Золотухину платили молоком за право посмотреть на Высоцкого

28 июня 1970 года Высоцкий заполнил одну анкету. На вопрос «Кто твой друг» он ответил: «В. Золотухин». Высоцкий и Золотухин проработали на Таганке 16 лет, снялись вместе в пяти фильмах. Золотухин был свидетелем того, как рождались самые знаменитые песни Высоцкого и даже кое-что поэту подсказывал. После смерти Высоцкого Золотухин много раз публиковал посвященные ему фрагменты из своих дневников. Многие фанаты Высоцкого до сих пор не могут простить Золотухину, что тот был готов сыграть роль Гамлета вместо Владимира Семеновича.

«ЕСЛИ ТЫ СЫГРАЕШЬ ГАМЛЕТА, Я УЙДУ ИЗ ТЕАТРА»

«Мы тебя на ножи поставили!» Такое письмо вытащил Золотухин (судя по его дневникам) из почтового ящика в феврале 1988 г. В других письмах ему обещали выжечь глаза соляной кислотой, спалить дом. Что случилось?

Просто 25 января по телевидению показали передачу Эльдара Рязанова из цикла «Четыре вечера с Владимиром Высоцким». И Золотухин в ней рассказал на всю страну, что готов был ввестись на роль Гамлета и даже начал репетировать. В 1976 г. – после того, как Высоцкий уже 5 лет разрывал себе сердце на сцене в роли Принца Датского. И что поэт с горечью сказал ему:

- Валерий, если ты сыграешь Гамлета, я уйду из театра. Я больше всего в жизни ценю дружбу, друзей. Если бы был выбран на Гамлета, предположим, Смоктуновский, я бы это пережил. Но был назначен ты. Мне бы не посмели такое предложить, зная мое отношение к подобным делам.

Многие поклонники Высоцкого тогда вскипели: предатель! Завистник, Сальери! Был готов подсидеть друга! Отнять не просто роль, а, можно сказать, дело всей жизни! Не будем забывать, что в 1988 г. кончина Высоцкого многими еще воспринималась как свежая рана для русского искусства. И очень хотелось найти виноватых в его ранней смерти. Мало того, что ему не разрешили при жизни выпустить ни одной книги, запрещали его концерты, отказались снимать во многих фильмах – так еще и хотели отобрать то немногое, что у него было. И не чиновники от культуры, а самый близкий товарищ!

Только в 1991 году Золотухин опубликован первые выдержки из своих дневников о Высоцком. Где изложил историю с самого начала. Это теперь мы говорим ««Гамлет» на Таганке» - подразумеваем «Высоцкий». А могли бы ассоциировать эту роль с именем Золотухина. А может быть, даже не Золотухина, а Игоря Кваши или Дальвина Щербакова.

ПРИНЦ ДАТСКИЙ В СКЛИФОСОВСКОГО

«Высоцкий развязал», «Высоцкий запил», Высоцкий в больнице, Высоцкий сорвал голос... Такими записями пестрят дневники Золотухина за 1968 – 1970 гг. В то время Высоцкий сжигал себя особенно яростно. Ладно бы он отсутствовал только по «болезни». Но поэт успевал еще срываться на съемки и концерты по всей стране. В театре ворчали: ему можно, а нам нельзя? Его позорили на собраниях, ненадолго увольняли по статье. Один раз Золотухин успел заменить его собой на середине спектакля «Десять дней, которые потрясли мир» и доиграть за него роль Керенского. Дважды в последний момент отменялся спектакль «Жизнь Галилея»...

На фоне этого Любимов приступал к репетициям «Гамлета». Роль начали репетировать Высоцкий, Игорь Кваша, Леонид Филатов и Дальвин Щербаков.

Из дневника Золотухина:

«27.06.1970. Нет, лето не пройдет даром, все, что ни делается, все к лучшему... буду готовиться и, чем черт не шутит, возьму да и подам заявку на «Гамлета», а что я уж должен так остерегаться дружбы? Что делать?! Я чувствую, что могу».

«07.09.1970. А позавчера в кабинете шефа состоялось тайное распределение ролей в «Гамлете»... Кажется, я получил Лаэрта — пусть будет так».

«15.01.1971. А дела у нас на театре — хуже не придумаешь. Вечером позвонила в театр Марина — принц Гамлет в Склифосовского...»

