Галина Волчек: Не быть «Современнику» модным местом

МОЯ ЖИЗНЬ «ДО» РОЖДЕНИЯ СЫНА И «ПОСЛЕ»

- Ни годы, ни достижения, ни роли, ни спектакли не считаю. С детства с математикой не дружу. Очень плохо училась в школе. Точнее, плохо по точным наукам. Едва окончилась школу в Железнодорожном. Театр «Современник» очень дружил с физиками, в частности, с Ландау, Харитоновым. Физики – первые зрители нашего театра. Мне всегда было неловко, потому что я ничего в физике не понимаю. Игорь Кваша рассказывал мне о своем разговоре с Ландау. Они гуляли по набережной Коктебеля, и Ландау сказал: «Игорь, вы занимаетесь таким делом? Вы же радость производите!». Да, мы производим радость. Правда, моя личная самая большая радость – рождение сына Дениса. Отсчет своей жизни веду: «до» рождения сына и «после».

Я ПОДЧИНИЛАСЬ ВОЛЕ КОЛЛЕКТИВА

- Я не хотела быть худруком театра «Современник». 21 июня 1977 года состоялось собрание, в результате которого я стала руководителем театра. С тех пор стараюсь сохранить дело, которое начал мой учитель, наш вождь – Олег Николаевич Ефремов. Я думаю о том, кто будет после меня. С первой минуты пребывания в этом кресле думала о так называемом преемнике. В театре удалось создать молодую труппу, которая продолжит русский психологический театр. Эстафету нужно передать тогда, когда сам можешь стоять на ногах. Уверена, что молодая смена не допустит, чтобы «Современник» превратился в модное место. Не хочу, чтобы «Современник» даже приближался к этому понятию. Мой учитель Олег Ефремов не создавал «модный театр». Он создал «Современник». Не быть «Современнику» модным местом, и точка. Такие понятия, как театр-дом, театр – семья, театр – искусство, - не исчезнут из нашей жизни. Мы не враждуем с другими театрами, для которых театр – прибыль, театр – тусовка. Мы существуем отдельно – сами по себе.

ДВАЖДЫ ПИСАЛА ЗАЯВЛЕНИЯ ОБ УХОДЕ

- В конце 70-х годов, после того, как меня назначили худруком, я написала заявление об уходе. Актриса, с которой мы начинали играть в «Современнике», любимая актриса, подруга после одного спектакля мне сказала: «Ну, вот до чего ты довела театр». В тот же вечер я написала заявление об уходе. На следующий день состоялся Совет при театре, на котором меня уговорили остаться. Страшно вспомнить – сколько слез пролила из-за обид своих любимых артистов. Один Гафт, с его трудным характером, столько раз устраивал мне испытания! Недавно я спросила у Гафта: «Валя, а ты помнишь, что ты кричал, когда мы репетировали «Плаху»?» Разумеется, он не помнит. Более того, говорит, что этого не было. Но у меня остались фотографии, где после той репетиции я рыдала. А сколько раз нас вызывали на идеологические комиссии из-за спектаклей! В 1967 году меня вызвали в ЦК вместе с Олегом Николаевичем Ефремовым из-за спектакля «Без креста» по прозе Тендрякова. В этом спектакле я играла старуху, хотя мне было всего 27 лет. Великий режиссер Питер Брук, который видел этот спектакль, не верил, что так возможно играть старуху будучи молодой женщиной. Мой путь в «Современнике» трудный, но счастливый.

МОИ АНГЕЛЫ И ЛЮБИМЧИКИ

- Души не чаю в Мише Ефремове не только потому, что он – сын моего учителя и прекрасной Аллы Покровской, а потому что он – вот такой Мишка! Недавно он репетировал спектакль в «Современнике» «Амстердам». В нем он пьяного изображает. Смотрю – Миша багровеет, глаза кровью наливаются, и так страшно за него стало. Кричу: «Мишка, прекрати, хватит!» Ефремов своим существованием на сцене доказывает истину Станиславского: «Быть, а не казаться» Моя любимая актриса – Чулпан Хаматова. Уникальная актриса, уникальная личность! Бесконечно люблю Костю Райкина. Так, как Костя отдается каждой роли, никто этого не делает. У «Современника» есть ангелы – дети наших актеров. Сегодня – это дочь Светланы Ивановой Полина и сын Виктории Романенко Ваня.

