Андрей Ильин в роли Жоржа Питу и Юлия Рутберг в роли Сары Бернар в сцене из спектакля «Крик Лангусты» режиссера Михаила Цитриняка в Государственном академическом театре имени Евгения Вахтангова в Москве / Фото: РИА «Новости»

9 апреля в Театре Вахтангова состоялась премьера — «Крик лангусты» по пьесе Джона Маррелла, где Юлия Рутберг и Андрей Ильин возвращают к жизни искусство давно минувших дней.

Спектакль, посвященный великой актрисе Саре Бернар и ее секретарю Жоржу Питу, играется на Малой сцене. Однако в этой малой форме, в этих полутора часах спрятаны большие чувства большой личности.

В начале спектакля по сцене мелкими камешками забросаны различные предметы. Это море, все вокруг покрывающее галькой, можно назвать метафорой всепоглощающего времени… И вот перед нами персонаж, чье время невозвратимо ушло. Блистающая когда-то Сара Бернар, роль которой исполняет Юлия Рутберг, лежит перед нами на полу, укутанная в старушечье платье. Ей 77 лет.

— Я превратилась в старую дряхлую ящерицу, — медленно произносит Рутберг своим узнаваемо низким голосом.

Старомодное зелено-бежевое платье и вправду делает ее похожей на ящерицу. В камерной постановке Михаила Цитриняка работали едва ли не лучшие художники современного театра: художник-постановщик Мария Рыбасова и художник по костюмам Виктория Севрюкова. Что до режиссера, то с ним Рутберг и Ильин ставят каждый по второму спектаклю.

— Я люблю в своих постановках говорить о людях искусства, — рассказал «ВМ» Цитриняк. — Для меня Медея в одноименном спектакле, где Юлия Рутберг играет главную роль, — тоже человек искусства. Здесь же мне хотелось заявить такую мысль: мы живы, пока нас любят.

Сюжет пьесы рассказывает о прозе жизни, которая с годами заменяет представителю богемы его творческий мир.

1922 год. Состарившаяся актриса, у которой, казалось бы, все в прошлом. Неходячая после давней ампутации ноги, иссушенная болезнями, Сара Бернар жива своими воспоминаниями. С мемуарами ей помогает секретарь и помощник Жорж Питу (Андрей Ильин) — человек, что называется, маленький. Старый холостяк, повернутый на своей маме, суетливый, безвольный — однако самый дорогой для Сары человек. Его она упрашивает снова и снова становиться ее сценическим партнером, проигрывая эпизоды с давно покойными людьми.

Так, Питу становится то матерью Сары Бернар, то настоятельницей монастыря, где она воспитывалась, то ее любовником, то ее другом, Оскаром Уайльдом… Легкий шарф — все, что нужно Андрею Ильину для преображения. Словно бы неумело, не по-актерски секретарь входит в разные роли — и становится в них так убедителен, что Сара до дрожи явственно вспоминает все. Ей снова то 11 лет, то 27, то 38… Рутберг всю роль играет, сидя в кресле. Поэтому каждый жест, поворот головы, взмах руки — уже действие огромного значения.

В спектакле много юмора.

«Я влюбился… Мне было 25 лет, но до этого я ни разу…» — «В 25 лет, Питу? Ни разу?!» — «Но, мадам, я же не в театре вырос!» Мы услышим голос самой Бернар в записи — правда, с хитростью: голосовая тональность у Юлии Рутберг и ее персонажа разные, поэтому на пленке голос Бернар пришлось понизить на два тона. В один момент Бернар, перенервничав, теряет сознание — и кажется, вот-вот умрет. Но нет. Пока трепещет перед ней хотя бы один человек — ее секретарь Питу — и пока живы ее эмоции, жива она сама.

— Юлия, если бы вы встретились с Сарой Бернар, о чем бы вы ее спросили? — обратилась «ВМ» к актрисе.

— Я бы попросила ее сыграть кусочек из легендарной «Федры». Чтобы понять, насколько это меня взволнует сегодня и как изменился театр. В каждой эпохе свои театральные каноны. Иногда сохранившийся в записи голос может тебя шокировать, ты не понимаешь, о чем идет речь. Меняются понятия о красоте на сцене, о том, что считать драматизмом… Считается, что тогда роли пели, чего сегодня мы не можем представить. Все меняется. Однажды кто-нибудь услышит мой голос в записи и решит, что это какая-то лифтерша, которая работала в высотке, курила «Беломор» и пила самогон!

— Ощущаете ли вы разницу в возрасте между собой и своей героиней?

— Как можно почувствовать эту разницу, когда ты играешь? Театр — это нафантазированный реализм. Я меняюсь внутри роли — но я не заплетаю бантики. У меня меняется отношение к Саре Бернар, которой сейчас 11 лет, через минуту — 27, а еще через две — 38.

— Во время спектакля много думаешь о смерти...

— Я думаю о жизни. Играя смерть, надо думать только о ней. Мощь человека в жизни духа. Сара Бернар не только великая актриса, но и потрясающий мыслитель, менеджер самой себя. Пока человек эмоционален, пока хочет испытывать чувства — с ногой, без ноги, — человека невозможно лишить жизнелюбия, если только он сам себя этого не лишает.