Творчество Алёны Дергилевой – история Москвы, написанная акварелью

Дергилёвы старшие - Иван Яковлевич и Виктория Михайловна – более 30 лет работали художниками-графиками в Дирекции по изданию и экспедированию знаков почтовой оплаты. Им принадлежит авторство сотен поздравительных открыток, которые до сих пор являются символами почтовой эпохи СССР. Общее число работ художников превысило 1200 штук. Ни один праздник в советской семье сороковых-восьмидесятых годов не обходился без поздравления родственников при помощи открыток. Открыток авторства Дергилёвых.

Фото: Автор изображения: Алёна Дергилёва

Вечерами в маленькой комнатушке на Таганке вся семья собиралась за столом, который служил местом работы, обеденной зоной площадкой для детских игр одновременно. Родители делали живописные наброски новогодних шаров и еловых веток для будущих почтовых карточек. Иногда задумчиво передвигали по бумаге гвоздики и звездочки, прикидывая, как будут выглядеть будущие эталоны советской политической открытки. Окруженная постоянным творческим процессом, Алёна все глубже погружалась в мир графики, укрепляя генетический подарок родителей. Сомнений в том, что девочка станет художником, у мамы с папой не было. Закончив школу, Дергилёва действительно поступила в институт. В Текстильный.

- Изначально я старалась поступить в Полиграфический, но получила двойку по истории партии. Сейчас все смеются, когда я рассказываю об этом, но на тот момент – это было настоящей трагедией. У меня был ступор, я не могла такое учить, - улыбается Алёна Ивановна. - Экзамены в Московском текстильном институте были позже, и я легко поступила на факультет прикладного искусства. Отец был недоволен, поскольку ему казалось, что это – несерьезное учебное заведение. Однако, подготовка там была не каноническая, а более свободная, что давало массу возможностей для развития воображения.

Лето в Печатниковом переулке / Фото: Автор изображения: Алёна Дергилёва

Вот как рассказывает о системе обучения в Московском Текстильном Институте доктор искусствоведения, профессор Николай Бесчастнов:

- Школу живописи нашего ВУЗа создали Александр Куприн, Александр Шевченко и Надежда Удальцова, которые пришли наш ВУЗ после закрытия ВХУТЕМаС-ВХУТЕИН. У нас никогда не было «зашоренности», присущей академическим ВУЗам. Школа всегда была раскрепощенная, цветовая, живая. Мы не делаем обездвиженных, «мертвых» рисунков. И из поколения в поколение мы стараемся готовить человека более универсального, менее ограниченного. Набрать в «рукоремесло» - не проблема. Быть может, в нем наши ученики и менее развиты. Но именно это им и помогает. Ведь воспитание художника заключается не в том, чтобы сформировать его, а в том, чтобы помочь ему сформироваться. Нельзя рисовать всех рабочих по шаблону «белый лоб – черные руки», и учеников в процессе обучения стандартизировать нельзя.

Портрет отца за чаем  / Фото: Автор изображения: Алёна Дергилёва

Студенческие годы запомнились Алёне этнографическими экспедициями по русской провинции. Поскольку основной ее специальностью был орнамент, и сейчас удивительно прорисованный на ее офортах, молодую художницу часто отправляли в глубинку с целью сбора вещей для факультетского музея: дореволюционных предметов быта, вышивки, одежды из домотканых материалов. Довелось побывать и на Вологодской земле, в Архангельской области и Чувашии.

- По окончании института меня распределили на работу заведующей ассортиментным кабинетом какой-то фабрики. Меня это, конечно, не слишком привлекало, - вспоминает Алёна Ивановна. – Но к тому моменту уже успела сформироваться любовь к офорту и акварели, и я вступила в Молодежную секцию Союза художников Москвы. Это дало возможность бесплатно ездить на творческие дачи и оттачивать технику офорта под руководством более опытных художников. Там регулярно собирались лучшие художники-графики со всего Союза. Моими вдохновителями были Борис Французов и Борис Диодоров, известный по иллюстрациям к сказкам Андерсена и оформлению книги «Путешествие Нильса с дикими гусями».

Стипендия Союза художников СССР для молодых художников позволила Дергилёвой заняться работой над большеразмерным офортами. С 1981 по 1983 год ей были созданы две серии - «Москва в годы революции 1917-1918 годов» и «Портреты деятелей русского искусства и культуры», на которых, в числе прочих, были изображены Толстой, Третьяков и Суриков. Эти работы дали возможность показаться в Российской Академии Художеств на Пречистенке и, впоследствии, получить стипендию РАХ для работы над циклом портретов.

Бутербродная на Никольской  / Фото: Автор изображения: Алёна Дергилёва

Сложная техника, в которой работали Рембрандт, Шишкин и Репин, в сочетании с удивительным талантом, доставшимся в дар от родителей, сделали художницу востребованной в мире книжной иллюстрации.

- У меня вышло несколько книг, - рассказывает Алёна. - «Жизнь Арсеньева» Ивана Бунина, которую издавали три раза; «Письма из провинции» Ивана Аксакова, «Идиот» Достоевского и книга о Москве авторства Льва Колодного. Так же я оформляла сборник стихов и пьесу «Сирано де Бержерак» Эдмона Ростана.

С удовольствием рисовала Дергилёва и портреты: близких, родных и друзей. Большинство из них из них хранится в графических отделах отечественных музеев и репродуцировано в изданиях по искусству. «Отец за чаем» - одно из наиболее известных творений мастера. Он поражает сочетанием простоты сюжета и точностью изображения индивидуальных черт личности изображаемого человека. Если хотите, психологического портрета.

Дождь на Мясницкой  / Фото: Автор изображения: Алёна Дергилёва

Оставаясь сильнейшим иллюстратором и одним из талантливейших портретистов советского периода, Алёна всецело отдала себя городскому пейзажу. На ее акварелях часто можно увидеть персонажей Хитровки, где они с мужем прожили 8 лет в «доме-утюге» и район между Покровкой и Мясницкой улицей, где в доходном доме, на стрелке, жили ее родители. Городская тематика нашла отражение в циклах картин «Прогулки по Москве», «Чувство города» и в серии «Люди метро».

Дергилёва – настоящий историк Москвы. А основная проблема истории, как известно, отсутствие объективности. Угол зрения летописцев любой эпохи накладывает весомый отпечаток на факты, ими изображаемые. Однако, Алёна не пытается «вычистить» город от надписей графитчиков, рекламных вывесок или «сделать» косметический ремонт зданий.

- Люблю сморщенные в свою особенную гримасу стены, прошитые тут и там проводами, изрешеченные сетью трещин, «оспинами», «родинками» и «бородавками». Часто попадаются фасады с «глазами», «носами» и «ртами», улыбающиеся, зевающие или орущие, - рассказывает Алёна Ивановна.

В Сытинском переулке / Фото: Автор изображения: Алёна Дергилёва

Художница оставляет Москву нетронутой. Не вмешивается ее жизнь. Не выталкивает горожан за пределы работ. Ну и что, что полиэтиленовый пакет со сменкой в руках школьника выглядит непрезентабельно, а водосточная труба должна стоять, вытянувшись по струнке вдоль фасада, а не обрываться в самом неожиданном месте?

При помощи металлического листа, акварели и кислоты она живо передает то, что представляется в работах других художников в «рафинированном» виде. Здания не подвержены «пластическим операциям»: фасады не покрыты идеально ровным слоем штукатурки, а трещины и потрескавшаяся краска подчеркивают уникальную, формирующуюся десятилетиями, мимику портретов домов.

В Подсосенском переулке. После школы / Фото: Автор изображения: Алёна Дергилёва

Задумывая сюжет, Алёна Ивановна долго собирает материал. Наблюдает за домом или куском улицы в разное время суток под дождем, снегом или в солнечный день вне зависимости от времени года.

- Всякие детали на доме то появляются, то исчезают - как украшения на женщине. Меняется настроение здания и его выражение лица, - рассказывает Алёна. – Над выбранным сюжетом я всегда работаю на улице. Рисую с натуры для подготовленной для офорта цинковой доске тонкой иголочкой. На работу. Как правило уходит несколько дней. И только потом дорабатываю травлением. Но офорт ошибок не прощает. Да, линии можно немножко подправить - закрасить. Но лак более вязкий, и чуть закрывает штрих. При печати это будет видно.