«26.01.1971. Разговор с шефом.

— Валерий, скажи мне, пожалуйста, ты хотел бы попробовать Гамлета? Видишь, у нас опять трагическая ситуация, и я не знаю, чем она закончится и для театра, и для него... Я верил в него... но теперь...

— Ю. П., мы люди свои, прикидываться мне перед вами нечего. Хотел бы Гамлета? Конечно, хотел бы. Верю ли я в то, что могу это сыграть? Конечно. Может быть, не сегодня, но завтра... Давайте попробуем...

— Ну, тогда я тебя прошу: сиди на репетициях, присматривайся, вникай, куда я бьюсь... И как-то в студийном порядке... приготовь какой-нибудь отрывок... я посмотрю... (...) Я понимаю, что это такое... но выхода у нас другого нет...»

«ПОЛЕВЕЕ, ФРЕГАТ, ВСЕМ НАМ ХВАТИТ ВОДЫ»

Золотухина Любимов ценил не только за талант, но и за дисциплинированность: «Ведущий артист, я ни разу от него не услышал какие-нибудь возражения на мои замечания... стоит в любой массовке, за ним не приходится ходить, звать. Он первый на сцене... Я уважаю этого человека. Профессионал, которому дорого то место, где он работает...».

Высоцкий скоро выздоровел, но всю весну 1971 г. Золотухин перечитывал трагедию и готовился к роли. Некоторые коллеги шептали ему: «У тебя получится лучше!». Но все же в ноябре 1971 г. состоялась премьера «Гамлета» с Высоцким в главной роли. И другого Принца Датского Таганка так и не узнала.

Думаю, неслучайно примерно в разгар этих перипетий (до апреля 1970 г.) Высоцкий написал песню «Баллада о брошенном корабле»: о том, как потрепанное судно сумело оправиться от ран и догнать свою «позабывшую помнить армаду»:

[CDNVIDEO Владимир Высоцкий "Баллада о брошенном корабле"][/CDNVIDEO]

Только, кажется, нет
Больше места в строю!
Плохо шутишь, корвет,
Потеснись, раскрою!
Как же так – я ваш брат,
Я ушел от беды...
Полевее, фрегат, –
Всем нам хватит воды!

До чего ж вы дошли:
Значит, что – мне уйти?
Если был на мели –
Дальше нету пути?
Разомкните ряды,
Все же мы – корабли, –
Всем нам хватит воды,
Всем нам хватит земли...

«С ГОСПОДИНОМ ВЫСОЦКИМ Я РАБОТАТЬ БОЛЬШЕ НЕ МОГУ...»

Но чтобы все время идти вместе со своей «армадой», нужен другой темп и образ жизни, не такой, как у Высоцкого. И перед Золотухиным вскоре снова встал «гамлетовский» вопрос: быть или не быть Принцем Датским.

5 марта 1973 г. Золотухин записывает в дневнике разговор с Людмилой Целиковской, в то время женой Юрия Любимова: «Я сказала Юре (...) пусть порепетирует с Валерием Гамлета!! (...) Спектакль зазвучит по-другому, неожиданно...». А вот запись от 12 декабря 1975 г.: Любимов открыто предлагает Золотухину сыграть Гамлета:

– С господином Высоцким я работать больше не могу. Он хамит походя и не замечает... Уезжает в марте во Францию. Ездит на дорогих машинах, зарабатывает бешеные деньги – и я не против... на здоровье... но не надо гадить в то гнездо, которое тебя сделало...

– Для меня, для актера любого на земле, попробовать Гамлета — великая честь и счастье, – ответил Золотухин. – Но для того, чтобы я приступил к работе, мне нужен приказ, официальное назначение.

Через два дня такой приказ был вывешен. Всю весну 1976 гг. шли репетиции. Именно тогда состоялся разговор Высоцкого с Золотухиным, который тот потом пересказал в передаче у Рязанова. Только 30 апреля Золотухин с облегчением записал в дневнике: кажется, ввод отменяется, режиссер, который с ним работал, уезжает. Но и спустя год Любимов ему напомнил: «Выучите текст! (...) Вы будете играть вне зависимости от болезней господина Высоцкого». После этого записей о вводах на роль Гамлета нет.

