Главное
Путешествуем ВМесте
Карта событий
Смотреть карту
Приметы и советы

Автор

Татьяна Фрейдерсон
Приютный дом
[i]Детские дома в России, а раньше – и в СССР, не пустовали никогда. Слишком легко у нас сбросить «ненужного» ребенка на руки государства – надо только написать заявление, а общество, окружающие, нет, они не осудят, а может, особенно теперь, даже и посочувствуют: «В наше нелегкое время дети – непозволительная роскошь». Сейчас 93% воспитанников детских домов – сироты «социальные», то есть их родители живы. Сегодня по примеру западных стран, где детских домов в нашем понимании практически нет, у нас активно развиваются такие формы устройства в семью, как опека, патронат, семейные детские дома. Сегодня, по примеру дореволюционной России детей под свою опеку берут священнослужители практически всех конфессий (мусульманского приюта в Москве, к счастью или к сожалению, разыскатьне удалось), не деля детей на «своих» и «чужих». А вот государство к конфессиональным приютам относится по-разному.[/i][b]Православная обитель[/b]Детский приют при Марфо-Мариинской обители располагается в пяти минутах ходьбы от метро «Третьяковская». За 8 лет его существования оттуда не сбежал ни один ребенок – это, наверное, и есть первый признак благополучия.Марфо-Мариинская обитель была основана более века назад великой княгиней Елизаветой (сестрой последней российской императрицы Александры Федоровны) и сразу прославилась своей больницей, амбулаторией, богослужениями и приютом для девочек. С приходом к власти большевиков ее, разумеется, закрыли.Возродилась обитель около 10 лет назад. А в 1996 году при ней снова открылся приют для сирот. Сегодня там живут 15 детей. И если до революции при обители жили только девочки, то сегодня там воспитываются еще и четверо мальчиков. «Я сама никогда не думала, что так получится, – говорит матушка Елизавета. – Эти мальчики – братья некоторых из наших воспитанниц. Ребята скитались по улицам, а их сестренки очень переживали. Невозможно видеть плачущую девочку, которая сидит и гадает, где же ее брат, жив ли, не болен ли?» В основном же детей сюда приводят работники органов опеки, милиция, просто добрые люди, пожалевшие замерзающую на улице бродяжку. Ребенок может быть и другой веры. Ведь, по признанию самой настоятельницы, во всех религиях есть «общие гуманные правила, нравственная сторона».Приют при Марфо-Мариинской обители – это большая двухэтажная квартира. На первом этаже живут дети, на втором – монахини.В небольших комнатках, где спят воспитанники, стоят по 4 массивные деревянные кровати. На уютной большой кухне длинный деревянный стол и большой аквариум с красивыми пузатыми рыбками. Но самое главное, конечно, не обстановка – какой бы она ни была.Важно то, что здесь, как в настоящем доме, детей любят. Воспитанники могут жить при обители столько, сколько им захочется, – регламентированного срока пребывания нет, а с теми, кто уходит в «большой мир», здесь постоянно поддерживают связь.«У многих детей драматические истории, – рассказывает воспитатель Оксана Мельничук. – Когда они только попадают к нам, нужно дать им выговориться. И они рассказывают, рассказывают… иногда даже сгущая краски.Когда дети здесь обживаются, то чувствуют себя совсем другими людьми и не хотят вспоминать былые беды и страдания». Для того чтобы ребенок адаптировался к жизни в приюте, по наблюдениям Оксаны Мельничук, нужно не менее года.Сама Оксана – воспитатель и психолог – в обители живет постоянно. Она пришла работать сюда после окончания колледжа 7 лет назад (тогда ей было всего 19 лет). Оксана ненамного старше своих воспитанников, поэтому дети относятся к ней как к сестре.