Семь дней в Египте, или почему нельзя верить бедуинам

Рано утром 5 ноября мы сидели в холле гостиницы в Шарм-эль-Шейхе. Заселять должны были через четыре часа. Тертые соотечественники вложили в паспорт 20 долларов и обеспечили себе номера, но мы не такие. «Гарик, надо, чтоб они тут привыкли, что мы не респектабельные, и каждый доллар от нас должен быть для них откровением», — останавливал меня Синяков. В результате мы получили номер на самом нижнем этаже, в самом дальнем углу, рядом с детской площадкой, зато в двух шагах от бара.

Прогулялись по территории отеля. Три раза отказались от предложенных наркотиков, два раза обещали подумать о литре узо за 7 долларов.

Встреча с гидом на следующий день проходила в большом зале. Гид Хами интересно раcсказывал об обитателях Красного моря: «Рыба-попугай — это такая красивая полуторалитровая, простите, полутораметровая рыба». А заодно ловко рекламировал сопутствующие товары: «Тут есть Рыба-Камень, она очень пугливая и прячется в камнях. На нее можно наступать, это не смертельно, там не сильный яд, лечится. Но если вы отдыхаете семь дней, то обидно тратить 2 дня на маленькую рыбку. Вот почему вам нужны тапочки для кораллов!» В конце встречи Хами предупредил: «Не имейте дел с бедуинами».
Мы опять погуляли по территории. Литр узо предлагали за пять, мы обещали подумать. Темнеет в Шарме рано. Мы сидели на своем балконе, плавно переходящем в детскую площадку и дорогу к бару, когда зазвонили оба наших телефона. Жена Синякова Маша сообщила, что Англия прекратила авиасообщение с Египтом. Мне рассказали, что российские туристы больше не летают в Шарм. Телефоны ушли в минус, а мы поднялись в Пьяно бар, где был единственный Wi-Fi.

В баре были все наши. Я очень быстро запомнил код Wi-Fi 0102163037 и подсказывал его соотечественникам. За это они соглашались давать мне свои комментарии про обстановку, и я отправлял их в редакцию. Два дня я собирал новости, отправлял их и успокаивал своих родственников, что в Шарм-эль-Шейхе все тихо. Синяков в это время разряжал обстановку в отеле, с чувством исполняя в караоке песню «Гуд бай, Америка».

К 10 ноября все успокоились. Соотечественники признали нас за своих, гиды избегали, узо предлагали уже за 3, а уборщик по имени Вали сооружал в нашем номере из полотенец слоников с синими пробками вместо глаз.

Мы с Синяковым сидели на зеленом холме над морем и, как обычно, придумывали глупости. Вариант номер один. «Идем перед обедом на ресепшн, — предложил Синяков, — ты нервно барабанишь пальцами по стойке, а я заявляю: нам неприятно об этом говорить, но после уборки в нашем номере с телевизионного приемника пропал доллар. Надеюсь, проблема благополучно разрешится, и никто не пострадает!» Я подхватил: «Тут я перестаю барабанить по стойке, провожу рукой по лысой голове и добавляю: а еще у нас не работает фен!» Вариант номер два. Спускаемся на море к понтону, и Синяков громко, но пискляво объявляет: «Пожалуйста, покиньте море! Мы с другом хотели бы поплавать вдвоем».

И тогда я придумал самую большую глупость: я пойду к бедуину кататься на верблюде! «Нет! — закричал Синяков, — нельзя связываться с бедуинами!». Но я уже все решил. Я покинул отель и направился к площади Сохо, где меня ждали бедуин и верблюд Казанова. Синяков все отговаривал: «Гид Хами говорил, что нельзя иметь дела с бедуинами. Все говорят, что нельзя иметь дела с бедуинами. Даже Иван Бунин писал, что нельзя верить бедуинам!» «Я должен покататься на Казанове», — упрямо повторял я.

Дошли до Сохо. Бедуин Саид был в серой рубашке галабея до земли. Верблюд Казанова сидел на брюхе, подогнув ноги, и был невозмутим. Я начал торг. «Сколько стоит посидеть?»— «Двадцать долларов». «Сколько стоит доехать до отеля?»— «150». «30!»— «120!»— «35! Тут всего два километра» — «100. Тут все три!» — «40! Тут даже меньше двух».— «80 — это последняя цена». — «45, или я вместо этого куплю дайвинг». — «70, и ты никому не расскажешь!». — «50, и я скажу, что отдал 90!»— «Залезай!».

Я спокойно сел на Казанову. Казанова спокойно вытащил откуда-то из-под себя свои ноги и стал в четыре раза выше. Саид взял веревку и повел верблюда в сторону нашего отеля. Через минуту Саид предложил: «Еще за 20 долларов Казанова побежит». «Не надо!» — кричал я сверху. Через пять метров Саид дернул за веревку и побежал. За ним бежал невозмутимый Казанова со мной на спине. Я кричал: «Саид, этот бег бесплатно!» и успевал махать рукой нашим туристам, которые шли гулять на площадь Сохо. Где-то вдали за нами гордо шел Синяков, который считал, что я зря связался с бедуином. Синяков был прав. Нельзя связываться с бедуином. Спустя неделю мне больно сидеть, у этих верблюдов очень жесткие седла.

Мы уезжали из Шарм-эль-Шейха по расписанию. Персонал, как оркестр на «Титанике», бодрился и делал вид, что все хорошо. Это признак хорошего отеля.
Узо предлагали за 2 доллара. Мы хотели согласиться, но узнали, что багаж летит отдельно, и не рискнули, переживая, что бутылки без нашего присмотра разобьются. Наверное, это было глупо.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции