7 интересных фактов о главной картине Александра Иванова "Явление Христа народу"

Кажется, судьба Александра Иванова была определена с самого начала - он появился на свет в семье художника Андрея Ивановича Иванова, в 11 лет поступил в Императорскую Академию Художеств, где учился под руководством своего отца. Тоалантливый мальчик быстро добился успехов - его работы были отмечены двумя серебряными медалями, позже Иванов-младший получил малую золотую медаль за картину "Приам испрашивает у Ахиллеса тело Гектора". В 1827 году молодому живописцу была пожалована большая золотая медаль и звание художника XIV класса за картину "Иосиф, толкующий сны заключенным с ним в темнице виночерпию и хлебодару".

Совершенствовать свой талант Иванов уехал за границу - сначала в Германию, затем в Италию. Здесь, в Риме, он копировал легендарную фреску Микеланджело "Сотворение мира" в Сикстинской капелле, делал эскизы на библейские сюжеты, изучал священные тексты, особенно Новый Завет. 

Увлеченность религиозными сюжетами подтолкнула Иванова замыслить картину о первом появлении Иисуса перед верующими. Пробой пера на эту тематику стала картина  "Явление воскресшего Христа Марии Магдалине", созданная в 1834 году. За нее художник удостоился звания академика.

Главная картина Александра Иванова "Явление Христа народу" создавалась в течение долгих 20 лет. Это колоссальное по размерам и захватывающее дух по детализации и яркости образов полотно хранится в специальном зале  Государственной Третьяковской галереи. Разглядывать это произведение можно много часов - с разных ракурсов она всегда открывается по-новому, в каждом мазке кисти виден титанический труд художника.

"Вечерняя Москва" предлагает вспомнить самые главные факты о картине "Явление Христа народу".

1. "Явление Христа народу" должно было стать своего рода отчетом о иностранной стажировке живописца - ведь Императорская Академия Художеств отправила Иванова набираться опыта и совершенствовать технику. Кстати, обучение должно было длиться всего 4 года - но в итоге растянулось на 33 года.

2. По замыслу Иванова, картина должна была "изобразить на лицах весь ход обращенья человека ко Христу". Для того, чтобы добиться подлинности эмоций, художник много времени проводил в церквях, наблюдая за молящимися, он изучал лица евреев, их мимику, выражения лиц в разных обстоятельствах, а потом искал по всей Италии натурщиков, похожих на древних иудеев. Ему было важно создать образы архетипические, но живые, невыдуманные. Вы только посмотрите на человека справа на переднем плане картины - он готовился надеть платье, но услышал благую весть о пришествии Спасителя и позабыл обо всем на свете - зритель практически видит, как у иудея от радости дрожат губы, как напряжен каждый мускул его лица.

3. На проработку всех деталей живописец вообще не жалел сил: он досконально изучил Евангелие, упорно выбирал натуру для пейзажного плана картины. Прежде, чем приступить к большому полотну, Иванов выписал этюды почти всех будущих персонажей, некоторых - даже по несколько раз. Из-за такой скрупулезности художника стали обвинять в лени - деньги на проект заканчивались стремительно, новое финансирование выбивалось с трудом. Но даже голод, лишения и серьезные проблемы со зрением не заставили Иванова пойти на поводу у слабости и ускорить работу в ущерб качеству.

4. Несмотря на обилие деталей и многофигурность, композиция "Явление Христа народу" великолепно сбалансирована. Своеобразный центр полотна - мальчик в синем плаще перед Иоанном Крестителем. Сам Иоанн - своего рода ось, к нему смещается взгляд, на какой бы фигуре он изначально не находился - и затем устремляется за вытянутой рукой - в сторону Спасителя. 

5. Близкий друг живописца, писатель Николай Гоголь описал свое впечатление от "Явления Христа народу" так: "Картина изображает пустыню на берегу Иордана. Всех видней Иоанн Креститель, проповедующий и крестящий во Имя Того, которого еще никто не видал из народа. Его обступает толпа нагих и раздевающихся, одевающихся и одетых, выходящих из вод и готовых погрузиться в воды. В толпе этой стоят и будущие ученики самого Спасителя. Все, отправляя свей различные телесные движенья, устремляется внутренним ухом к речам пророка, как бы схватывая из уст его каждое слово и выражая на различных лицах своих различные чувства: на одних - уже полная вера; на других - еще сомненье; третьи уже колеблются; четвертые понурили главы в сокрушенье и покаянье; есть и такие, на которых видна еще кора и бесчувственность сердечная. В это самое время, когда все движется такими различными движеньями, показывается вдали Тот самый, во Имя Которого уже совершилось крещение, - и здесь настоящая минута картины. Предтеча взят именно в тот миг, когда, указавши на Спасителя перстом, произносит: "Се агнец, взъемляй грехи мира!" И вся толпа, не оставляя выражений лиц своих, устремляется или глазом, или мыслию к тому, на которого указал пророк. Сверх прежних, не успевших сбежать с лиц, впечатлений, пробегают по всем лицам новые впечатления. Чудным светом осветились лица передовых избранных, тогда как другие стараются еще войти в смысл непонятных слов, недоумевая, как может один взять на себя грехи всего мира, и третьи сомнительно колеблют головой, говоря; "От Назарета пророк не приходит". А Он, в небесном спокойствии и чудном отдалении, тихой и твердой стопой уже приближается к людям".

6. Кстати говоря, Гоголю нашлось место на живописном полотне Иванова - художник написал со своего друга одну из фигур купающихся, ближайшую к Христу. Чтобы уловить сходство, лучше рассматривать этюды к картине - в итоговом варианте черты лица купальщика сглажены, он напоминает создателя "Мертвых душ" уже очень отдаленно.

7. Работу над полотном Иванов завершил только в 1857 году. Масштабное полотно ждали с нетерпением - но купить его, к ужасу коллекционеров и особенно Павла Третьякова, было нельзя, так как заказывалось оно Академией Художеств и было уже выкуплено ею. Третьяков начал собирать эскизы "Явления Христа народу". После смерти Александра Иванова картину купил император Александр II и передал ее в дар Румянцевскому музею. В Третьяковку полотно попало только после расформирования Румянцевского музея, в 1925 году.