Сейчас она заместитель директора по воспитательной работе в общеобразовательной школе № 1323. Сюда же ходят учиться и ее «питомцы». «Каждый день мы вместе собираемся в школу. Я – учить, дети – учиться», – улыбается Оксана. Со сверстниками у детей проблем нет – все они общительны и имеют много друзей. В школе их никто не обижает. Может быть, потому что ребята из обители хорошо воспитаны, неагрессивны и всегда доброжелательны. Да и одеваются они не хуже одноклассников – матушка Елизавета считает, что это очень важно. Нередко девочки в перерыве между уроками приводят в обитель своих школьных подруг попить чайку, пообщаться.Помимо того что все дети посещают общеобразовательную школу, они занимаются музыкой (фортепиано, хоровое пение, вокал), хореографией, изучают английский язык, обучаются верховой езде и единоборствам, шьют, раз в неделю посещают бассейн, осваивают экстремальные виды спорта. Воспитанники Марфо-Мариинской обители получают и церковное образование: соблюдают ослабленные посты, молятся. «Мы не хотим делать из них монахинь. Единственное, к чему мы хотим их здесь приучить, – так это жить с добротой в сердце и не нарушать христианские заповеди.Они сами выбирают свой путь, а мы с радостью им помогаем», – рассказывает матушка Елизавета. Если ребенок хочет разыскать родителей, ему обязательно в этом помогут. Родителей пытаются «образумить и подружить с собственным ребенком».За воспитанников, которые уже смогли найти свое место в жизни, нельзя не порадоваться. Взять, например, Ольгу. Девушка работает и учится в двух институтах – за обучение платит сама. Другая воспитанница, Вика, успешно окончила 11 классов общеобразовательной школы и устроилась в банк курьером. Там обратили внимание на исполнительную, скромную и серьезную девушку и предложили Вике оплатить дальнейшую учебу, а потом взять на постоянную работу. Матушка Елизавета не без гордости сообщает, что сейчас ее воспитанница «доросла» до бухгалтера. Старшие мальчики тоже подрабатывают.Один из них – Федя – окончил колледж, освоил профессию плотника и теперь мечтает получить высшее образование.Приют при Марфо-Мариинской обители существует на пожертвования и деньги из городского бюджета – ежегодно городские власти выделяют на его содержание приличную сумму в 400 тысяч рублей. Правда, матушка Елизавета считает, что только на эти деньги прожить было бы очень сложно – нужно как минимум в 10 раз больше.Но пожертвования поступают регулярно. Недавно, например, одна женщина дала 4 тысячи рублей и наказала 3 тысячи потратить на икру для детей, а тысячу – на фрукты.[b]Католический центр[/b]При католической церкви существует «Благотворительный детско-юношеский воспитательный центр имени Иоанна Боско», учрежденный Фондом социальной помощи и поддержки «Ораториум». По словам генерального директора центра, католического священника отца Евгения, идея создания такого пристанища для детей возникла около 9 лет назад. Тогда он и еще несколько энтузиастов отыскивали на московских вокзалах беспризорных детей, кормили, мыли, давали новую одежду… и снова отпускали. Потому что оставлять ночевать их было негде.Сейчас центр располагается в районе Фили в новом здании, выстроенном на деньги спонсоров из Германии. В России организации никто не помогает.«Все думают, что раз мы получаем поддержку из Германии, значит, ни в чем не нуждаемся», – вздыхает Людмила Костыгова, заместитель директора по социальным вопросам.Сейчас в приюте находятся 38 детей. Самому младшему из воспитанников 3 года, самому старшему – 18. «Они все находятся здесь под контролем либо муниципалитета, либо с письменной просьбы родственников», – говорит отец Евгений.Ребята, проживающие в приюте, разделены на 4 группы-семьи. Каждая занимает в доме особое помещение. С детьми постоянно живут воспитательницы. Большинство воспитанников посещают близлежащую общеобразовательную школу № 71. Но есть и такие, как Богдан. Мальчику 12 лет, и только сейчас, в центре, он учится читать и писать. «Для того чтобы Богдана взяли хотя бы в 4–5-й класс, нужно пройти тестирование. Вот мы его и готовим сами…», – рассказывает Людмила Костыгова.