«Мне надо успеть высказаться!»

[b]Завтра исполняется 85 лет известному гроссмейстеру Юрию Львовичу Авербаху – первому победителю чемпионата Москвы по блицу на призы «Вечерней Москвы». Этот турнир состоялся аж в 1947 году. Накануне юбилея с Юрием Авербахом встретился корреспондент «Вечерки».– Юрий Львович, что для вас шахматы?[/b]– Они многолики. С одной стороны, это игра царей, интеллектуальный, благородный спорт. С другой – постоянный конфликт личностей, столкновение самолюбий, что вызывает проявление самых низменных инстинктов, взаимную неприязнь, склоки и интриги. Выигрывая, мы одновременно отбрасываем назад конкурентов.Но в шахматах есть то, чего нет в других видах спорта: в одних турнирах играют отцы и дети, деды и внуки. Происходит борьба поколений: подрастающие поднимаются вверх, а стареющие, увы, опускаются вниз.Я сначала ходил в молодых, перспективных. Большинство соперников были намного старше меня. Потом, когда мне стукнуло тридцать, я с удивлением обнаружил, что соперники стали моложе меня. А потом перешел в разряд стареющих, ветеранов. Я перестал играть в шахматы, потому что играть, как прежде уже не могу, а играть плохо не хочу.Я бесконечно благодарен королевской игре не только за радость успехов и побед, сколько за радость творчества.[b]– Наверное, шахматы не сразу увлекли вас?[/b]– Хотя отец научил играть в семь лет, сначала мне были по душе подвижные игры: волейбол, футбол, хоккей. В нашей арбатской школе № 59, благодаря учителям физкультуры братьям Благушиным, хорошо были поставлены спортивные занятия. По-настоящему увлекся шахматами в 13 лет, когда получил пятую категорию. Начал заниматься на стадионе Юных пионеров. Благодаря большой практике стал прогрессировать в игре. В январе 1938 года, успешно сыграв среди школьников до 16 лет, был объявлен чемпионом СССР.Окончив школу с золотой медалью, поступил в институт имени Баумана, в котором была сильная команда шахматистов.Началась война: трудился слесарем, техником, заготавливал дрова… После войны работал в «ящике», готовил диссертацию и… продолжал играть в шахматы, используя отпуска. Понятно, что так долго продолжаться не могло. И когда предложили спортивную стипендию – согласился, хотя семья была против.Став профессионалом, я начал выступать в турнирах, уже не беспокоясь о том, отпустят меня с работы или нет. Приобрел и первый журналистский опыт.На матче Михаил Ботвинник – Давид Бронштейн мне как заместителю руководителя пресс-центра заказали статью для газеты «Совхозная правда». Я ее написал. А когда через несколько дней в киоске поинтересовался о ее существовании, то киоскер, высунувшись из окошка, ответил: «Бывает, но крайне редко. Идет в основном на оклейку стен».[b]– Юрий Львович, вы были чемпионом СССР, претендентом, победителем десятка международных турниров, играли со всеми ведущими шахматистами и чемпионами мира своего времени, многие из которых приглашали вас в качестве спарринг-партнера…[/b]– В 1955 году я играл с Ботвинником, тогдашним чемпионом мира, на его даче на Николиной Горе. Меня страшно удивило условие: играть с включенным радио. Представьте себе такую картину: мы сидим за доской, размышляем над ходами, а из висящей на стене черной тарелки льется поток информации о трудовых достижениях колхозников Подмосковья…После пяти часов игры под такой аккомпанемент я чувствовал себя совершенно обалдевшим. Однако поближе узнав Михаила Моисеевича, я понял, он стремился максимально приблизить тренировочные партии к реальной обстановке турнирной борьбы в шумном зрительном зале.[b]– Поражает широта ваших интересов: гроссмейстер, арбитр, теоретик, переводчик (владеете английским и немецким), историк, деятель советской и международной шахматных организаций, тренер и секундант многих чемпионов мира…[/b]– Я не очень доверяю рассуждениям о том, кем я мог стать, если бы… Я лучше расскажу забавную историю. Один служка много лет работал в храме. И однажды настоятель, к своему изумлению, узнал, что служка неграмотен. – Придется тебе уйти, – сказал он ему. – Иначе прихожане будут оскорблены этим фактом. Служка начал торговать на этой улице сигаретами, затем поставил табачный киоск, потом другой… Дело пошло бойко, торговля табаком процветала. Однажды новоявленный богач зашел в банк получить крупную сумму денег, но не смог расписаться. Тогда служащий банка, желая польстить клиенту, сказал: «Сейчас вы миллионер, а представляете, кем бы вы стали, если бы еще умели писать?» На что богач скромно ответил: «Знаю. Я был бы служкой в храме».[b]– А каково ваше мнение о современных шахматах?[/b]– Жизнь идет своим чередом, а нравится нам это или не нравится… Современные шахматы – это игра в основном для молодых. Желание организаторов сделать шахматы более «телегеничными» приводит к сокращению времени на обдумывание сроков соревнований. Усиление компьютеров привело к отказу от откладывания партий. Если бы Ботвинник узнал, что в его честь играются партии в блиц, то он, прошу прощения, перевернулся бы в гробу.Я по-прежнему считаю, что звание чемпиона мира должно разыгрываться в большом матче. Компьютер играет уже лучше человека, но у человека всегда будет стремление обыграть машину. У компьютера есть ходы, но нет идей. Я немного играл с компьютером, но могу сказать: если вы поймете, на чем построена программа, то вы сможете использовать ее слабые места.[b]– Вы серьезно увлеклись историей шахмат и имеете собственное мнение о их происхождении. На чем это основано?[/b]– История шахмат полна загадок, больших и малых. Решение каждой из них – это расширение наших представлений об удивительной игре, которая вот уже более полутора тысяч лет привлекает людей, заставляет тратить на нее свой досуг, посвящать ей целые сочинения, а самых верных ее приверженцев – выбирать делом всей своей жизни! Не вдаваясь в тонкости, скажу, что, по моему мнению, они возникли на стыке двух цивилизаций – индийской и греческой.[b]– Юрий Львович, вас знают во всем шахматном мире, вы страстный пропагандист шахмат. Посетили с лекциями, сеансами огромное количество городов и стран, вели телевизионную шахматную школу, написали десятки книг и учебников… Не зря английский гроссмейстер Раймонд Кин, говоря о вас, применил выражение своего соотечественника поэта Джона Драйдона: «Вы человек настолько разносторонний, что, кажется, воплощаете в себе все человечество!»[/b]– Это сильно сказано. Но я пока не подвожу итог, мне есть что сказать людям, и я живу мыслью, что надо успеть высказаться.