[CDNVIDEO Владимир Высоцкий в роли Гамлета][/CDNVIDEO]

Жестоко отнимать у актера роль, которой он живет пять лет? Конечно. Однако подводить свой театр не менее жестоко. А ведь если раньше срыв спектакля становился скандалом только московского масштаба, во второй половине 1970-х «Таганка» могла опозориться перед мировой театральной публикой. С 1975 г. она стала выезжать на гастроли за границу: в Болгарию (сентябрь 1975 г.), в Югославию, на театральный фестиваль БИТЕФ (сентябрь 1976 г.), в Венгрию (октябрь 1976 г.)... А если вспомнить, как настороженно относились к Таганке советские чиновники от культуры и что именно ей они менее всего были склонны прощать...
Есть у искусства неумолимый закон: «The show must go on» - «Представление должно продолжаться»...

«КАК ТЫ УСПЕВАЕШЬ ИГРАТЬ, СНИМАТЬСЯ, ЗАПИВАТЬ И ПИСАТЬ?»

Со второй половины 1970-х гг записей о Высоцком в дневнике Золотухина все меньше: они стали отдаляться друг от друга. Может, дело не только в «Гамлете», просто жизнь шла своим чередом, появлялись новые друзья. Лишь после смерти Высоцкого Золотухин узнал о его тяжелой наркомании, о его серьезных отношениях с юной Оксаной Афанасьевой. «Ничего не знал... Ничего... Совершенно далек я оказался в последние годы от него», - записал он 20 сентября 1980 г.

А вот в самом конце 1960-х гг. они были очень близки. Высоцкий, по словам Золотухина, причислял его к таким друзьям, которым можно рассказать, «что ты заболел сифилисом» (запись от 1 июня 1970 г.). Ну, про сифилис в дневниках нет, но вот семейными проблемами Высоцкий делился с Золотухиным откровенно. Они часто бывали друг у друга в гостях. Высоцкий нарисовал на Золотухина добродушный шарж, а 16 марта 1970 г. написал поздравление его первой супруге Нине Шацкой с днем рождения:

Конец спектакля! Можно напиваться!
И повод есть, и веская причина.
Конечно, тридцать, так сказать, не двадцать!
Но и не сорок, поздравляю, Нина!

Твой муж, пожалуй, не обидит мухи.
Твой сын... еще не знаю, может, сможет!
Но я надеюсь — младший Золотухин
И славу, да и счастие умножит...

Кстати, о славе. Те, кто называет Золотухина «завистником», забывают, что ему выпало не меньше признания, чем Высоцкому. Просто судьба распределяла его между ними неравномерно. Кинокарьера Золотухина продвигалась медленнее, чем у Высоцкого, и всенародно любимых песен он не писал. Зато его прозу печатали в журналах, а для Высоцкого это было недосягаемой мечтой. Когда в журнале «Юность» в 1973 г. (№6) напечатали повесть Золотухина «На Исток-речушку, к детству моему», он принес журнал в театр. Высоцкий «подпрыгнул аж» от радости за друга:

- Смотрите... с кем работаете!

«Как ты успеваешь: столько играть, сниматься, запивать иногда и так писать? – спрашивал Высоцкий друга (запись от 8 сентября 1974 г). – Откуда ты слова такие достаешь? Я нигде, ни в одной своей вещи не приблизился до того, что ты пишешь... (...) По-моему, у нас есть совсем рядом потрясающий писатель... Пиши, работай над словом, Валерик!»

ТРИ ЛИТРА МОЛОКА ЗА ВЫСОЦКОГО

Золотухин и Высоцкий вместе сыграли в пяти фильмах. В «Хозяине тайги» (реж. Владимир Назаров, 1968) Золотухин – старшина Сережкин, Высоцкий – полублатной бригадир лесосплавщиков Рябой. В «Интервенции» (реж. Геннадий Полока, 1968 (выпущен на экраны в 1987), Золотухин – 19-летний сын банкирши Женя Ксидиас, Высоцкий – его репетитор Мишель Воронов, он же подпольщик Бродский. В «Единственной» (реж. Иосиф Хейфиц, 1975) Золотухин – простоватый шофер Коля Касаткин, Высоцкий – соблазнитель его жены, руководитель хорового кружка Борис Ильич). В «Сказе про то, как царь Петр арапа женил» (реж. Александр Митта, 1976), Золотухин – ученый холоп Филька, Высоцкий – Ибрагим Ганнибал. Последней совместной работой были «Маленькие трагедии» (реж. Иосиф Хейфиц, 1979): Золотухин – Моцарт, Высоцкий – Дон Гуан.