Несмотря на то что приют был создан при католической церкви, сюда берут детей вне зависимости от вероисповедания. Отец Евгений – католик, его заместитель Людмила Костыгова – протестантка, а дети, в подавляющем большинстве, православные. «Мы водим их в православную церковь… Я настоял на этом, ведь дети крещеные, они помнят православную традицию, для них проще пойти поставить свечку возле православной иконы, чем посетить католический храм. И это в порядке вещей», – рассказывает отец Евгений.«Сначала мы хотели зарегистрироваться как негосударственный детский дом, – говорит отец Евгений. – Я писал письма в Департамент образования… но пришел официальный ответ, что «в Москве детские дома больше не нужны».В среднем дети живут в центре 2–3 года. Потом их либо забирают в детский дом, либо кто-то берет под опеку. Опекунов здесь ищут сами – через знакомых и муниципалитеты. В прошлом году нескольких детей перевели из центра в обычный детский дом. «Это была инициатива государства. Ребята очень плакали, ведь здесь им гораздо лучше, – говорит отец Евгений. – Почему их перевели, мне не дали никакого объяснения. Просто сказали, что так надо».В центре очень надеются на сотрудничество с государством, но пока наладить отношения не получается. Ни местная управа, ни муниципалитет центру не помогают. Отец Евгений неоднократно обращался туда с просьбами помочь или хотя бы подсказать, что нужно сделать, чтобы приюту позволили оплачивать коммунальные услуги не в полном объеме.Но никто не откликнулся. Единственная государственная структура, которая помогает приюту, – это Департамент социальной защиты населения города. Благодаря его поддержке детей на каникулы отправляют в лагерь в Сосновый Бор.Несмотря на хорошее, просторное помещение и финансовую поддержку спонсоров из Германии, здесь много в чем нуждаются – в детской одежде, персонале. Очень беспокоит и будущее центра. Не исключено, что он повторит судьбу недавно закрывшегося московского приюта Красного Креста. «Это произошло потому, что голландские спонсоры перестали оказывать нам поддержку, – пояснили в отделении Красного Креста. – Они думали, что за то время, пока они нам помогают, мы сможем встать на ноги и будем получать средства от государства. Но оно нас, увы, не приняло…»[b]Еврейская квартира[/b]Возможно, единственный в мире приют для еврейских сирот существует в Москве уже 5 лет. Нелегкую задачу – дать детям кров и родительскую опеку – взяла на себя автономная некоммерческая организация «Анита-центр «Большая семья», названная так в честь Аниты Ваксман, состоятельной американской гражданки, которая участвовала в создании приюта.Сейчас центр располагается на первом этаже жилого дома в центре столицы. Там живут 34 ребенка. Всего же за 5 лет существования через приют прошли около 70 детей. Некоторые из них находились здесь временно, пока их родители, в основном из «горячих» точек бывшего СССР, искали в Москве жилье и работу, другие живут здесь постоянно.Этот приют, по словам его директора Рафаэля Хахиашвили, существует только на пожертвования, которые вносят представители разных национальностей, а также благотворительные фонды.«Поддержки, которую нам оказывают, достаточно – по крайней мере, все необходимое у нас есть, – говорит Хахиашвили, – мы, наоборот, просим людей обратить внимание на государственные детские дома». Сам Рафаэль и люди, с которыми он работает, с удовольствием помогают таким учреждениям: то вещи в хорошем состоянии передадут, то технику… На поддержку государства тут не надеются – просто хотят, чтобы оно не препятствовало переводу в негосударственный приют тех детей, которые этого хотят.