Как я заболел Африкой

Сергей Ястржембский, политик и дипломат, работавший пресс-секретарем Ельцина и помощником Путина, оставив работу в Кремле, напрочь забыл о политике и решил заняться профессиональным туризмом. Он основал кинокомпанию «Ястреб-фильм», выпускающую фильмы о различных экзотических и редко посещаемых уголках планеты. С этого года на канале «Россия-2» появилась программа «Магия приключений» с Сергеем Ястржембским в качестве автора и ведущего. [i][b]Шалости духа[/b][/i][b] – Сергей Владимирович, работая в Кремле, вы постоянно ездили за рубеж в командировки. Наверное, ваше увлечение экзотическими съемками зародилось еще тогда?[/b] – Командировки дипломатов всегда очень лимитированы, время расписано по часам, страну вы видите, как правило, из окна машины. Если за время поездки удавалось заглянуть хоть в один музей, то это была роскошь. Первое мое знакомство с природой Африки случилось в августе 1997 года в Намибии. Между прочим, очень многие охотники начинают знакомство с Африкой именно через Намибию, потому что это такое мягкое вхождение в африканскую действительность. Я как заместитель администрации президента Ельцина отвозил послание первому президенту Намибии. Когда миссия была выполнена, оказалось, что у меня в запасе остался еще один день. Мне предложили попробовать съездить на африканское сафари. И этот день предопределил в моей жизни многое. Я заболел Африкой, природой, охотой и фотосъемками. [b]– Когда хобби стало профессией?[/b] – К тому моменту, когда моя работа в Кремле была завершена ([i]2008 год. [/i]– [b]А. С.[/b]), у меня уже был опыт поездок в Африку на сафари. Я успел познакомиться с теми местами, обратить внимание на то, как необычен быт местных племен. Я много встречался с представителями племен бушменов, знатоков леса. Также у меня появился интерес к фотографии и даже опыт аэрофотосъемки. В конце концов, я подумал: почему бы не попробовать снимать кино этнографического плана об исчезающих племенах, об их уходящей жизни. Я проанализировал контент «Дискавери», «Нешнл Географик» и увидел, что эта ниша практически никем не занята, поскольку там основное внимание уделяется съемкам природы, обитателей морей и океанов. В 2008 году я снял первый фильм про Марокко. Это были сложные в психологическом плане для меня съемки, потому что я открыл совершенно новую для себя сферу, очень переживал, не зная, что из этого в итоге получится, но мне очень помогла моя команда. [b]– Один из ваших последних фильмов посвящен религии вуду. Какое впечатление произвел на вас этот культ?[/b] – Вернулись в Москву живыми, и на том спасибо. Мы снимали в Бенине – колыбели, исторической родине вуду, откуда потом вместе с рабами этот культ перекочевал в Латинскую Америку. Вокруг вуду существует много всяких предрассудков, мифов. Но снимать было очень интересно. Наши гиды внимательно следили за тем, чтобы мы не переступали различные невидимые табу. Я все происходившее постоянно фотографировал и старался поближе подойти к объектам съемки. Во время ритуала возвращения на землю души умершего меня никто не предупредил, что нельзя подходить к танцующим и лежащему телу ближе, чем на два метра. Когда же я оказался всего в нескольких шагах от них, то наши сопровождающие с благоговейным ужасом бросились меня оттаскивать. Потому что у этого духа, по их словам, слишком сильна энергетика, и он, чего доброго, мог в меня войти. [b]– Ну и как, вы ощутили на себе его влияние?[/b] – Не знаю, дух ли это или еще что-то, но в поездке не обошлось без некоторого волшебства. Мое марксистско-ленинское образование мешало серьезно воспринимать советы наших гидов, и меня как будто за это наказывали. Например, мы с режиссером-постановщиком, чтобы снять фильм для нашей серии об охоте, поехали охотиться, а жертву духу охоты не принесли. Такого неудачного сафари у меня в жизни никогда не было. Я и бровь себе разбил, и стрелял не так как надо, постоянно мазал. И совсем не тех животных мы находили. И вообще судьба этого фильма была бы под большим вопросом, если бы за час до захода солнца мы не встретили бегемота. На следующий день шкодливый дух опять вовсю оттоптался на нас. Нам нужно было проехать 900 километров, и на этой дистанции у нас трижды взрывалось колесо. В результате мы опоздали на самолет, чего вообще никогда ранее со мной не случалось. [i] [/i][b][i]Но деньги – вперед![/i] – Были ли опасности, связанные с риском для жизни?