«Площадь Революции» / Фото: Автор изображения: Алёна Дергилёва

Огромное значение для художницы имеют детали, которые помогают передать задуманное как можно точнее.

- Постепенно накапливаются разносторонние характеристики одного дома или куска улицы, - отмечает она. - Сейчас особенно быстро происходят перемены. Через год уже невозможно узнать отрисованное мной место. Срываются старые вывески с магазинов, растесываются углы домов на перекрестках под двери, а окна меняются на пластиковые.

Дом Богдана Хмельницкого на Маросейке / Фото: Автор изображения: Алёна Дергилёва

Когда берешь в руки альбом Алёны Ивановны "Нарисованная Москва", где напечатаны акварели последних 20 лет, возникает непреодолимое желание воспользоваться этим путеводителем и немедленно отправляться на поиски зданий. Оказывается, что многие из них можно увидеть уже лишь на офортах и акварелях художницы. На Большой Ордынке почитателей ее творчества встречает огороженный строительными лесами пустырь да неоновые издевающиеся буквы Ordynka, озаглавливающие очередную стройку безликого «человейника». Часть «Дергилёвских» зданий уже отреставрировали, некоторые – неоднократно. Они стали одинаково приличными и совершенно потеряли былую интеллигентность, присущую, стареньким дамам в пожелтевших от возраста кружевных воротничках.

- Сейчас мало кто занимается офортом. Он требует станка, да и доски брать уже негде. В США продаются специальные – с фаской, конкретных размеров. Бери, замазывай лаком и рисуй. В советское время у нас тоже были. На заводах, которые имели дело с металлами, размещались специальные заказы, и на творческие дачи в Подмосковье привозили заготовки. Сейчас этого уже нет, - сетует Дергилёва. - Сначала на каком-нибудь заводе нужно достать кусок цинка, потом долго-долго, до зеркального блеска, его шлифовать. Иначе просто не сотрешь краску, и фон не будет белым. А потом резать его на кусочки и обрабатывать края на станке, чтобы не было заусенцев. Если бы муж мне не помогал, я бы офорты делать не стала.

Фото: Автор изображения: Алёна Дергилёва

И это - не единственная проблема, с которой сталкиваются художники, работающие в технике травления. Непроклеенную бумагу особых свойств, из чистого хлопка, приходится заказывать из Франции, а офортная краска не всегда есть в продаже даже в столице нашей Родины. Однако, Алёну это не останавливает. Она достает цинк из старых запасов и продолжает писать историю родной Москвы. Историю города, не зацементированного в холодный камень. Не склеенного намертво ровным слоем штукатурки, и не парализованного минутами работы художника.

По ее Москве нарочито развязным шагом прогуливаются подростки, комкая в руках сигаретные пачки. Торопятся на занятия школьники с перевешивающими рюкзаками, и гламурные дамы неспешно шествуют по Кузнецкому мосту мимо дорогих иномарок в сопровождении щеголеватых кавалеров. По ее городу, не глядя по сторонам, занятые своими делами и не способные увидеть красоты улиц, по своим делам бегут москвичи. По нему бежим мы.

У метро «Смоленская» / Фото: Автор изображения: Алёна Дергилёва

СПРАВКА

Офорт - разновидность гравюры не металле. С XVI века техника не претерпела никаких изменений. Для изготовления печатной формы, с которой в дальнейшем будет осуществляться тиражирование изображений, металлическая пластина шлифуется, затем покрывается слоем устойчивого к кислоте лака. На нем специальными инструментами процарапывается рисунок гравюры. Затем пластина помещается в кислоту, которая вытравливает металл в открытых от лака областях. После травления остальной лак снимается с пластины. Перед печатью на пластину наносится краска, а затем гладкая поверхность печатной формы очищается от неё, в результате чего краска задерживается только в протравленных углублениях. При печати эта краска из углублённых печатающих элементов переносится на бумагу. Название техники произошло от французского слова «eau-forte», что в переводе означает «травление»).