Например, девочку Катю из московского детского дома № 48 в «Анита-центр» не могут перевести уже четвертый год. «Она очень хочет попасть к нам, буквально бредит этим, – говорит Рафаэль Хахиашвили. – Как объяснить ей, что у чиновников не налажен формальный механизм перевода детей из государственного в негосударственный детский дом?» В центре «Большая семья» такому отношению со стороны государства удивляются – ведь и документы в порядке, и налоги исправно платят, ни копейки денег никогда не просили... Более того, ребенка фактически берут на свое обеспечение, и в государственном приюте освобождается место для другой сиротки. «Зато нет такой инстанции, которая сюда бы не приходила с проверкой, включая участковых, – грустно улыбается директор, – были и пожарные, и санэпидемстанция».«Анита-центр «Большая семья» – не простой приют. Рафаэль Хахиашвили и его жена Светлана постоянно живут здесь с двумя родными сыновьями в небольшой комнатке. «Зато мы рядом со всеми остальными нашими детьми, – улыбается Рафаэль. – Это для нас не работа, а образ жизни. Как только дети поступают в наш центр, они сразу обретают маму и папу. Так нас прямо и называют».А самый маленький обитатель приюта – четырехлетний малыш Яник – настолько привязался к Светлане, что даже спит с ней в одной кровати.Другой воспитанник Рафаэля Виталик попал в приют после того, как чуть не умер от воспаления легких. Его родители были алкоголиками, а прабабушка, у которой начался старческий маразм, просто не пускала ребенка домой. Мальчик 2 года жил в подъезде. Спал в оконном проёме, поэтому тяжело заболел. «Когда Виталика привели к нам, мальчик напоминал волчонка, – рассказывает Хахиашвили. – Как-то ночью он исчез. Все с ног сбились, пока его отыскали. А он, оказывается, в кладовке отыскал оконный проем и там заснул…» Конечно, если родственники очень хотят вернуть ребенка обратно в семью и гарантируют, что ему будет хорошо, препятствовать им не будут. «Я могу припомнить 6 случаев, когда мы детей вернули в семью, – задумывается Рафаэль. – Родные были пристыжены, когда увидели, как ребенок изменился, расцвел». Многие люди, конечно, и рады бы детей забрать, но обстоятельства не позволяют – мизерная пенсия, инвалидность, неспокойная обстановка в регионе.Все «питомцы» Хахиашвили учатся в Государственной этнокультурной школе. По субботам посещают синагогу, но, по мнению директора приюта, «это скорее дань этнокультурному компоненту воспитания». Также дети изучают национальную историю и основы древнего иврита. С ними работают психологи, репетиторы. Здесь считают, что дети должны оставаться в центре до 23 лет. Почему? Все просто. Рафаэль Хахиашвили уверен, что самое главное – дать детям хорошее образование: 18 лет + 5 лет учебы в ВУЗе = 23 года. Вот такая арифметика. И директор приюта, и работники уверены, что 18 лет – не тот возраст, когда ребенка можно отпустить на все четыре стороны.Первая выпускница приюта появится в этом году – Лена оканчивает Плехановскую академию (на столе Рафаэля лежит ее дипломная работа с отличием). Она уже работает в приюте главным бухгалтером и получает вполне приличную, по словам директора, зарплату. Сейчас директор центра решает вопрос о том, где будут жить выпускники.Пока планируется выкупить квартиры в одном подъезде дома и поселить там. Уже нашлись люди, готовые оказать финансовую поддержку.«Я никогда не был так счастлив, как сейчас, когда работаю с детьми, – говорит Рафаэль. – Мы вкладываем в них всю душу и надеемся, что из них вырастут люди, которые никогда не смогут пройти мимо чужого горя»....В дверь осторожно поскреблись. На пороге появился пухленький рыжий мальчонка и протянул «папе Рафи» собственноручно сделанные пластмассовые цветы в горшочке. Папа поцеловал ребенка, и мальчик ответил ему тем же. «Ну разве я не самый счастливый человек на свете?», – улыбаясь, спросил Рафаэль.
Общество
Космические пришельцы на черном рынке
