Александр Башлачев: темный ангел русской поэзии

Друзья звали его Сашбаш — так сократили имя Саши Башлачева. Родом с Русского Севера, Вологодчины, он был кем-то средним между святым и юродивым. Ни кола ни двора, музыкант скитался с гитарой по СССР и пел собственного сочинения песни. Был так же странен и плохо понят, как великий русский поэт Велимир Хлебников — тот ездил по стране с наволочкой, в которой носил рукописи. Музыкальный критик Артемий Троицкий, мудрый змей, написал о Сашбаше: «Он открыл нам целую вселенную любви и боли». Так и есть.

Отпусти мне грехи, я не помню молитв!

Но если хочешь — стихами грехи замолю.

Но объясни — я люблю оттого, что болит,

Или это болит, оттого что люблю?

Часть своей короткой жизни он провел в Питере. Его многие любили, но воспринимали, скорее, как некий экзотический фрукт. В моде были Гребенщиков и Майк Науменко, подражавшие западным рок-образцам, а Сашбаш был какой-то отдельный, самобытный и очень русский. По заряду, мощи его можно сравнить, пожалуй, только с Высоцким — тоже поэтом с гитарой. Но Высоцкий, несмотря на выдающийся талант, был еще и плейбой — громкая слава актера, широкие знакомства в верхах, «Мерседес», жена-француженка… А Сашбаш был нищим и широко известным лишь в узких кругах.

27 мая Александру Башлачеву исполнилось бы 60 / Фото: bashlachev.spb.ru / Юрий Чашкин

Слушая его песни, ловишь себя на мысли, что ни одну из них невозможно выключить посередине. Настолько это мощно. А еще начинаешь понимать, что многие… не он написал. Как сказал один поэт: «Я не пишу стихи, я их записываю». Башлачев, кажется, многое просто записал. Ему надиктовали. Кто? Бог, высшие силы — определение придумайте сами. «Ведь святых на Руси — только знай выноси». Сам такое не придумаешь. А вот краткое изложение русской истории: «Потом — юродивые-князи нашей всепогодной грязи». Или:

Век жуем матюги с молитвами.

Век живем — хоть шары нам выколи.

Спим да пьем. Сутками и литрами.

Не поем. Петь уже отвыкли.

Это почти 40 лет назад написано. И еще через 40 будет актуально. Но его лебединая песня, конечно, — «Время колокольчиков»:

Долго шли зноем и морозами,

Все снесли и остались вольными,

Жрали снег с кашею березовой

И росли вровень с колокольнями.

Если плач — не жалели соли мы,

Если пир — сахарного пряника.

Звонари черными мозолями

Рвали нерв медного динамика.

Чувствуете мощь? Это вам не Шнуров и поэты-шестидесятники. Это останется.

Сашбаш погиб в 27 лет. Не думаю, что ему надоело жить. Просто он, как пел Джим Моррисон, хотел «прорваться на другую сторону». Прорвался?

Незадолго до смерти он написал: «Ведь совсем не важно, от чего помрешь, ведь куда важнее, для чего родился». Давайте вспоминать эти строки время от времени.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции