Дембельский альбом. Одна ночь без происшествий
Из армии я вывез убеждение, что напугать, озадачить или удивить советского солдата нельзя. Есть и шутка на эту тему: «Кто в армии служил, тот в цирке не смеется». При всей своей примитивности она исчерпывающая: два года службы — и ты смотришь на мир глазами человека, который видел на этом свете все.
Да что ж там было, спросите вы. А мы только разведем руками: с точки зрения солдата ничего особенного. Служба как служба. Но есть нюансы...
— А давай чай пить, — предложил, зевая, мой земляк Петька Мотяжов. Петьке, который сегодня вне очереди загремел дежурным по роте, скучно, ему спать нельзя. За окном завывает метель, там сегодня – 37, в казарме хорошо если +12. Чай Петька выдумал от скуки и чтобы погреться. Он мается от безделья и ожидания проверяющего (замполит или кто-то из штаба дивизии?).
Солдату разрешается пить чай два раза в день, в обед и на ужин, и исключительно в столовой. Часть у нас почти «уставная», с порядками, близкими к «воинскому идеалу». Никаких кипятильников, чайников или даже кружек у нас в казарме нет. Но и мы не первогодки какие, мы уже сержанты, а потому знаем, как, где и когда этот устав объехать, даже если отцы-командиры из сил выбиваются, чтобы этого не произошло.
— Ну давай уже чай пить, — не унимается Петька.
— Кофе нет, сгущенки нет, хлеба нет, — зеваю в ответ я.
Вам покажется, что я невпопад что-то брякнул, но нет. Потому что пить мы будем совсем не чай: две банки сгущенки и банку «кофе с молоком» мы разведем тремя литрами кипятка. Получится очень сладкий «какао», который здесь называют «шарой». Петька магическим образом организует необходимые ингредиенты (что угодно можно достать посреди ночи в казарме, если знать, как устроен этот жестокий солдатский мир). Кружки мы добываем, разбудив каптерщика, из показательно снаряженных вещмешков.
Посреди роты строится пирамида: стол, на него стул и вот уже кто-то половчее из дневальных карабкается наверх и снимает плафон светильника — огромный белый шар.
В него влезает литров семь. Кипятильник я и сейчас могу соорудить за три минуты: два отрезка полевого провода и две подковы, какими в армии подбивают сапоги.
Их нужно проложить двумя щепками и скрепить нитками. Бульбулятор готов. Когда включаешь его в розетку, напряжение во всей казарме падает, но вода закипает почти мгновенно.
Пьем шару, через час плафон водружается на место, кружки распиханы по вещмешкам, а все, кто в это время должен спать, делают вид, что спят. Проверяющий сегодня все-таки из дивизии. Петька бодро докладывает, что «в роте без происшествий»...
ПО ТЕМЕ
Портрет особой важности. Первый заместитель главного редактора "ВМ" Алексей Белянчев во время службы чуть не решил, что объявляют войну, и понял, как важно было знать, кто именно изображен на загадочном портрете.
Глупый вопрос. Руководитель группы допечатной подготовки "ВМ" Владимир Липман поведал, как перестал бояться баллистических ракет и понял, что умение считать в армии- не главное.
Стрижка под ноль. Руководитель сетевого вещания "ВМ" Игорь Настенко в армии убедился, что остаться без шикарной шевелюры можно даже за несколько дней до дембеля.
Мэн халвахм каэрда. Руководитель фотослужбы «ВМ» Игорь Ивандиков в армии выяснил, что не все иностранные слова, которые звучат угрожающе, имеют пугающий смысл, а заодно получил прозвище «сержант хитрый».
Смекалка и автомат. Выпускающий редактор "ВМ" Александр Аюшин вспомнил, как его сослуживец до дембеля избежал дежурств в карауле, а в роте неизвестно откуда появился еще один автомат.
Сила искусства. Специальный корреспондент «ВМ» Сергей Шахиджанян рассказал, почему поэзия лечит души и как знание литературы прославило его на всю часть в качестве автора «Евгения Онегина».