ОТКАЗАЛАСЬ СНИМАТЬСЯ В КИНО, ЧТОБЫ НЕ КАЗАТЬСЯ СТРАШНОЙ

- Я устала от унижений и оскорблений, когда меня узнавали на улице и говорили: «Смотри, она же не такая страшная, как в кино?» Особенно ужасно, если это происходило на рынке. Прихожу за продуктами и слышу вот такие выводы. Сниматься я любила – и мне посчастливилось играть у великих режиссеров, один из которых Григорий Козинцев. В театре я плакала, когда Олег Николаевич Ефремов сказал: «Галя, мы должны перевести тебя в штат как режиссера». Я спросила: «Теперь я не смогу играть?». Олег Николаевич сказал, что «играть смогу», но «поскольку я ставлю спектакли и работаю его ассистентом, то по штату должна быть режиссером». Два года назад в сериале «Таинственная страсть» сыграла саму себя. Во-первых, этот фильм – по роману моего друга, друга «Современника» Василия Аксенова, а во-вторых, продюсером фильма был мой сын Денис Евстигнеев.

КРАСОТА — СТРАШНАЯ СИЛА

- Меньше всего меня радует, когда бывшая красавица и вся перерезанная скальпелем. Перекошенное лицо – чудовищное зрелище. У всех вот такие огромные накаченные губы! И что поистине страшно: брови идут впереди человека. Сейчас модно делать такие широкие густые брови, и эти брови «впереди планеты всей». Хочется сказать: «Девушки, я не вижу ваших глаз». Безобразие, когда актрисы с такими лицами снимаются в кино.

«КРУТОЙ МАРШРУТ» ПРОЧИТАЛА ПОД ОДЕЯЛОМ

- Первый раз повесть Евгении Гинзбург «Крутой маршрут» я прочитала в Америке. Читала в прямом смысле под одеялом. Боялась. Потом прочитала ее в латвийском журнале. Решение ставить спектакль «Крутой маршрут» возникло после знакомство с Евгенией Соломоновной Гинзбург. Нас познакомил Вася Аксенов. Всегда говорила: «Слово инсценировка – не для меня», и спектакль «Крутой маршрут» - не инсценировка повести Евгении Гинзбург, а мое видение. Журналист Зоя Дмитриевна Марченко, которая сидела в одной камере вместе с Евгенией Гинзбург, на вопрос: «Что нужно сделать для того, чтобы больше не было «Крутого маршрута»?» ответила: «Это зависит от всей страны и всех людей». Я полностью с ней согласна.

О БЕССМЕРТИИ ТЕАТРА

- Великий Михаил Ильич Ромм утверждал, что «кино убьет театр». При всем моем преклонении перед Роммом, не могу с ним согласиться. Театр – исповедальное искусство. Пока у человека будет потребность в исповеди, до тех пор люди будут нуждаться в театре. Театр, конечно, должен быть живым, - в этом вся его прелесть. Как этого добиться? Во-первых, необходимо держать руку на пульсе времени. А это означает полное информирование о том, что происходит за окном, в стране и в мире. Во-вторых, не реагировать на плевки в спину, удары и незаслуженную критику. В-третьих, забывать о себе во имя дела. В-четвертых, растить смену, передавать ей знания и опыт. В-пятых, прислушиваться к мнению зрителей, и играть для зрителей. Сейчас меня трудно заставить сходить в кино. Хотя я – дочь кинематографистов, и выросла в атмосфере кино. Кино не то, чтобы разлюбила, но отошла от него. Тем более, сейчас кино – не режиссерское искусство, а продюсерское занятие.

БЕЗ ЛИЧНОСТИ НЕТ АРТИСТА

- Для меня главное в артисте – его личность, индивидуальность, содержание. Если личность не вижу, не пониманию, не ощущаю, не рискну сделать из артиста звезду. И артистов беру в театр, ориентируясь на их личность. Счастлива, что на моих глазах выросло не одно поколение личностей в «Современнике». 

СЧАСТЛИВОЕ ДЕТСТВО СРЕДИ ГЕНИЕВ

- Я очень счастливый человек, потому что Бог дал мне возможность общаться с великими людьми. С детства я знала режиссеров Пырьева, Кармена, Савченко, да, всех кинорежиссеров. Они жили в нашем доме. Особое значение в моей жизни занимал Михаил Ромм. Мой папа - оператор и режиссер работал с Михаилом Ильичем. Я дружила с дочерью Ромма Наташей. Мы с Наташей жили на два дома - один день у меня, другой - у нее. Как Ромм рассказывал об искусстве, о фильмах Чаплина, -забыть невозможно. Мы слушали часами лекции Михаила Ильича. Знала Фаину Раневскую. Слово дружить не употребляю по отношению к таким великим людям, потому что это нескромно с моей стороны и невежливо.