На Первом съезде советских писателей в 1934 году Самуил Маршак хвалил Виталия Бианки с высокой трибуны. Это было первым официальным признанием писателя.

В это время Виталий Валентинович жил в ожидании очередного ареста. Чемоданчик с вещами всегда стоял в прихожей, от шуршания шин под окном перехватывало дыхание. Никогда не знаешь, когда это случится снова и встретишь ли ты утро в своей кровати или в камере.

Он помнил, как увидел чудо... Полутемное помещение было заполнено птицами — они сидели повсюду, разглядывая маленького гостя,но не шевелились. Мальчик догадался: птичек заколдовали. Найдешь слова заклятия, и они, стряхнув оцепенение, полетят, запоют на разные голоса... Так много лет спустя Бианки описывал потрясение от посещения зоологического музея академии наук, который дома называли «папиным»: Валентин Львович Бианки был ученым-орнитологом.

Дед Валентина Бианки был известным оперным певцом по фамилии Вайс. Отправляясь в Италию, он уступил настойчивым просьбам импресарио и, «переведя» свою фамилию на итальянский, стал «Бьянки», или Бианки.

Семья Бианки относилась к тому типу старых интеллигентных семей, в гостеприимном доме которых вечно собирались люди, велись разговоры о науке и будущем государства. Виталий впитал эту атмосферу кожей. Запомнил он и мужчину с волевым лицом — адмирал Колчак принес как-то удивительный подарок, шкуру белого медведя. Колчак дружил с дедом Бианки, секретарем полярной комиссии, они даже в экспедиции бывали вместе...

Из атмосферы научной маленький Виталик летом попадал в атмосферу «естественную»: семья выезжала на лето в деревню Лебяжью. На взморье ловили рыбу, выкармливали упавших из гнезд птенчиков, наблюдали за зайчатами и ежами, а отец собирал новые материалы для музея. Виталий обожал это время и мечтал стать орнитологом. Того же хотел и отец, но младший сын не особо радовал родителей успехами.

Учился он нехотя и рассеянно, корпеть над учебниками не привык, а в свободное время был готов часами гонять в футбол. (Бианки даже играл в составе команд Санкт-Петербурга на чемпионате города, а в 1913-м получил кубок города.) Отец, впрочем, от такого поведения сына был не в восторге. «Головой надо работать!» — ворчал он. В итоге Виталий Бианки завершил учебу в гимназии только в 21 год, но зато сразу поступил на естественное отделение физико-математического факультета Петроградского университета.

Но в воздухе пахло войной, и студента Бианки забрали в армию, где он «заделался» в эсеры. Потом его вместе с военной частью занесло сначала на Волгу, в Самару, потом — наступали красные! — в Уфу, затем в Екатеринбург. После долгих метаний Бианки, уже женатый на дочери титулярного советника Зинаиде Захаревич, оказался в Бийске. Ему хотелось пересидеть тут неспокойные времена, но начались события: грянул развод, они не совпадали с женой идейно, он устроился на работу в школу...

Там-то Бианки и встретил свою судьбу — чудесную Верочку, преподавательницу французского и немецкого. Их объединило общее отношение к жизни как к чуду и желание каждый новый день встречать с радостью. 6 мая 1921 года Виталий Бианки и Вера Клюжева зарегистрировали брак, а через неделю обвенчались.

Когда к Бийску подошел Колчак, Бианки, понимая, что адмирал не должен его узнать, сменил фамилию, став Беляниным — еще одна вариация слова «белый». От колчаковцев он быстро «утек» к партизанам, но на память об этом периоде жизни у него до конца дней осталась двойная фамилия.

Мультфильм поставлен по мотивам сказки Виталия Бианки «Красная горка» / Кадр из мультфильма «Высокая горка» (1951)

Наконец, все как-то успокоилось. Но в 1921 году Бианки вдруг арестовали. Укрепившаяся на местах советская власть не намерена была прощать ему ни его дворянства, ни эсерства.

После снятия подозрения в причастности к контрреволюционному заговору Бианки отпустили, но вскоре добрые люди предупредили о грядущем вскоре новом аресте. Шел сентябрь 1922 года. Улучив момент, Бианки оформил командировку и с новой семьей рванул на историческую родину — в Питер. Там все было не так, как прежде... Он начал сочинять жизнь с чистого листа.

Семью надо было кормить. В это время вокруг Маршака сбивались в стайку детские писатели. Время сформулировало особый соцзапрос: нужна была развивающая литература для детей. Самуилу Маршаку не понравились поэтические пробы Бианки, зато его познаниями в области биологии он был просто поражен.