[b]Деньги с неба не падают. Но кто сказал, что нельзя продать упавшую звезду? Геолог Александр МИЛАНОВСКИЙ уже много лет собирает метеориты. Некоторые экземпляры оставляет себе, а большинство реализует за наличные, благо спрос на «небесные камни» устойчиво растет.[/b]«Звездный» ажиотаж начался несколько лет назад, когда ученые НАСА обнаружили в Антарктиде небесный камень с останками древних микроорганизмов, некогда обитавших на Марсе.– Весь мир начал собирать метеориты. Естественно, докатилась эта своеобразная мода и до нас. Нередко москвичи и жители Подмосковья приносят мне камни, обнаруженные, например, на дачных участках, и просят проверить – метеориты это или нет, – рассказывает директор Центра исследователей внеземного вещества Александр Милановский, указывая на груду камешков на столе. – Для того чтобы найти метеорит, необязательно быть геологом. Главное здесь – везение и любопытство. Самое интересное, что небесные камни действительно могут находиться прямо у вас под ногами![b]– Как же не пройти мимо и распознать пришельца?[/b]– По внешним признакам это сделать практически невозможно. Некоторые исследователи советуют обращать внимание на тяжелые, темные камни, покрытые ржавчиной. Для обывателей, пытающихся искать небесные камешки на улицах города или дачных участках, предлагаю простой способ.Подавляющая часть метеоритов – камни с вкраплением железа, поэтому главный инструмент для определения метеорита – сильный магнит. Сегодня его купить просто. Он поднимает метеориты весом до килограмма и может сильно облегчить поиск.Но для того чтобы наверняка узнать, действительно ли ваша находка – метеорит, все же придется обратиться к специалистам. Например, к ученым Института геологии рудных месторождений, петрографии, минералогии и геохимии Российской академии наук.Сотрудник института провожает меня в небольшую комнату, половину которой занимает прибор с огромным количеством рычагов и кнопочек. «Вот, – вздыхает он, – мечта многих поколений геологов. Эта штука может определить содержание как любой горной породы, так и метеоритов. Ведь только зная химический состав, мы можем судить, метеорит это или нет».Однако «небесные камни» граждане сюда несут нечасто. Денег за проведенное исследование здесь не возьмут, а вот если находка действительно окажется метеоритом, то вы должны будете «подарить» академии пятую часть принесенного вами вещества.Зачем отдавать вещь, если ее можно продать? Конечно, уникальные экземпляры, стоящие очень больших денег, на виртуальном аукционе встречаются крайне редко. Зато обычных метеоритов – хоть отбавляй. Стандартная цена – несколько долларов за грамм. Не впечатляет? Тогда посчитайте, сколько получит владелец «камешка», весящего сотни килограммов (а многие собирают метеориты тоннами).– Вас удивляет, что люди готовы платить такие деньги? – улыбается Александр Милановский. – Дело, конечно, не только в романтике. Изучение метеоритов позволяет заглянуть в историю Солнечной системы. Более того, для того чтобы получить метеоритное вещество, люди вкладывают в космические экспедиции миллиарды долларов, а нам они падают с неба бесплатно.Растущий спрос на камешки с неба порождает новые коммерческие изыски. Например, некоторые фирмы делают из метеоритов украшения и ножики, пользующиеся большим спросом у покупателей. А свобода на рынке небесных камней сильно бьет по одной из старейших в мире коллекций метеоритов Института геохимии и аналитической химии им. В. И. Вернадского Российской академии наук (ГЕОХИ РАН). Это собрание теперь редко пополняется уникальными образцами и сильно уступает зарубежным. Так, американская коллекция превосходит нашу более чем в 10 раз! Но сотрудники ГЕОХИ руки не опускают: меняются метеоритами с крупными частными коллекционерами. Тем более что собирателей таких только в российской столице, оказывается, немало. Одни владеют скромными собраниями, другие – довольно внушительными. Так, домашний музей одного любителя насчитывает почти 350 экземпляров (для сравнения: коллекция в Российской академии наук включает около 800 образцов).