Затопчут ли мыши слонов?

[b]ЗАКОН МЕРФИ ДЛЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ[/b]: Экономисты меньше всего оказывают влияние на политику, когда они разбираются в ситуации и действуют максимально согласованно. Экономисты максимально влияют на политику, когда они понимают меньше всего и больше всего спорят.[i](С интернет-сайта Министерства экономического развития и торговли.)[/i][b]Сегодняшнее заседание правительства было хорошо пиаровски подготовлено: на берегах Байкала о предлагаемых правительством идеях главным калибром говорил президент. После него раздались голоса разнополярных экономистов, утверждавших: либо во всем этом нет ничего нового, либо ничего полезного.[/b]Эта реакция вполне укладывается в общий принцип оценки работы правительства, сформулированный в мультфильме про кота Леопольда: «Кот не может быть хорошим, с точки зрения мышей». Однако похоже, что он все-таки пытается.Сейчас малое предприятие может платить налог на вмененный доход, который рассчитывается и устанавливается на местном уровне (иногда весьма произвольно), и значительный единый социальный налог, который был составлен из существовавших в свое время взносов во внебюджетные фонды. У социального налога было множество противников в этих фондах еще на стадии введения – инициатива ведомства Грефа отнимала у них ценное в административном смысле право сбора денег. Противники никуда не делись; более того, их чаяния получили озвучку на уровне Госсовета, где сразу несколько губернаторов заявили в лицо президенту, что именно социальный придушил малый бизнес в их регионах. Президент явно взял вопрос на заметку.Правительство, в свое время испытывавшее эйфорию относительно введения социального налога и налога на вмененный доход, теперь тоже не совсем удовлетворено ими. Не то что бы они не собираются, но вот задач по структурной реформе экономики совершенно не выполняют. Экономика, как известно, стремится к сохранению своего состояния, поэтому структурным переменам сопротивляется.Особенно сильно сопротивление крупных предприятий с не самой эффективной администрацией и непрозрачной бухгалтерией развитию малого бизнеса. Понятно желание правительства раздробить таких «слонов» на множество «мышей»: кругооборот денег между разными производствами, объединенными в большое предприятие, станет явным, а значит, и контролируемым. Понятно нежелание администраций: когда предприятие большое, можно прекрасно жить за его счет, не ставя в известность многочисленный, но такой далекий от управленческих рычагов коллектив.Именно поэтому избрано ограничение численности работников малого предприятия в 20 человек и годовой выручки в 10 миллионов рублей – вполне произвольное и совершенно не согласующееся с предыдущим законодательством. Выручка в тысячу с хвостиком рублей на человека в день – вполне нормальная для России цифра, хотя для Москвы она, наверное, маловата. А при большем, чем 20, количестве служащих над предприятием уже начинает материализовываться грозный призрак мощного и таинственного управленческого аппарата.Не исключено, что правительство в данном случае не высосало нормы из пальца, а поизучало ценный региональный опыт. К примеру, Магнитогорский металлургический комбинат уже довольно давно перевел всю свою социалку и большую часть подсобных производств в режим малых предприятий, которые сами считают свои деньги; экономически это оправдалось. Однако верно и то, что далеко не везде такая операция возможна, и поэтому предприятия, вынужденные оставаться «слонами», после введения нового режима существования «мышей» могут быть просто затоптаны ими. Риск есть, и «слонам», даже самым миниатюрным, он не нравится.Отсюда предложения повысить как количество сотрудников предприятия, так и максимальный размер выручки. Например, до 50 человек и 30 миллионов (цифры Ирины Хакамады, в свое время руководившей государственным органом по поддержке малого предпринимательства).Вторая, и не менее значительная, группа критиков говорит о том, что даже эти меры недостаточны и что правительство предлагает слишком высокие налоговые ставки: 20% с чистой прибыли или 8–10 % с оборота. Депутат Оксана Дмитриева считает, что максимальная налоговая нагрузка, которой можно нагрузить оборот, – 5%, больше он не выдержит, и мировой опыт в общем-то подтверждает ее слова: если в отрасли не происходит бума, уже при семи процентах ей несладко. Может быть, правительство рассчитывает на этот самый бум, а может быть, старается учесть мнение и тех парламентариев, которые не разделяют точку зрения Дмитриевой. По сути, 8% – компромисс с жесткой реальностью, представленной депутатами-лоббистами расходных статей бюджета.[b]В малом бизнесе легких путей не бывает. Тем более у тех, кто избрал ремесленную деятельность. Пряников от властей тут никогда не ждали и не ждут, а по-прежнему надеются в основном на собственные таланты и трудолюбие. Новые инициативы по снижению налогов малому бизнесу хотя и разбудили некоторые надежды, но ожидаемых бурных восторгов не вызвали.[/b]Андреевский монастырь расположен в живописном месте на берегу Москвы-реки. Собственно, как монастырь он упразднен еще в XVIII веке, и сейчас тут разместилась синодальная библиотека. А еще в этом святом заведении работает интереснейшее ремесленное производство под названием «Кавида», что на старославянском обозначает «ваятель». В мастерской занимаются художественным литьем.