Наш сериал знаменитые грешники

Кто-то еще при жизни восседает на пирамиде из своих книжек, изданных миллионными тиражами; другой разбегается цитатами по школьным учебникам, а для иных уготована только память у дотошных литературоведов и 15 строчек в самом подробном из энциклопедических словарей…дому какое место занимать в истории литературы решают талант, случай и то таинственное и непонятное, что на языке астрологов и гадалок называется «судьбой».О Николае Успенском сейчас мало кто помнит. Его двоюродного брата, писателя Глеба Успенского, еще вспоминают в школьных программах, а от Николая Васильевича и креста на могиле не сохранилось. А между тем в конце 60-х годов позапрошлого века популярность молодого поповича, прибывшего покорять столицу из самой глубинки Ефремовского уезда Тульской губернии, была весьма велика.Воспитанник Тульской семинарии, проучившийся некоторое время в медико-хирургической академии, а затем в Петербургском университете, он попробовал себя в литературе и решил пожертвовать всем ради нее.Недоучившийся студент становится профессиональным литератором. Его рассказы печатаются в знаменитом «Современнике»: «Поросенок», «Груша», «Змей», «Сцены сельского праздника»… Но меняется литературная мода, и у читающей публики интерес к Успенскому падает. К этому времени он успевает обзавестись семьей, но не может заработать на достойную жизнь. И вправду: кого же литература в России могла прокормить? Очевидно, Николай Васильевич был слабым человеком. Во всяком случае, потеряв опору под ногами, он крепко ухватился за ту соломинку, которую многие российские интеллигенты и пролетарии предпочитали всякой другой, – за бутылку. Двадцать лет Успенский ведет, как писали о нем в газетном некрологе, «жизнь бесприютного пролетария со всеми ее неизбежными пороками». Он скатывается на самое дно; становится завсегдатаем петербургских и московских ночлежек, перебивается случайными заработками, попрошайничает и все, что получает, тратит на водку.Попрошайничал Николай Успенский не просто так, а как «настоящий литератор».Устроившись где-нибудь в людном месте, у входа в солидную контору, а чаще – на пороге дорогого трактира или ресторана, он начинал сыпать анекдотами из народной жизни. Случившиеся когда-то с ним, услышанные от спутников по бродяжьей жизни, а то и просто придуманные устные рассказы пользовались известной популярностью у состоятельной публики. Во всяком случае, подаяний хватало на оплату ночлега, водку и нехитрую закуску… «Встретил я тут как-то Николая Успенского, — писал один его бывший соученик по университету другому. – Вы его, быть может, помните.Как громко начинал он в «Современнике»! А теперь – босяк босяком; грязный, шея обмотана какой-то тряпкой… Всего водка съела!..» Может быть, от таких случайных встреч с приятелями благополучной юности и стал Успенский избегать Петербурга, все больше времени проводить в Первопрестольной… Да и приработка тут было больше: издатель «Московского листка» Николай Иванович Пастухов печатал рассказы Успенского в своей газете. От издателей лубочной литературы с Никольского рынка случались «заказы». Да и приятели, понимающие душу писателя, в Москве завелись – литератор Иван Кондратьев и академик живописи Алексей Саврасов (об их судьбе мы уже писали). Троица эта сошлась вокруг ежедневного общения с Бахусом и расставалась редко: пили у Кондратьева на Каланчевке чистый спирт и закусывали его мороженой клюквой… Ночевал Успенский либо у Кондратьева, либо в одной из ночлежек Хитровки. А временами отлучался «на заработок»: ездил в пригородных поездах вместе с дочкой, переодетой мальчиком. Дочь играла на гармонике и пела, а писатель выпрашивал подаяние… Уже тогда Успенского стали посещать мысли о самоубийстве. «Он у меня все бритву просил, — рассказывал после его смерти Кондратьев писателю Ивану Белоусову, — а я ему сказал: да купи ты за пятиалтынный ножик, — сумеешь им зарезаться-то!..» Незадолго до смерти Н. В. Успенский издал воспоминания, в которых все русские писатели, с которыми его сводила судьба, написаны одной черной краской: Тургенев, Толстой, Некрасов… Что тому причиной: зависть к благополучной писательской судьбе или науськивание того же Кондратьева. Он, как сам признавался, все время говорил Успенскому: «Жарь их хорошенько! Разноси этих господ!..» Напечатать книжку взялся какой-то маленький издатель, имевший книжную лавку на Тверской улице. Но и гонорар за этот последний свой литературный опус Успенский получал унизительный. Издатель обязался выплачивать ему по 1 рублю в день, за которым писатель должен был являться к нему в лавку лично… А 26 октября 1889 года труп Николая Успенского был найден в одном из переулков Замоскворечья. Он все-таки купил за пятиалтынный тот самый ножичек, о котором ему говорил И. Кондратьев… Труп отвезли вначале в Пятницкий частный дом, потом в анатомический театр Московского университета, потом в университетскую церковь.Похоронили Успенского на средства Н. И.Пастухова на Ваганьковском кладбище.Дешевый цинковый крест быстро пришел в негодность, завалился, и уже в начале ХХ века от могилы писателя почти ничего не осталось…В конце 60-х годов ХIХ века популярность молодого писателя Николая Успенского была весьма велика