– Сейчас Российская академия наук решила возобновить практику выдачи премий за находки метеоритов, при условии, что эти образцы будут переданы нам, – рассказывает [b]заведующий лабораторией метеоритики ГЕОХИ РАН Михаил НАЗАРОВ[/b]. – Подобный порядок был установлен в конце XIX века Академией наук и действовал при Советской власти. За всю историю от премии за находку метеорита отказались только три человека![b]СПРАВКА «ВМ»[i]Метеорит – часть космического вещества, долетевшего до поверхности Земли. Большинство из них происходит из пояса астероидов, а некоторые, по мнению геологов, даже были ядрами «умерших» планет. Камешки, падающие с неба, угрозы для нашей планеты не представляют и являются ценным научным материалом.[/b][/i]
Общество
БЕСПРИЮТНАЯ КАШТАНКА
«У нас пенсионерам не на что жить, а вы собачками занимаетесь! Отстреляли бы – и нет проблем!» - примерно так четыре года назад многие москвичи встретили городскую программу гуманного сокращения численности безнадзорных собак. Но такое мнение неверно: убийство животных, по убеждению биологов, не приведет к решению проблемы – бродячие собаки от этого не исчезнут. Многолетний опыт отстрела показывает, что уже через год-два на «очищенных территориях» появляются новые стаи.Поэтому и было решено собак не убивать, а отлавливать, стерилизовать и выпускать на прежнее место обитания. Стерилизованные собаки не размножаются и не пускают на свою территорию новых животных. Избыточные же собаки – чересчур агрессивные, облюбовавшие территории школ, больниц, детских садов, а также часть собак из больших стай (10 и более особей) должны размещаться в специальных приютах.Сейчас в столице шесть организаций, куда отловленных собак привозят на стерилизацию. Каждая «обслуживает» 1–2 административных округа. Заказы на отлов и стерилизацию бродячих животных этим организациям дает государственное унитарное предприятие «Служба отлова диких животных», куда и поступают заявки от жителей столицы, которым стаи бродячих и агрессивных собак мешают спокойно гулять на детских площадках, возле дома и просто на улицах.Некоммерческое партнерство «Объединение зоозащитных организаций и зоозащитников» («Обзор ЗОО») обслуживает два округа – Центральный и Юго-Западный.Первый, кто встречает нас в дверях, – черный пес с умными глазами, который по-хозяйски осматривает гостей и медленно идет вперед – указывает дорогу. «Вы его не бойтесь, он не укусит. У нас вообще собаки все умные, незлобные, да к тому же привитые и стерилизованные…» – говорит вице-президент «Обзор ЗОО» Вероника Баратова.Вероника работает с уличными собаками больше 10 лет, а за 4 года существования программы по гуманному сокращению численности животных путем стерилизации через ее руки прошло несколько тысяч собак. Встретившая нас на пороге дворняга тоже не исключение: «Ее сбила машина. Лапка была сломана. А еще нам привозят собак, попавших в экстремальные ситуации – сбитых машинами, резаных, травленых, стреляных…Помещение, в котором живут собаки, сильно смахивает на большую коммунальную квартиру, где нашли приют десятки четвероногих обитателей (здесь единовременно находится порядка 70 собак, а у окна даже расположился маленький кошатник). На площадь стационара – 110 квадратных метров – приходится 30 клеток, в каждой из которых свой четвероногий обитатель.Скоро все стерилизованные животные, которых мы видим в клетках, покинут «Обзор ЗОО». Подрядные организации не могут держать собак дольше отведенных, то есть оплаченных из бюджетных средств, 10 дней. Здесь шутят, что выражение «заживает как на собаке» придумали те, кто никогда не имел дел с этими животными: нередко у четвероногих после стерилизации (а это все-таки операция!) возникают осложнения и, если их выпустить на улицу ровно через десять дней, они просто погибнут. Но осложнения городская программа не предусматривает, и работники вынуждены содержать этих животных за свой счет. «Вы посмотрите, кто здесь работает – одни энтузиасты, настоящие любители животных. Разве нормальный человек согласится на такую работу за мизерную зарплату? Мы не ропщем, но денег нам действительно выделяют мало. Например, на стерилизацию собаки нам дают 800 рублей, хотя в обычной государственной ветклинике эта операция стоит 1500 рублей, а в коммерческой – 3500», – вздыхает Вероника Баратова.