Что оставим будущим поколениям? Памяти Василия Белова

Талантливый и самобытный писатель Василий Иванович Белов нашел в литературе свою тему. Его повести "Привычное дело" и "Плотницкие рассказы", романы "Кануны" и "Год великого перелома", миниатюры "Бухтины вологодские" давно стали классикой. В последние годы писатель избегал общения с прессой, но для нашего корреспондента сделал исключение.

- Василий Иванович, в России писательское слово всегда было камертоном общественных настроений, к нему прислушивались и «низы», и «верхи». Интересно, а к чьим словам прислушивались вы, кто из ваших коллег-писателей вам наиболее интересен?

- Их на пальцах можно перечесть друзей моих. Многие уже умерли. К Астафьевскому слову я не прислушивался, а к Солоухинскому прислушивался. Разные они все, писатели. Некоторые излишне самонадеянны, слишком много думают о себе. И далеко не все из них православные люди. И сектанты там есть, и не поймешь, кто. Ереси очень много, и в умах, и в произведениях. Поверьте мне, я это все знаю. Я не уважаю тех писателей, которые легко меняют свои убеждения. Это предатели, перевертыши. Многие начали прислуживать власти.

- Вас ведь тоже власть пыталась приручить, привлечь в какие-то комиссии, верховные советы?

- Да и я клевал на эту приманку. Мне так стыдно сейчас... Но я искренне верил, что могу что-то сделать. Я ходил к Горбачеву и докладывал ему свои соображения, но он чихал на меня... Слава Богу, я быстро понял, что мои слова для него - ноль. Однажды мы с Распутиным выходили от него, и Горбачев спросил меня, кого бы взять в президентский совет? Я на Валентина Григорьевича показал: а вот его и возьмите. Я пошутил, а он взял и назначил его всерьез. И Валентин Григорьевич, я знаю, до сих пор стыдится этого. И мне стыдно, что я был в Верховном совете. Но, что было, то было.
Хотя иногда что-то удавалось сделать. Например, мы защитили от Лужкова наш Союз писателей на Комсомольском проспекте. Они хотели отнять у нас то, что им не принадлежало. Мы этого не допустили. Я был как раз депутатом и выступил с призывом к москвичам, и москвичи ринулись нас защищать. Я сам участвовал в обороне, мы выставили баррикады, и отразили нападение. Все это случилось очень стремительно, они могли нас лишить всего. И ничего бы у нас не осталось. Но мы спасли не только структуры Союза писателей, а даже сохранили особняк.

- Вы бывали во многих странах. Помогла ли вам заграница в понимании своей родины, ее места в семье цивилизованных народов?

- Безусловно. Потому что, ты же учишься, познаешь что-то новое. Я ходил и в католические храмы, и в протестантские – во всякие. Тут многое зависит от собственного состояния ума и души. И от того, первый ты раз или не первый в этой стране. Если я, допустим, прилетал в Америку, а я и там бывал, то первая поездка, естественно, произвела впечатление. Но больше мне туда лететь не хочется. А вот во Франции я, например, четыре раза побывал.

- Разрешите заглянуть в вашу творческую лабораторию. Что чаще всего служит вам импульсом для создания литературного произведения?

- Как ни странно, именно политика ( смеется). Надо признаться, и я не скрываю этого, что политика всегда меня интересовала. Когда у меня был юбилей, вологодский губернатор выпустил мою книгу. А я ему, губернатору своему, сказал, что не буду за него больше голосовать. В резком таком тоне. Потому что мне его действия во многом не нравятся. Во-первых, древесиной торгует безжалостно, уничтожает леса. Если так дальше пойдет, что же останется будущим поколениям? Ничего не останется! На косяки не хватит никому, на оконные рамы. Если вообще люди буду там жить. Вымирание русской нации происходит с помощью наших губернаторов, как будто они служат не своему народу, а каким-нибудь американцам.

- У меня на Вологодчине много друзей, и когда я бываю в тех краях, с горечью наблюдаю повальное пьянство мужского населения, подавленное состояние духа женщин. С чем связанно трагическое вымирание деревни?

- Пьянство связано с тем, что враги наши спланировали, сколько нас останется к такому-то году. Понимаете? Мы не планируем, а они спланировали. С помощью телевидения, купленных СМИ, развратили наших баб. Женщины сейчас не рожают...

- Их можно понять: тяжело растить детей, когда зарплаты в стране ниже прожиточного минимума, а пособия на ребенка едва хватает на одни ползунки?

- Это все оправдания. Они говорят, что детей поднимать трудно. Конечно, трудно. Детей всегда было трудно... во-первых, рожать, во-первых, поднимать. Что же моей-то матери было легче, а она пятерых родила и подняла? Тогда еще труднее было. Я был голодный практически до самой службы, первый раз досыта наелся в армии. Нет-нет, это все пропаганда с помощью радио, газет, телевидения. Вот почему я так ненавижу телевизор и некоторые СМИ. А какой вред наносит эта идиотская реклама! И депутаты еще приняли закон о рекламе, который противоречит интересам России. И телевидение тоже противоречит народу.