Съемки «Хозяина тайги» проводились летом 1968 г. в селе Выезжий Лог Красноярского края. Высоцкий с Золотухиным жили в деревенской избе. Золотухин все время носил милицейскую форму, чтобы не выходить из образа. В избе была единственная лампа мощностью в пятьсот свечей. Высоцкий подолгу засиживался за письменным столом, с улицы он отлично просматривался в залитой ярким светом комнате. Под окнами в бурьяне прятались деревенские ребятишки: посмотреть на того самого Высоцкого, который поет «Если друг оказался вдруг» и «Нинку-наводчицу»! Некоторые думали, что Золотухин приставлен его охранять и теребили:

– Товарищ милиционер, можно поглядеть на живого Высоцкого?

– Можно, – еле сдерживая смех, отвечал артист, – но прежде принесите три литра молока.

И выманивал Высоцкого на крыльцо. Скоро вся изба была заставлена крынками, Золотухин приноровился делать творог и сметану, кормить ими съемочную группу и даже приторговывать...

[CDNVIDEO Валерий Золотухин и Владимир Высоцкий в к/ф "Хозяин тайги"][/CDNVIDEO]

8 августа 1968 г. Высоцкий с Золотухиным на пару сочинили письмо Вениамину Смехову. Писали разноцветными шариковыми ручками, чтобы веселее было.

«Есть у нас раскладушки, стол и бардак, устроенный Золотухиным, – писал Высоцкий. – Как истый деревенский житель, он живет себе и в ус не дует и поплевывает на грязь, неудобства, навоз и свинцовые мерзости деревенской жизни. А я умираю. (...) Настроение у нас портится и на душе скребут кошки во время каждой съемки. Я написал две хреновых песни, обе при помощи Золотухина. У него иногда бывают проблески здравого смысла, и я эти редкие моменты удачно использую».

НЕ СИДИ ПОД СВЕТОМ – ЗАСТРЕЛЮТ!

Эти две «хреновых песни» сейчас – программные произведения Высоцкого: «Банька по-белому» и «Охота на волков».

Золотухин вспоминал в очерке «Как скажу, так и было, или Этюд о беглой гласной», как консультировал Высоцкого по «банным» вопросам. «За консультацией по крестьянскому быту, надо сказать, обращался он ко мне часто, думая, раз я коренной чалдон алтайский и колхозник, стало быть, быт, словарь и уклад гнезда своего должен знать досконально, в чем, конечно, ошибался сильно. (...) На этот раз ответ я знал не приблизительный, потому что отец наш переделывал нашу баньку каждый год-то с черной на белую, то с белой на черную и наоборот – по охоте тела.

– Баня по-черному – это когда каменка из булыжника или породного камня сложена внутри самого покоя без всяких дымоотводов. Огонь раскаляет докрасна непосредственно те камни, на которые потом будем плескать воду для образования горячего пара. (...) Баня по-белому – баня культурная, внутри чистая. Дым – по дымоходу, по трубе и – в белый свет. Часто сама топка наружу выведена. Но чего-то в такой бане не хватает, для меня, по крайней мере, все равно, что ухи на газу...»

[CDNVIDEO Владимир Высоцкий и Валерий Золотухин "Банька по-черному"][/CDNVIDEO]

Как-то ночью Высоцкий разбудил Золотухина вопросом: «Как называется место, где парятся?». «Полок», – ответил через плечо Золотухин и снова повалился на раскладушку. И через несколько дней Высоцкий запел:

Протопи ты мне баньку, хозяюшка,
Раскалю я себя, распалю!
На полоке у самого краешка
Я сомненья в себе истреблю!
Разомлею я до неприличности,
Ковш холодной – и все позади...
И наколка времен культа личности
Засинеет на левой груди...

Потом Высоцкий и Золотухин несколько раз исполняли «Баньку по-белому» на два голоса.

