Максим Дрозд уверен: освоить актерское ремесло может лишь человек с железным внутренним стержнем
Сериал "Консультант", первый сезон которого прошел на НТВ, вновь обещает зрителям встречу с главными героями триллера: сейчас снимается второй сезон сериала.
Одну из главных ролей в сериале — следователя Брагина — играет Максим Дрозд. Артист рассказал в интервью «Вечерке» о карьере, амплуа и о многом другом.
— Максим, первый сезон «Консультанта» прошел с успехом. Не страшно сниматься в продолжении, ведь зрителю уже есть с чем сравнивать?
— Как показывает практика, второй сезон не бывает успешнее первого. За редким исключением. Но у нас есть шанс сделать новый сезон — во главе со сценаристом Алексеем Слаповским, режиссером Дмитрием Коробкиным и со всей командой актеров — интереснее прежнего.
— События первого сезона происходили в конце 80-х годов, во втором действие разыгрывается в 1993-м. В каком периоде вам комфортнее сниматься?
— Во всяком случае, про 1993 год я больше знаю, мне уже было 24 года. Помню, как люди разговаривали, как вели себя незаконопослушные граждане, как вели себя милиционеры. Я помню, как одевались бандиты и полубандиты, блатные и авторитеты… И как одевались девушки. (Смеется) И кто на чем ездил: 600-е мерседесы сменили черные «девятки». Помню первые кооперативные магазины, водку Smirnoff по 12 долларов, Absolut по 6, но маленький. Конечно, первые памперсы за 50 долларов в British House на Арбате. По-моему, я перечислил все, что помню из тех лет. (Смеется)
Такая осведомленность позволяла спорить с режиссером на площадке?
— Кино — командный вид спорта. От слаженности игроков, цехов зависит общий успех. Мы стараемся помогать друг другу, слышать друг друга. Есть такой негласный закон: мы играем так, как играют партнеры. Это прямо пропорциональная зависимость: чем лучше на площадке твои партнеры, тем лучше играешь ты.
— Зрители привыкли видеть вас в образе брутального мужчины. Вам не хочется попробовать себя в других амплуа?
— Ну что ж я могу с собой сделать? У меня есть загашник всяких комедийных задумок, но до них руки пока не доходят. Какое-то время я еще побегаю с пистолетом, поиграю какие-то мелодраматические сцены с девушками, пока под меня все это пишут. А потом сделаю прыжок в сторону — сыграю пародию на все свои роли. Знаете, есть такой актер Роберт Де Ниро. Он, когда уже сыграл все — от любви на разрыв аорты до гангстерских и криминальных драм, от полицейских до убийц, начал исполнять пародии на свои роли. Ироничное отношение к себе позволило ему ярко это делать… Ему тогда было 60, а он уже все сыграл. Я пока не все сыграл. Я еще серьезно недоговорил на многие темы.
— Сейчас появляется много хороших отечественных сериалов. Чем вызвано такое повышение качества, как думаете?
— Продюсеры конкурируют между собой. Рынок ужесточается, он закрылся для некачественных компаний. Выживают только те, кто находит в себе силы выписать сценарий, удачно в нем разместить артистов, которые удачно играют эти роли.
— Ваша кинокарьера началась в 90-е. Тяжелое время для кинематографа. Не было желания все бросить и заняться чем-то другим?
— Я и бросил. И какое-то время занимался другими вещами. Я сломался просто... Я не смог жить на зарплату 50 долларов, которую получал в театре. Надо было быть либо большим фанатиком театра, либо иметь круг единомышленников. У меня так не случилось. Я даже не могу понять — это я бросил театр или театр бросил меня. Я просто понял, что тогда это было все какое-то несостоятельное, малоинтересное. Конечно, и в то время я видел прекрасные спектакли: и потрясающий Олег Меньшиков был, и потрясающий Александр Феклистов, мой педагог. Петер Штайн ставил выдающиеся спектакли. И я даже играл у него в «Гамлете». Но этого было так мало… Наверное, я потерял интерес. А поскольку театр и актер — это взаимоотношения, то интерес теряется обоюдно. Что касается кино, то пару раз я снялся, но несерьезно к этому относился, пока не сыграл в сериале «Проклятый рай». Пошловатая, может, картина, но я там сыграл историю про любовь. И почему-то страна наши с Эвелиной Бледанс взаимоотношения в этой истории полюбила. А еще у меня параллельно возникла «Ликвидация» (сериал Сергея Урсуляка «Ликвидация» (2007), где Дрозд сыграл Толика, подручного героя Михаила Пореченкова. — «ВМ»). Так что всерьез я начал сниматься в 40 лет, и в этом возрасте еще раз задумался о профессии. Я везучий.
— Вы родились в актерской семье. Наверное, сомнений не было, куда поступать?
— Расскажу вам такую историю. Я не поступил перед армией в театральный институт, не прошел. Поехал в Ригу, гулял по Юрмале. А там как раз гастролировал «Современник». На пляже, на Рижском взморье, были турники, брусья. И смотрю, Валентин Гафт на брусьях отжимается, такой здоровый, спортивный... Я подошел, тоже отжимаюсь. И вдруг говорю ему: «Здравствуйте. Вы знаете, я вот не поступил во МХАТ». Он, не переставая отжиматься, повернулся ко мне и ответил: «Может, к лучшему?» Понимаете? Так что я не знаю. Я ушел в армию, отслужил и все-таки поступил во МХАТ. Но вот помню это: «Может, к лучшему?»
— Вы служили в десантных войсках. Но даже такая серьезная армейская специальность не изменила ваше желание пойти в актеры...
