, высококультурного человека, который уходил от приблизительности школьных прописей и был гением самообразования, воспитывает не только молодых, но и нас, тех, кто прожил жизнь. Я думаю, этот конкурс – процесс не только просветительства, но и самовоспитания – продышаться хорошей поэзией. Я очень надеюсь, что рядом с именем Прокошина халтуры не будет. Тем более, что инициаторы этой премии – истинно одаренные люди.

- В конкурсе могут участвовать только поэты из провинции. На Ваш взгляд, это правильно?

- Я не знаю, правильно или нет, что здесь обойдены поэты Москвы и Питера. Организаторы премии люди умные, им хорошо знаком весь круг современной молодежи, пишущей стихи, поэтому им виднее.

Про себя же могу сказать так. Я москвич, а Ленинград, ныне Санкт- Петербург, - мой любимый город. Ленинградская традиция поэзии необыкновенна. Там и Бродский, и Кушнер, и Митьки, и шутовская поэзия… Москва тоже никогда не отставала от Северной столицы, здесь всегда было много оригинальных поэтов… Нынче мы с женой - киноведом Галиной Аксеновой – последние лет 10, если не больше, активно путешествуем по нашей стране – Омск, Пермь, Новосибирск, Тула, Воронеж…И я могу так сказать: провинция – это не географическое понятие, а, скорее, морально-человеческое. И там, где нет перегрузки грехов власти перед человеком, где нет агрессии дорожных и метафорических пробок - все как-то живее, человечнее. В этих краях легче себя чувствуешь, особенно, когда речь идет о культуре. Там, где слабее гнет суеты и денег, люди больше ценят заповеди отечественной культуры, и это очень важно.

- Если чуть-чуть вернуться к теме Москвы, то какая она, Ваша Москва?

- Москва - это моя деревня, это 2-я Мещанская улица, это улица Дурова, Пальчиков переулок, где была моя школа. Это Третья Мещанская, ныне улица Щепкина… Пойти оттуда вниз по улице Дурова – и согреет душу моя Москва.

А еще, конечно, есть Москва восторга – это Арбатская Москва, пространство вокруг Вахтанговского театра, давно искореженное, но в памяти - навечно. А еще, конечно, есть Москва Таганская – но уже не топографически, а внутривенно. Эта Москва – не то, что было вокруг площади, а то, что происходило внутри театра.

- В спектакле «Память места», который шел в Политеатре, Вы читали стихи самых разных поэтов. Наряду с классикой звучала и Вера Полозкова. На Ваш взгляд, есть ли сегодня те, кто может составить цвет русской поэзии? Та же Полозкова, к примеру?

- Не знаю. Тот же Прокошин – очень живой и нужный сегодня, хотя при этом страстно мрачный. Мне нравятся прорывы юмора, поэтому - Гуголев и Емелин. У Полозковой много глубокой серьезности, но мне бывает радостно, когда ее стих сверкает сарказмом. Блестяще одарен Андрей Родионов. Не могу назвать его стихи веселыми, но они пропитаны блестящей иронией. А ирония необходима для оздоровления климата, и жизни молодежи, в том числе.

- Вы помните тот момент, когда испытали желание стать литератором?

- Порядок в жизни у меня был другой. Сначала я хотел и был человеком литературным. Русский язык – это ведь не только наша Родина. Для меня он – мерило всего, чем меня незаслуженно одарила жизнь: и театром, и кино, и режиссурой, и оперой, и драмой, и дружбой… Недаром более 50 лет моим любимым другом и учителем был и остается Петр Фоменко. Его театр, который не зависел от новых веяний, от клипового сознания, - это прежде всего, игра Слова, игра Мысли. И это – поэзия. Так было и в юности нашей Таганки. Кстати, сам Петр Наумович, начинавший в 1962 году работать с нами в этом театре, не раз возвращался к разговору о том, что мы недооцениваем того блистательного и великого, что дала ранняя Любимовская Таганка - именно в части русской словесности.

- И последний вопрос. Наверняка, в день рождения вам будут звонить журналисты, спрашивать, что для вас значит эта дата…

- А меня такие вещи вообще никогда не тревожили. А нынче это еще меньше волнует, и я могу полагаться на иллюзии людей, которым это как-то интересно. Если им интересно то, что я делаю, - это замечательно. А даты и все прочее – это семейное дело. И даже если я буду в Москве, то я постараюсь быть дома, с родными людьми.

СПРАВКА «ВМ»

Смехов Вениамин Борисович родился 10 августа 1940 года в Москве, в семье профессора-экономиста Бориса Моисеевича и врача-терапевта Марии Львовны Смеховых.

В 1957 году был принят в Театральное училище — знаменитую «Щуку» на курс Владимира Этуша. С 1962 года служит в Театре на Таганке, где сыграл более 30 ролей. Был соавтором нескольких спектаклей Юрия Любимова.

В 90-е поставил драматические и оперные спектакли в Чехии, Израиле, Франции, Германии, Австралии. Автор телепередач «Я пришел к вам со стихами», «Золотой век Таганки»; книг «В один прекрасный день», «В жизни так не бывает», «Та Таганка» и др.