А про «Охоту на волков» Высоцкий вспоминал: сидел он под этой мощной лампочкой, работал, а Золотухин (он тогда уже брал с крестьян не молоком, а самогонкой) приподнял тяжелую голову с раскладушки и брякнул:

– Не сиди под светом – тебя застрелют! Вот в Лермонтова стрелял пьяный прапорщик...

Этим были навеяны знаменитые строки:

Из-за ели хлопочут двустволки,
Там охотники прячутся в тень.
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень (...)
Волк не должен, не может иначе!
Вот кончается время мое:
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся и поднял ружье...

Есть у Высоцкого и песня, посвященная Золотухину и Борису Можаеву – «Смотрины» (1974). Борис Можаев – известный писатель-деревенщик, по его повести «Из жизни Федора Кузькина» (о крестьянине, который решил уйти из колхоза) в Театре на Таганке в 1968 г. поставили спектакль «Живой» с Валерием Золотухиным в главной роли. Постановку сразу запретили (разрешили только в 1989 г., после смерти Высоцкого). Песня, посвященная Золотухину, тоже описывала деревенскую жизнь не так, как это было привычно в советской литературе:

Там у соседей мясо в щах,
на всю деревню хруст в хрящах,
И дочь-невеста вся в прыщах –
дозрела, значит.
Смотрины, стало быть у них.
На сто рублей гостей одних.
И даже тощенький жених
поет и скачет.
А у меня цепные псы взбесились,
Средь ночи с лая перешли на вой,
И на ногах моих мозоли прохудились
От топотни по комнате пустой. (...)
Сосед орет, что он - народ,
что основной закон блюдет,
Мол, кто не ест, тот и не пьет,
и выпил, кстати.
Все сразу повскакали с мест,
но тут малец с поправкой влез:
- Кто не работает - не ест,
ты спутал, батя. (...)
Потом у них была уха
и заливные потроха,
Потом поймали жениха
и долго били.
Потом пошли плясать в избе,
потом дрались не по злобе
И все хорошее в себе
доистребили.

«ДОИГРАЙ ЗА МЕНЯ ВТОРОЙ АКТ»

После смерти Высоцкого Золотухин помогал его семье, хлопотал, чтобы старшего сына Аркадия приняли в институт, пытался отвечать на клеветнические статьи о поэте. «Наделал ты мне хлопот, Владимир Семенович, назвав когда-то другом. Каждый день письма с тезисом одним и тем же: раз вы друг такого человека, не можете не ответить и т. д. Честь и несчастье быть твоим современником», - записал он 31 января 1982 г. Ему несколько раз снился Высоцкий, почему-то со струйкой крови у рта: якобы он тогда, в 1980 г., не умер, а просто заснул, а теперь ему надо в Америку, и он просит доиграть за него второй акт...

За публикацию его дневниковых подборок о Высоцком на него снова ополчились многие. Мол, вытаскивает наружу грязное белье. Хотя по мне, так ничего в этом смысле особенного там нет. Ну, подумаешь, написано, что «если в компании была женщина или женщины, за ним (за Высоцким. – прим.авт.) было негласное, но безоговорочное право на любую из них (...), остальные разбирали дам после него». Ну и что тут предосудительного? Сейчас и не такое пишут, и не только про Высоцкого. А уж как там Золотухин выставляет себя самого... А вот за многие факты из жизни Высоцкого исследователи его биографии сказали Золотухину заслуженное спасибо.

– Золотухин по сути стал его личным секретарем и его личным биографом, – говорит писательница Нина Краснова. – Причем увековечил его не как гипсовую или мраморную статую Командора, а как живого человека.

В дневниках Золотухина несколько раз повторяется мысль, что люди будут их покупать только ради имени Высоцкого. Да нет, они ценны не только этим, это вообще любопытная летопись театральной и культурной жизни 1960 – 1990-х гг. Может, Золотухин описал бы в своих дневниках и 2013 г., если бы пошел ради родного театра на риск, от которого удержался в 1970- е годы.
Когда-то Любимов предлагал ему заменить собой Высоцкого в роли Гамлета. А летом 2011 г. Золотухину выпало заменить собой Любимова в роли руководителя Таганки! И он принял театр на плечи, и, как полагают его знакомые, эти перегрузки стали для него роковыми. Всего полтора года он проработал в новой должности, выпустил 6 спектаклей - и сгорел. Опасно соглашаться доигрывать чужую роль...