— Может быть, просто больше ничего не умел?.. К тому же я влюбился в Москву. Она такая красивая была! Столько красивых женщин ходило по городу, столько красивых девушек поступало в театральный институт. (Смеется) В общем, после армии опять решил поступать. Может, спортивный интерес, а может, желание снова попасть в Москву — подал документы в несколько вузов. Поступил я как-то очень удачно, и везде. Но остановился на Художественном театре. Там сильнейшая школа, мне повезло. Педагоги Алла Борисовна Покровская, Авангард Николаевич Леонтьев, Игорь Яковлевич Золотовицкий, Дмитрий Владимирович Брусникин, Наталья Дмитриевна Журавлева, Александр Васильевич Феклистов — это те люди, которые могли чему-то научить, и учили. Уходящая натура... Вот сейчас, к пятидесяти годам, я понимаю, что пользуюсь теми законами и правилами, которые там постигал. А сейчас такое время — время инстаграмов, стендапов и камеди клабов. Они классные все ребята, обаятельные, энергичные, на них интересно смотреть, у них хороший юмор. Они даже звали как-то в один проект, я им говорю: «Нет, ребята, я не могу. Я хочу на вас смотреть, мне нравится. Но сниматься я с вами не буду, потому что мы на разных языках говорим». Пусть они на наш язык переходят. Почему я должен на их переходить?
— А в школе вы в постановках, концертах участие принимали?
— Какие мероприятия в школе? Вы меня насмешили! Я в школу-то ходил через раз. Все мероприятия у меня происходили в основном в подворотнях, в спортзале, на спортивных сборах, на дискотеках, которые заканчивались либо приездом милиции, либо драками.
— Спортом профессионально занимались?
— Да, боксом. Очень люблю спорт. Но сегодня занимаюсь физкультурой лечебной. (Смеется) А как вы думаете? Вот мне 51 год. Каким видом спорта я могу заниматься? Давайте напишем, что я метаю копье, или лучше — что занимаюсь триатлоном... Да, физкультурой я уже занимаюсь, физкультурой, плаваю еще.
— То есть если в шоу спортивное позовут, откажетесь?
— Нет, не пойду! Я на один такой проект ездил, это травмоопасно. Не могу себе позволить такую роскошь. У меня много детей. Я знаю кучу артистов, которые ездили на эти игры, гонки с быками... Это не спорт, это телевизионная вакханалия физически плохо подготовленных медийных лиц. Потом они, получив еще большую медийность, заработав денег и оказав помощь в их зарабатывании продюсерам, все — растянутые и поломанные! Сейчас «Смотритель маяка» выходит, к примеру, у меня там такое количество драк — на восемь-десять человек хватит. И я ни одного движения в кадре не сделаю, пока не разомнусь. Вот Чулпан Хаматова — она ездила на коньках. Она делала это и до проекта. А техника не пропивается, как говорят спортсмены. И из всего проекта я помню только ее — она вышла и сделала номер. Большинство же это делали ради медийности — некрасиво, неизящно, половина там вообще травмировались. Мне тоже звонили, приглашали. Я ответил: «Ребята, я из Одессы. Я на коньки не вставал никогда в жизни». Почему артисты должны на коньках кататься? Почему артистов высылают на остров? А почему в зону не засунуть их? Это такой... нехороший телевизор.
— Дети смотрят ваши работы? Что говорят?
— Не знаю, у них надо спросить. Я их сам смотрю только на этапе производства. Обычно те вопросы, которые у меня к себе возникают, я решаю на площадке. Потом я всегда смотрю черновой монтаж. Еще у меня есть озвучание. Так или иначе, я вижу свою роль. Ставлю себе оценки, анализирую, что получилось, что не получилось, делаю работу над ошибками. А так, чтобы я сидел, смотрел эфир… Я лучше пойду погуляю с девушкой красивой или с любимыми детьми.
— Кто-то из детей династию собирается продолжить?
— Да зачем это надо? Эта профессия для сильных. И я пока не увидел в детях какого-то грандиозного стержня, чтобы они среди тысяч артистов пробиться смогли. Можно, наверное, в каких-то скетчевых вещах существовать легко, азартно, талантливо. Но я смотрю на тридцатилетних актеров, которые сейчас дико востребованы: Данила Козловский, Петр Федоров, Володя Яглыч, Александр Петров, Александр Яценко — они все работают «по школе», они все глубокие, психологические.
— В вашей биографии много городов. Какой из них считаете любимым?
— В Одессе родился, переехал в Ригу из Киева. Пришел из армии, переехал в Москву. Одессу, шумную, обаятельную, обожаю! Киев люблю, часто бываю там. И Рига, город, где на второй день начинаешь ходить медленно… А в Москве люблю сесть в воскресенье в такси, часов в 9–12, и поехать куда-нибудь на Патрики, на Чистики... Церковь, служба, после в кафе заходишь, кофе, люди еще не проснулись... Это та Москва, в которую я когдато влюбился. Идешь и думаешь: «Боже мой, надо же как красиво».
ДОСЬЕ
Максим Георгиевич Дрозд родился в 1968 году. Окончил школу-студию МХАТ и некоторое время работал в Театре им. Ермоловой. Дебютом в кино стала роль в фильме «Афганец» (1992). Сегодня в фильмографии актера более 50 ролей, среди них — работы в фильмах «Штрафбат», «Охота на пиранью», «Ангел-хранитель», «Проклятый рай», «Изгнание», «Диверсант. Конец войны», «Ликвидация». Был трижды женат, отец четверых детей.
