Немецкий "москвитянин" Лев Мей

"В тот миг, в полуночь ту таинственную мая, Когда всё расцветёт, весной благоухая..." Великого лирика не стало майской порой. Он "надорвался", говорили современники. Ни бытовая жизнь, ни литературная участь не были для Льва Мея лёгкими. Как определил его коллега Аполлон Григорьев, Мей, сын обрусевшего немца, обнищавший дворянин, относился к "литературным явлениям, пропущенным критикою". Он не был оценён по достоинству современниками и скоро после смерти забыт ими.

Даже несмотря на значимые теперь для русской культуры оперы Римского-Корсакова по его историческим драмам "Царская невеста" и "Псковитянка", известные романсы на стихи Льва Мея, переводы мировых гениев: Гейне, Шиллера, Байрона, Беранже. Ведь он владел немецким, греческим, латинским, древнееврейским, французским, английским, итальянским и польским языками, переводил с украинского, белорусского и чешского. Но более всего увлекался русским фольклором. В конце безуспешных попыток открыть свой журнал для народа поэт попал в свиту мецената графа Кушелёва-Безбородко, где сильно кутили. 16 мая (по старому стилю) 1862 года в Санкт-Петербурге Лев Мей умер. Его похоронили на Митрофаниевском кладбище, а в 1935 году захоронение перенесли на Литераторские мостки.

Современники описывали поэта как доброго и почти женственного человека - чему удивляться, в девять лет он остался без отца, воспитывался матерью-вдовой и бабушкой, учился в Московском дворянском институте, потом в Царскосельском лицее, который в его пору был стандартным казённым заведением с послушными учениками. После - служба чиновником в канцелярии московского генерал-губернатора, инспектором 2-й московской гимназии. Молодой автор вошёл в редакцию журнала "Москвитянин", где заведовал отделами русской словесности и иностранной литературы. В этом журнале в 1849 году напечатали его стихотворную драму "Царская невеста", и тут же её поставили в Москве, годом позже - в Санкт-Петербурге.

Далее в официальной биографии значится: вышел в отставку. Не совсем так. В гимназии у него не сложились отношения с начальством, он выхлопотал перевод в Одессу, но не смог туда выехать из-за катастрофического безденежья. Его уволили "по болезни", Мей с супругой осели в Санкт-Петербурге. Поэту пришлось ради куска хлеба заняться заказными переводами, корректурой, литературной подёнщиной, которая его подтачивала и физически, и морально - так и не получалось собрать денег на открытие своего журнала.

Литератор продолжал без успеха хлопотать о штатном месте в Археографической комиссии, издавал книги, не приносившие дохода, снова искал и не находил средства на свой журнал, это был бег на месте... И всё же кутилаКушелёв-Безбородко не был вовсе бесполезным человеком. Он занял денег Мею на издание журнала "Модный магазин", который наконец-то начал выводить поэта из нужды. А ещё граф предложил поэту издать собрание его сочинений в трёх томах, и оно начало выходить, только Лев Мей не дождался полной публикации...

Потомки, которым оппозиция меевской современности менее важна, нежели литературный уровень, гораздо более хорошо оценили творчество поэта и драматурга. Они рассмотрели его пылкую любовь к русскому фольклору - Лев Мей написал много лирических песен и стихов, в которых обрисованы народные поверья. Мей уловил русскость слова и подачи, создав баллады "Хозяин", "Оборотень", былины "Песня про княгиню Ульяну Андреевну Вяземскую", "Песня про боярина Евпатия Коловрата", "Александр Невский". Причём, поэт, реконструируя национальные традиции и характеры, не сочинял их вольно, а прежде изучал труды филологов и историков, например, Ивана Забелина, Фёдора Буслаева.

Колоссальная эрудиция поэта позволила ему создать произведения на античные темы - сложно ритмически организованное изложение древнегреческих мифов "Галатея", стихотворения "Фринэ", "Плясунья"; обрисовать сцены из жизни Древнего Рима - поэмы "Кесарь Октавий Август", "Цветы", "Юлия"; стилизовать характерные краснобайства назидательной поэтической речи - "Подражание восточным".

Надо полагать, это стихотворение Льва Мея автобиографичное:

Ох, вы, годы мои, годы торопливые,

Торопливые вы годы и спешливые,

Как ни с долей, ни с удачей вы не зналися,

Из огня да прямо в полымя кидалися!..

Да спасибо же вам, бестолочь бедовая,

Что за вас и полюбила чернобровая -

Полюбила, приласкала, приголубила,

Чарку молодца бездольного пригубила.