Но маленькие зарплаты и минимальные средства, отпускаемые на стерилизацию, – ничто по сравнению с практически полным отсутствием приютов. Ведь, напомним, согласно программе по гуманному сокращению численности животных после отлова и стерилизации здоровое и спокойное животное надо отвезти на его прежнее место жительства, а больное или агрессивное – отправить в приюты, которых в Москве всего-то 12–11 частных и один муниципальный, и все они давно переполнены. Еще в 1998 году мэр Москвы Юрий Лужков озаботился этой проблемой и издал распоряжение, предусматривающее создание в каждом округе города таких приютов.Причем их строительство было возложено на префектуры, которые должны были выделить средства из бюджета. Но о распоряжении благополучно забыли. Руководитель Комплекса городского хозяйства Петр Аксенов «напомнил» об этом префектурам и поручил к 1 июня этого года все-таки построить окружные приюты. «Единственный приют появился в районе Бескудникове, – говорит начальник отдела городской фауны Управления жилищно-коммунального хозяйства и благоустройства Татьяна Павлова. – Другие районы даже не выделили территории под застройку. Но не будем винить в этом только префектуры: в некоторых округах просто нет места. Вот скажите мне, как и где можно построить приют в том же ЦАО?» Неудивительно, что стационары подрядных организаций заполнены до предела. Денег на содержание животных катастрофически не хватает. Откуда ждать поддержки? Часто таким организациям помогают пенсионеры или подростки.Кто сказал, что поддержка – это обязательно деньги? Каждый приносит, что может: кто корм, кто подстилки или моющие средства для уборки вольеров, а кто просто предлагает помочь в уборке помещений. А еще люди берут животных «под опеку». «Опекуны есть у многих наших животных, – рассказывает Вероника Баратова. – Они заботятся о знакомой бродячей собаке, подкармливают ее, но по каким-то причинам не могут взять к себе домой. Нередко они сами приводят к нам своих подопечных на стерилизацию, а потом навещают своих любимцев, пока те отлеживаются в стационаре после операции, приносят им еду и игрушки».[b]СПРАВКА «ВМ»[i]С 1 сентября в течение двух месяцев в парке «Кусково» будет открыт передвижной медицинский пункт по стерилизации бродячих животных. Круглосуточно в клинику со всей Москвы будут доставляться лохматые бродяжки, которые после прохождения 10-дневного курса реабилитации в летнем лагере, расположенном здесь же, будут выпущены на свободу. По мнению защитников животных, сейчас в городе более 20 тысяч бродячих животных, причем четверть из них выброшены на улицу москвичами. По закону «О животных», который наконец-то дорабатывается в Мосгордуме, за брошенную кошку или собаку хозяевам придется заплатить штраф – около 9 тысяч рублей.[/b][/i]
Общество
Эксклюзивы
Вечерка ТВ
Приметы и советы
Проще, чем кажется
Мнения
Екатерина Рощина
Екатерина Рощина

Тогда бы не было меня

Александра Ерошенко
Александра Ерошенко

Город — главный герой спектакля

Сергей Лесков 
Сергей Лесков 

Гитлер умер, но нацизм жив

Митрополит Калужский и Боровский Климент 
Митрополит Калужский и Боровский Климент 

Страстная седмица — наше свидетельство страданий Христа

Ольга Кузьмина  
Ольга Кузьмина  

Оно летит быстрее, чем хотелось бы: что надеть весной, чтобы не выглядеть идиотом

Никита Миронов
Никита Миронов

России не нужны никакие братья

Екатерина Скулкина
Екатерина Скулкина

У нас очень вкусно: что посмотреть в Йошкар-Оле

Все мнения
О проекте
Спецпроекты
images count Мосинжпроект- 65 Мосинжпроект- 65
▲
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.