Ряд работ, вышедших из ее стен, хорошо известен москвичам. К примеру, скульптура Ивана Калиты (аналог кинематографической «Ники» или телевизионного «Тэфи»), которая в качестве приза ежегодно вручается за успехи в развитии экономики и предпринимательства в Москве.Изготавливаются здесь также изделия и для подарочных фондов президента России и мэрии Москвы.В общем, благополучное предприятие, получившее к тому же статус «патриарших мастерских», согласно решению высшего иерарха Русской православной церкви. Однако о легкой жизни в малом бизнесе не мечтают – непривычно как-то.– Если честно, – говорит директор и художественный руководитель предприятия Юрий Киреев, – я пока что ничего не жду от нового закона. Бесспорно, если получится именно так, как говорят, станет намного легче. Но мы не замерли в ожидании, мы работаем, как обычно.Понять Юрия Евгеньевича очень легко, особенно ознакомившись с биографией предприятия и личной судьбой предпринимателя. Малым бизнесом Киреев начал заниматься еще в конце 80-х, будучи художником и мастером декоративно-прикладного искусства.– В пору первой «кооперативной волны» все начиналось очень красиво, – вспоминает он. – Все вырвались на свободу и спешили себя реализовать, потому что чувствовали интерес со стороны государства. Поначалу были упрощенные система налогообложения и бухучет. Потом начало все усложняться и запутываться…В 90-х мастерам-художникам, возглавляемым Киреевым, пришлось поменять в Москве пять адресов. Производство в двух комнатках не разместишь, даже если оно и малое. А с другой стороны, Киреев принципиально против «гигантомании» в своем бизнесе.– Я думаю, в нашем деле невозможно наращивать количество продукции, потому что это будет неизбежно переходить уже в другое качество – не творческое, а коммерческое. Чем интересны кустари? Это мобильная структура, которая может менять ассортимент и более творчески подходить к делу. И в этом преимущество малого бизнеса перед крупным производством.Кстати, численность персонала, как считает Киреев, тоже начинает в какой-то момент приобретать самодовлеющий характер: начинается производство ради производства. Но обычно в малом бизнесе быстро находят золотую середину. В этой связи не понятна логика, которой руководствуется правительство, предлагая распространить под новый режим налогообложения только предприятия с числом работающих не более 20 человек.– Я вам скажу, чем все обернется, – говорит Юрий Евгеньевич, – либо будут увольняться лишние люди, либо на месте одного будут создаваться два предприятия, чтобы соответствовать новым, более выгодным условиям. Налоговые льготы нужно определять не количеством работающих, а тем, что делается на этом предприятии. Для нас, например, 30 человек – терпимо, а 40 – уже много. Мы ведь выпускаем оригинальные вещи малыми тиражами в 10, 20, 50 экземпляров. А если больше – это будет уже поток, это неинтересно.В «Кавиде» производится сегодня более тысячи наименований «штучной» продукции: церковная утварь, люстры, гравюры, подстаканники – все пользуется спросом. Однако назвать свое положение стабильным сегодня не решится ни один «субъект малого бизнеса».– Налоги съедают больше половины того, что мы производим, – поясняет ситуацию Киреев. – Эти суммы с гораздо большим интересом я бы разместил для переоснащения производства. Возможно, с принятием нового закона ситуация упростится. Но пока скорее декларативно поддерживается малый бизнес, который во всем мире суммарно дает больше, чем крупные предприятия.За осторожными формулировками директора малого предприятия кроется, на мой взгляд, серьезная тревога. Президентом поданы надежды. Но будут ли на самом деле снижены поборы с предприятий малого бизнеса? Вроде бы все ясно: платить будут или 8 процентов с оборота, или 20 с прибыли. Однако, когда чиновники разных уровней начали комментировать слова главы государства, выяснилось, что до подлинной ясности еще очень далеко. Никто не просчитал, из чего будет складываться налогооблагаемая база предприятий малого бизнеса. Звучат лишь общие декларации, из которых абсолютно не ясно, что к чему прибавлять, откуда что отнимать. Только треск про очередную «революцию».[b]КОММЕНТАРИЙВадим Бондарь[/b]: [i]«Идеи снижения налоговой нагрузки малого бизнеса ходили давно, и очень хорошо, что сейчас они стали президентскими и правительственными. Совершенно очевидно, что малый бизнес – это не основной источник налогов для государства, это в первую очередь рабочие места.Сегодня в России доля малого бизнеса в экономике значительно ниже, чем в других государствах, и его недостаток – в первую очередь социальная проблема. Сейчас уже всем понятно, что снижать нагрузку надо, остается вопрос: «Как?» Одни считают, что нужно дать возможность пользоваться льготной системой налогообложения малого бизнеса как можно большему количеству людей, хотя ради этого придется усложнить саму эту систему. Другие – что нужно предельно упростить налогообложение малого бизнеса, но сделать само определение малого бизнеса очень сложным и очень жестким. Туда должно быть непросто попасть. Это нужно для того, чтобы перекрыть лазейки – мы бы очень не хотели, чтобы крупные компании под видом малого бизнеса занимались налоговой оптимизацией. К сожалению, крупные компании заняты этим очень активно, у них есть деньги для привлечения юристов и специалистов по уходу от налогов, в отличие от самого малого бизнеса. Я надеюсь, что возобладает второй подход, хотя для меня отраден и тот факт, что сейчас в обществе есть консенсус по поводу снижения нагрузки на малый бизнес. Даже коммунисты согласны с этим».[/i]