Почему Ольга Гобзева ушла в монастырь

Приближается середина Великого поста – самого светлого и назидательного периода в православном календаре. Пост для верующих – это время, отведенное для переосмысления своей жизни, поступков, поведения. Об этом мы беседуем с инокиней Ольгой, в прошлом известной актрисой советского кино Ольгой Гобзевой. Почему актриса стала монахиней? По какой причине удачной профессиональной карьере, яркой актерской жизни она предпочла уединение и молитвы?[i][b]Избавиться от двойника[/i]– Матушка Ольга, наверное, вам не просто было в один миг изменить свою судьбу?[/b]– Это очень трудно, потому что актер воспитывается в таком самосознании, что он некая индивидуальность, личность, отличается от других и может делать что-то такое, чего не может другой. Он все время в некоторой конкуренции. Вы знаете, сказано: то, что почет для мирского человека, позор для монаха. А то, что почет для монаха – позор для мирянина. Всякая слава, всякое превозношение, всякий успех «в миру» на иноческом пути является основной преградой для духовного возрастания. Одним словом, самым трудным было поменять плюс на минус. Потому что перед Богом мы ничто. И люди, с которыми я встречалась в иночестве, гораздо глубже, интереснее самых интересных актеров и режиссеров.[b]– Как вы теперь относитесь к своим актерским работам?[/b]– Вы знаете, я не стала переоценивать свои роли, потому что в кино я старалась передать то, что меня в тот момент больше всего волновало. Раскрыть внутренний мир героя.Старалась, чтобы роли несли в себе зерно, не разрушающее по крайней мере. А в театре страшнее. В театре я сыграла одну роль и допустила в себя двойника, образ, это меня напугало, и я перестала играть.[b]– Разве перевоплощение – это грех?[/b]– Нет, профессия не может быть грехом. Грехи наши – это плохие дела, поступки, мысли, против которых восстает совесть. А перевоплощение – это, как вам сказать, просто опасный путь, когда ты можешь быть одновременно и собой, и кем-то еще. Я для себя этого не допустила.[b]– Можно было просто уйти из профессии, но вы ушли в монастырь…[/b]– Дело в том, что я выросла в семье православных верующих. Две мои двоюродные бабушки были монахинями. Мой отец был человеком верующим. И в самые свирепые годы гонений он оставался человеком, верным православной церкви, ходил в храм, подолгу молился, соблюдал посты.[b][i]Под знаком качества[/i]– Постриг накладывает на человека определенные обязательства?[/b]– Конечно, есть несколько моментов, которые человек, получающий постриг, должен выполнять. Это послушание своему духовнику, целомудрие и нестяжание.[b]– В чем заключается ваше послушание?[/b]– Мой труд связан с социальной сферой, помощью людям, как правило, очень бедным, брошенным, одиноким.Посещаю дома престарелых, берем на свое попечение и старых актеров. Прежде эти люди имели славу, вели жизнь шумную, веселую, разнообразную, и вдруг – одиночество, старость. Часто ведь актер не очень задумывается о своем будущем, живя одним днем. И очень много известных людей к старости становятся одинокими, никому не нужными.Это на самом деле страшно. А ведь они были звездами советского кино и, собственно, остались звездами, нравственными ориентирами. Потому что снимались в фильмах, которые несли в себе большой нравственный заряд. Ну посудите сами: «Когда деревья были большими» – абсолютно христианский фильм. Или «Летят журавли». И вместе с тем это были киношедевры.[b]– Когда-то у нас был великий кинематограф…[/b]– Да, великий, и до сих пор мы все – и пожилые, и молодежь – смотрим фильмы тех лет с наслаждением. Значит, потребность в нравственных идеалах очень сильна, и она возросла по сравнению с прежним периодом. А в сегодняшних фильмах того, на что можно опереться, нет. Нет положительного героя, ну может ли быть героем киллер, мент, а тем более какой-то олигарх, как теперь говорят. Это антигерои. Я помню, меня брали в театр мои родители, а потом мы обсуждали дома, что понравилось, что не понравилось. Можно ли сейчас взять ребенка на спектакль такого толка, где символом является нечто постыдное? Любой нормальный человек не желает своему ребенку раннего внутреннего разрушения.[b]– Президент страны заявил о необходимости оградить детей от дурного влияния. Правда, никто не знает, как это сделать.[/b]– Поставить этому заслон, не давать возможность выставлять на публику пошлость, грязь и бездуховность. Люди должны знать это и, как вируса, как инфекции, остерегаться такого влияния. Помните, у нас был знак качества на продуктах. Хорошо бы такие знаки качества были и на фильмах и телепередачах.[b][i]Думайте о хорошем[/i]– Матушка, вы производите впечатление счастливого человека. Так оно и есть?[/b]– Конечно. Знаете, что такое счастье на самом деле? Счастье – быть частью. Счастье жить со своим народом, бедным, брошенным, и чувствовать и понимать, что ты разделяешь его судьбу. Господь послал русскому народу большое терпение. Вспомните «Морозко»: холодно ли тебе, девица? Тепло. Мужик заготовил на зиму мешок картошки – и счастлив. Знаете, какое у меня самое светлое воспоминание о моем отце? У нас была большая семья. Трудно жили, отец получал маленькую зарплату и всегда говорил: «Слава Богу, как хорошо». Вот в чем секрет счастья. Не в том, чтобы сравнивать: мы не имеем мерседес, а он имеет. Это ужасный змей сравнения. А когда мы говорим: Господи, как хорошо, что ты нам дал такой день прекрасный, что у меня дети здоровые, пошли в школу, как хорошо, что мы не больны…[b]– Иначе говоря, ценить то, что имеешь?[/b]– Конечно. И еще надо знать: то, что ты призываешь, то к тебе и приходит. Как ты мыслишь, то ты и получишь. Поэтому думать о разрушении, проклинать, ругать, особенно детей, – великий грех.Надо думать о том, что они самые лучшие, самые талантливые, самые замечательные, и помогать, помогать, помогать.Потому что у нас, конечно, слишком много сирот. Детей нужно спасать и даже не материальным каким-то достатком, хотя это, само собой, необходимо. Если ты увидел, что ребенок плачет, – утешь, просит хлеба – дай. И неважно, сколько у тебя в кармане – миллион или нуль без палочки. То, что ты можешь сделать, – должен сделать. Отношение общества к старикам и детям – этим определяется здоровье нации.[b]Досье «ВМ»[/b][i]Ольга Гобзева родилась в Москве.До того как стать монахиней, окончила ВГИК (1966, мастерская Б. Бабочкина), родила сына, снялась во многих фильмах, в том числе получивших широкую известность: «Мне двадцать лет», «Операция «Трест», «Портрет жены художника», «Крылья»...В ее послужном списке более сорока картин, а ее партнерами по съемочной площадке были Олег Борисов, Никита Михалков, Ия Савина…[/i]