В предвыборный период, когда чиновникам полагается затаиться и покорно ждать, когда, по выражению действующего президента, в стране к государственному кормилу придут новые люди, первые лица госаппарата идут друг на друга с открытым забралом, забывая, что власть – тайна есть. Конечно, детонатором таких ристалищ стали Генпрокуратура и ее новое подразделение – Следственный комитет. Но новизна ситуации, придающая событиям особый привкус, в том, что прежние теневые кабинетные разборки выносятся на свет божий – на страницы газет и телеэкраны. Так что же делает такие ссоры прозрачными? Вот уж Черчилль, сравнивавший кремлевские распри с поединком бульдогов под ковром, был бы поражен. И схватки нынче проходят открыто, и главное – никто никого никуда не выносит. Действительно, сначала влиятельный силовик – глава Федеральной службы по борьбе с незаконным оборотом наркотиков Виктор Черкесов не просто вступился за своего арестованного видного сотрудника, генерал-лейтенанта, но и выступил со статьей, смысл которой мог быть сведен к строчке из популярной песенки: «братва, не стреляйте друг в друга». Сам Черкесов корректно призвал коллег решать вопросы в своем кругу, напомнив заодно и о «чекистском крюке», повиснув на котором, буквально спаслась Россия в период безвременья девяностых. Открытым текстом было рекомендовано коллегам не рубить тот самый крюк, на котором все и сидят. Но это силовики, в среде которых не бывает бывших. А вот и министр финансов и новоиспеченный вице-премьер Алексей Кудрин горой встал за своего сотрудника Сторчака, в действиях которого Минфин вообще не видит состава преступлений. Причем позицию свою госказначеи сформулировали предельно ясно и жестко. Более того, Минфин, фактически обвинив следователей в элементарной экономической неграмотности, продолжает линию по урегулированию алжирского долга силами преданной анафеме фирмы «Содэксим». По прежним временам неслыханная дерзость. Правда, и ему тут же досталось от других силовиков – военных, рупор которых, замминистра Панков, без затей и церемоний назвал коллектив Минфина «сообществом сельских бухгалтеров». Минобороны явно рассчитывает на большое финансовое понимание со стороны государственного руководства, а потому смело атакует Минфин, ведомство, известное своей прижимистостью. Растет взаимное межведомственное недовольство. Министры и их заместители не лезут за словом в карман и не обвиняют нынче журналистов в том, что они, щелкоперы, что-то там им приписали, как было принято еще вчера. Даже директор Третьяковской галереи и то публично, через подачу иска в суд, требует извинений от своего прямого начальника – министра культуры России. Знатоки кулис утверждают, что конфликты выносятся из-под ведомственных ковров в тех случаях, когда не удается достучаться до самого Гаранта. Правда, президент уже посоветовал Черкесову придерживаться корпоративной этики, но последовавшее тут же расширение его полномочий стало проявлением высшего кремлевского доверия. А потому те, кто считал, что статья – признак отчаянной слабости позиций, сильно просчитались. Иными словами, и сам президент занимает несколько отстраненную позицию, не желая накануне того самого переходного периода, трудности которого он постоянно подчеркивает, вмешиваться в публичные конфликты и быть на чьей-то стороне. Но не исключено, что фраза о «новых людях» у власти открывает период естественного чиновничьего отбора. Ведомства пробуют друг друга на зуб, подтверждая свою устойчивость, «стихии не подвластную». В любом случае в результате поединка обвиняемых и обвинителей кто-то должен будет уйти. А в большую полемику о смысле власти могут включиться и другие, не менее заметные фигуры.