Трезветь мы будем от великих планов на будущее

Пил я на Новослободской, взял в подмогу ломоть черного, нарезку бекона. Дело было во дворе бывшего женского вытрезвителя: я проникался атмосферой. Передо мной заброшенное здание с заколоченными окнами, в разбитое окно вставлена пустая бутылка «Пшеничной» — тоже своего рода памятник. На двери — распечатка из Самуила Маршака: «Для пьянства есть такие поводы:/ Поминки, праздник, встречи, проводы,/ Крестины, свадьба и развод,/ Мороз, охота, Новый год,/ Выздоровленье, новоселье»…

Я всегда знал, что посещение вытрезвителя — важный аттестат зрелости. Но 12 октября этого года закрылся последний. Значит, мы так и останемся неучами? Где честному пьянице прийти в себя? Куда повезут гражданина, читающего навзрыд Есенина московским проституткам и с бандюгами жарящего спирт?

Я решил сдаться ближайшему полицейскому. У входа на станцию метро «Новослободская» я просто подошел к полицейскому и сказал: «Хочу в вытрезвитель!» Для порядка предварительно буянил, разбил бутылку, сквернословил, перешел Долгоруковскую в неположенном месте, едва не попал под колеса троллейбуса, пытался даже уснуть на остановке. Майор полиции смерил меня взглядом. После проверки документов он улыбнулся наконец:

— Домой, домой, ровным шагом, без песен, спокойно, не приставая к прохожим, не трогая москвичек, не бросаясь под поезд и не бросаясь деньгами.

А вы вообще знаете, что вытрезвителей больше нет?

— Я настаиваю, отвезите меня трезветь, господин полицейский, — говорю. — Пьян как собака.

— Но вы не в беспомощном состоянии, что вам нужно от меня?

— Нет, беспомощен я. Где я нахожусь?

Я помнил: согласно Закону «О полиции», сотрудник полиции обязан позаботиться о человеке, находящемся «в беспомощном состоянии». Полицейский вроде обязан вызывать врачей, которые проводят медицинское освидетельствование.

— Так вы будете вызывать врачей? — спрашиваю. — Или здесь будем пререкаться?

— Здесь есть ряд моментов, — сказал полицейский. — Первое. Вы если и беспомощны, то ориентируетесь в городе. Этот вывод я сделал, наблюдая за вашими передвижениями. Если бы вы совершили в пьяном виде правонарушение — наш путь лежал бы в ОВД «Тверское», если бы вы валялись на земле — в ближайшее наркологическое отделение больницы, если бы вас тошнило, наши инструкции позволяют вызвать вам карету «скорой помощи». Но вас не тошнит, вы не агрессивны, вы не в горизонтальном положении.

Майор мне рассказал, что:

По мнению Евгения Брюна, главного нарколога Минздравсоцразвития, пьяных надо доставлять домой. Делать это должна полиция.

По мнению замминистра здравоохранения и социального развития Вероники Скворцовой, пьяных не нужно везти в медицинские учреждения: по ее данным, только 2 процента нуждаются в госпитализации.

По мнению руководителя отделения психотерапии Национального научного центра наркологии Минздравсоцразвития РФ Татьяны Агибаловой, крепко выпивших надо доставлять к психотерапевту.

Наконец, по мнению первого замглавы фракции «Единой России» Татьяны Яковлевой, пьяным — путь в вытрезвитель, как бы он ни назывался.

Я от такого количества вариантов трезвел на глазах. В этой вариативности наверняка скрыт смысл: когда столько вариантов, пьяный остается на улице. Мне надоели теоретики, я позвонил практику.

Врач-психиатр, нарколог 4-го отделения психотерапии Национального научного центра наркологии Минздравсоцразвития России Николай Туманов ошарашил меня своим заявлением:

— По всем текущим законам гражданин России имеет полное право быть мертвецки пьяным. В наркодиспансер его можно отвезти только в добровольном порядке. Теперь вы имеете полное право быть в белой горячке — никто помешать этому не может.

Я спросил, какие альтернативы вытрезвителям он видит. Он — практик, который занимался тысячами пьяниц.

— По мне, при каждом наркодиспансере должны быть немедленно открыты специальные кабинеты вытрезвления. Со специальным персоналом. Большинство проблем у пьяных — с сердцем. В таких кабинетах должны сидеть врач-кардиолог и психиатр. Другого выхода я пока не вижу. Это еще один вариант. Глаза разбегаются. Только теперь уже не от пузыря, а от открывающихся возможностей. Гипотетических. А трезветь пришлось самому. Прыгая на одной ноге, как в фильме «Ирония судьбы»: «Пить надо меньше, надо меньше пить».