- Василий Иванович, своей преданностью выбранной профессии, добротой, состраданием чужой беде вы заслужили почет и уважение. А есть ли у вас какая-нибудь несбывшаяся мечта?

- Вы знаете, когда-то я мечтал об университете. Но так случилось, что аттестат зрелости я получил после службы в армии. Рядом были люди, которые закончили университеты – московский, питерский или какой-нибудь еще - а я обижен судьбой в этом смысле. Все-таки образование – это очень важная штука. И самое главное - вовремя его получить. А если ты затянул с этим, или страна твоя затянула с образованием молодежи – это гибель для тебя и для страны.

- Зуд реформирования коснулся и школьного образования, которое – это общепризнанно - было лучшим в мире. В школьной программе сокращают часы на русскую литературу, историю. Похоже, что цель этой реформы - наладить выпуск малограмотных, некультурных молодых людей, способных лишь на неквалифицированный низкооплачиваемый труд?

- Да, они к этому и клонят. Им выгодно, чтобы мы были глупые и неразумные. Чтобы из нашей молодежи получались лишь уборщицы, чернорабочие, пьяницы. Это же колониальная система, понимаете? Для того, чтобы человек был сыт, пьян и нос в табаке немного надо. На это они денег не жалеют. Они решили нас сгубить, так чего тут? А сгубить можно очень быстро.

- Генофонд нации меняется к худшему прямо на глазах. Иногда смотришь вокруг: много деградированных лиц, прямо вырожденчество какое-то...

- Да я с вами согласен, очень стремительно можно деградировать. Потому я так и боролся, чтобы спасти молодежь от пьянства. А тут деградация так стремительно пошла, что появилось не только пьянство, но и кое-что похуже.

- Вы имеете в виду наркотики?

- Ну да. А начинается то все с бутылочки пива. В Вологде есть университет, меня сделали там профессором, подарили мантию, камилавку. Но я не обращаю на это внимания, смешно мне это все. И вот недавно иду мимо этого учебного заведения. Смотрю, стоят человек 15 девчонок, и все курят. Я их так и называю: курицы. Я остановился и говорю: «А как же вы будете рожать детей?» «А мы и не хотим!» Вот и весь разговор. А я считаю, что если ты женщина, ты обязана родить минимум трех детей. Иначе мы погибнем как нация. Ведь не все могут рожать. А она еще бутылку пива сосет. Ой, глупые эти дети! А уж про проституцию я не говорю. Проститутка никогда большую семью не заведет. Так что на проституток нечего нам надеяться. И на пьяниц тоже нечего надеяться России. А про наркоманов вообще говорить не приходится. Вот они чем нас эти демократы взяли.

- И все-таки, Василий Иванович, не будем отчаиваться. Россия и не такое переживала: триста лет под татарами, семьдесят под коммунистами... Перемелется - мука будет, а?

- Нет, это очень опасно, или мы погибнем, или весь мир погибнет, кто знает. Только православная вера нас спасет, больше не на что нам надеяться. Ну, еще, может быть, на армию, но она тоже разрушена. Как разрушена и вера христианская. Столько лет нас этим идиотским марксизмом потчевали! Я ведь всю жизнь был атеистом, понимаете? И шел я к вере очень медленно, постепенно ...

- Не случайно говорят, что у каждого своя дорога к Богу?

- Да, именно так оно и есть. К Богу столько дорог сколько людей. И далеко не у всех это осуществляется. Придти к вере – это великое дело, великое счастье, великое благоденствие для личности и для народа. И то, что сейчас люди потянулись в храмы, открываются новые приходы, монастыри – действительно обнадеживает. Это пока еще только маленькие росточки, которые, едва появились из-под земли. И дай Бог, если они вырастут. Взойдут.

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПОРТРЕТ ВАСИЛИЯ БЕЛОВА

Он родился в краю льна, суровой и прекрасной Вологодчине. 23 октября этого года ему исполнилось 80 лет... Большую часть своей долгой жизни он все-таки провел именно там – в Вологде и в Тимонихе, на своей малой родине, образ которой так или иначе пропитывал все его творчество. Хотя разве любим мы еще что-то так ярко и взахлеб, как детство? Перед войной в деревеньке было 23 дома. Надо ли говорить, как болезненно било по писателю разрушение деревень вообще и в частности...

Трудно сказать, какое будущее готовили Васе Белову его родители. И готовили ли они его вообще – до того ли было. Во всяком случае, представить, что житель скромной деревеньки станет известным писателем, общественным деятелем и будет получать высокие награды из рук первых лиц государства, которое поменяется к тому времени совершенно, было невозможно.

Обычная крестьянская семья, где трудились все, от мала до велика, приучила его к труду и его. Отец Иван Федорович погиб на фронте в 1943 году, где-то на Смоленщине, в Духовщинском районе. Писатель горько замечал – родилось нас шестеро, а выросло пятеро. Мать Анфиса Ивановна растила детей одна – тяжело, но не жалуясь, с крестьянской покорностью и силой. Пройдут годы, и Белов опишет всю свою деревенскую родню в проникновенных воспоминаниях «Невозвратные годы» - настоящей поэме о жизни целого поколения. (читайте далее...)