Бианки глубоко знал тему, а писал — легко. Уже первые рассказы Бианки стали «хитами»: «Путешествие красноголового воробья», «Чей нос лучше», «Кто чем поет»... Но писательская слава не защитила Виталия Валентиновича от бед...

В конце 1925 года он был снова арестован и приговорен по ложному доносу за участие в несуществующей подпольной организации к трем годам ссылки в Уральск. В 1928 году, в том числе благодаря ходатайствам Максима Горького, ему разрешили вернуться сначала в Новгород, а потом уже в Ленинград. Поразительно! Пока Бианки был осужден, книги его продолжали издаваться...

Но в ноябре 1932 года последовал новый арест. И новое освобождение через три недели — «за отсутствием улик»... Маленький чемоданчик много лет жил в прихожей их дома. Ложась спать, Бианки не мог быть уверен, что доспит в постели до утра. Шины под окном шептали на ухо: за тобой придут. Оставалось ждать...

В 1935 году, когда стало ясно, что новый арест неминуем, семья Бианки побежала на поклон к Надежде Крупской. В здании она говорить не стала, но вышла вслед за посетителями на улицу и созналась, заплакав: ничем не помогу, сама не знаю, доживу ли до утра. Родня бросилась к Екатерине Пешковой, матери-заступнице всех писателей того времени, жене Горького. И она «отбила» Бианки от нового, неизвестно какого по счету ареста. Но чемоданчик из прихожей никуда не уходил...

Свои рассказы о природе Бианки печатал сначала в журнале «Воробей», а затем возникла ныне легендарная «Лесная газета». Она была уникальна, «Лесная»... Без лозунгов и политики, она состояла из художественных материалов, написанных по правилам газетных жанров — тут были и почти репортажи, и новости, и очерки... Ничуть не удивительно, что со временем она превратилась в книгу. Бианки вольно или невольно создал новую форму природоведения. Парадокс: зачитываясь повестью Бианки «Мурзук», главной героиней которой была рысь, почитатели таланта писателя и не догадывались, что в этот момент их кумир «мотает срок»...

Поразительно, но Виталий Бианки, будучи человеком фанатично преданным природе, был при этом и страстным охотником. Он отлично разбирался в оружии и прекрасно понимал, что пока рука его тверда, а глаза — зрячи, семья не будет голодать. Но однажды, когда по соседским дачным домам зашелестело тревожное — мол, опять с обысками идут, Бианки подумал-подумал, да и зарыл ружье-кормильца в... муравейник. Сказал: муравьи нас не подведут. И оказался прав. Перешерстили в доме и около него все. Кроме муравейника.

Постепенно вокруг Бианки начали собираться последователи-ученики. Николай Сладков, Алексей Ливеровский, Зоя Пирогова, Кронид Гарновский, Святослав Сахарнов, Борис Житков — все они создали особый мир научно-популярной, просветительской литературы для детей. Тиражи ее только росли.

На Великую Отечественную Бианки не попал из-за проблем с сердцем. А вскоре началась медленная и жестокая расплата за равнодушное отношение к себе... В 1949 году Бианки перенес сначала инфаркт, а потом еще и два инсульта. Системное заболевание сосудов вызывало сильнейшие боли в ногах. Он почти не ходил... Но даже когда стало совсем тяжко, он оставался главой семьи, ее силой и опорой, продолжая работать — печатая на машинке одним пальцем и по-прежнему солнечно встречая каждый день... 10 июня 1959 года Виталия Валентиновича не стало.

...Сын Бианки,Виталий Витальевич, также ставший орнитологом и до сих пор работающий в Кандалашке, вспоминал, что отец называл пролетающих мимо птиц по именам и даже на расстоянии различал их по голосам. В конце жизни он понимал, как несложно на самом деле увлечь наукой детей, и начал мечтать о книге для взрослых. И сделал это! Нам на память он оставил не роман, а удивительно подробный определитель птиц.

...По легенде, отец Бианки однажды принес домой кусочек мамонтятины от найденного в вечной мерзлоте мамонтенка и попытался сварить из него суп. Получилось нечто невразумительное, но каков опыт! Вот и опыт Виталия Бианки был таким, какого не было ни у кого...

Но лишь сейчас, с запозданием, понимаешь: Бианки всю жизнь писал не просто о животных или птичках, а выдавал в закамуфлированной форме рецепт сохранности, способ выживания в советской стране. Его мышонки Пики и коварные лисы, простоватые медведи и отважные птички-оляпки — все они живут среди нас и сегодня.

Птицы