[/b] – Вот Леонид Прохоров, который был героем программы, снятой нами в долине реки Ома, очень рисковал. Вожди одной из деревень его чуть не убили, посчитав, что он мало заплатил за проход через деревню. А еще он дважды сидел у костра с человеком, который был замечен в трапезах каннибалистов. У меня таких столкновений быть не могло, потому что мы тщательно занимаемся подготовкой поездки, минимизацией рисков. Каждая поездка готовится больше чем полгода, мы используем разведчиков, главным образом европейцев, осевших в этих местах. Исключено, чтобы мы приехали «на чистую» поляну и начинали работать с кондачка. Нам надо договориться с властями государств, а также с местными вождями, получить разрешение на съемки, подготовить логистическое обеспечение работы группы. Мы не должны заниматься готовкой, глажкой и так далее. Группа должна с утра до вечера пахать над фильмом. Конечно, какие-то моменты, связанные с риском, были. Однажды мы снимали с паромотора племя сурма, знаменитое своими боями на палках. И наш пилот что-то не рассчитал, в результате мы чуть было не опустились на головы дерущихся. К счастью, удалось в последний момент уйти в сторону. [b]– Договориться с властями – это более-менее понятно. А что означает договориться с вождями?[/b] – Дело в том, что все съемки платные, потому что у местных племен нет других способов пополнить свою общинную казну. Мы всегда договаривались о том, сколько заплатить вождю или общине в целом. В Намибии мы снимали племя химба. Вождь предложил нам обойти все 27 деревень, ему подчиняющихся, и снять ту, которая больше всего понравится. Но расплатиться надо было со всеми, иначе будет несправедливо: кому-то не достанется ничего, а кто-то получит все. В результате мы и расплатились со всеми, но это было достаточно просто, потому что мы закупили на месте одеяло, муку, сахар, котелки, мыло, такого рода колониальный товар. Все это в конце съемок разложили на поляне, вокруг сидели представители каждой из деревень. Эта церемония длилась несколько часов. Конечно, больше всего досталось тем, в чьей деревне мы снимали, но и всем остальным обязательно тоже что-то досталось. Не было никакого ажиотажа, никто не записывал номерки на ладонях, каждый спокойно дожидался, когда придет его очередь и он получит причитающийся ему товар. [b][i]С кондачка работать нельзя[/i] – Как осуществляется подготовка ваших поездок?[/b] – Подготовка каждого проекта от начала до конца осуществляется одним человеком – куратором. Это переписка с разведчиками, планирование маршрутов, проплавы, подготовка информационных досье. Перед каждой поездкой нужно собрать очень много материалов, максимально поднять уровень информированности группы. [b]– Как вы находите ваших разведчиков? В Интернете, справочниках, еще где-нибудь?[/b] – Никаких специальных справочников для этого нет. Мы связываемся с компаниями, которые занимаются экстремальным туризмом в этих странах. Экстремальный туризм в Африке обычно в руках осевших там французов. Они готовят пробеги на квадроциклах, походы на верблюдах. Нужно найти такую компанию, проверить ее на основательность. Если выясняется, что люди в компании работают надежно, то мы выстраиваем с ними отношения. Кроме того, у меня есть хорошие знакомые в компании, которая занимается охотничьим туризмом, и там имеется много профессионалов, работающих белыми проводниками. [b]– Насколько я понимаю, за время съемок вы уже успели сродниться с Африкой.[/b] – Да, я очень полюбил эти места, съемочный процесс и кочевую жизнь. Пребывание там внутренне обогащает. Когда приезжаешь в Москву, то через какое-то время ощущаешь, что тебя вновь тянет к африканским пустыням и саваннам. Жизнь там хотя и куда суровее, чем здесь, но в чем-то лучше. Отношения между людьми естественнее и добрее, там чище атмосфера, гораздо больше, чем здесь, гармония между человеком и природой. На самом деле у этих людей можно научиться очень многому. Мы там находимся совсем не в качестве учителей, а скорее как наблюдатели или ученики. [b]Досье «ВМ»[/b] [i]Сергей Ястржембский окончил Московский государственный институт международных отношений в 1976 году. Работал младшим научным сотрудником Академии общественных наук при ЦК КПСС. Затем старшим референтом, заместителем ответственного секретаря журнала «Проблемы мира и социализма» (Прага, Чехия). В начале 90-х годов переходит на дипломатическую работу. Затем становится пресс-секретарем президента Российской Федерации, заместителем руководителя администрации президента. С января 2000 года он помощник президента. В 2008 году выходит в отставку. В 2010 году дебютировал как режиссер-документалист и снял документальный фильм «Священный огонь Химба», с которым был номинирован на премию «Золотой орел».[/i]