- А ее у нас ее давно нет, - огорошила меня хорошенькая молодая женщина, - до Великой Отечественной войны стояла суфлерская «ракушка». Во время налета фашистской авиации бомба попала в наше здание, театр был полностью разрушен. А после войны на Арбате, 26 появилось новое здание. И суфлерская будка в нем отсутствовала. Постоянного места у меня нет. На выпуске – это первый ряд, на спектаклях, сбоку, в кулисе. Просто ставят стул.

- А в суфлерской будке когда-нибудь приходилось работать? Может быть в другом столичном театре? Или на гастролях?

- Нет, слава Богу, - Лена даже руками замахала, - меня она пугает. Но вот Юрий Петрович Любимов хотел суфлерскую будку непременно установить. Мы тогда выпускали «Бесы» в его постановке. Юрий Петрович считал, что суфлер должен обязательно сидеть в будке. Продолжалось это все, наверное, месяц. Для меня хотели сделать коробочку, обшитую красным бархатом. Любимов хотел ее поставить посередине сцены, ведь в пол ее нельзя «убрать» – там у нас оркестровая яма.

- А чем это было обусловлено? Художественным замыслом?

- Я думаю собственным восприятием режиссера именно этого произведения Федора Михайловича Достоевского. Он желал целого спектакля, чтобы актеры произносили дословно текст, написанный писателем. Не забывали. А поскольку выпуск был сложный, а сам по себе текст достаточно тяжелый, а тем более «Бесы». Но Любимов хотел чтобы было так, как он задумал.

- Лена, а режиссеры - деспоты по отношению к суфлерам?

- Друзья. Пойдемте, в актерское фойе: там нам будет удобнее.

Уютная комната: мягкие кресла, в углу – шахматный столик.

- Лена, существует много технических средств для подсказок. А надобность в вас имеет какое-то значение?

- Конечно. У наших актеров это беспроводной наушник. У меня гарнитура - с микрофоном. И, если какой-то срочный ввод, то актер одевает наушник, а я говорю весь текст. Хотя срочный ввод – это же не значит, что спектакль надо играть завтра. Значит, есть какое-то время на подготовку, недели две. НО! Я достаточно жесткие условия – на следующий день спектакль. Такое было в нашем театре на «Чайке». Но я еще не работала суфлером.

- У каждого суфлера есть своя история – как он оказался в этой профессии. Можно услышать вашу?

- Восемь с половиной лет я работала здесь костюмером. Моя нынешняя начальница Любовь Леонидовна Кузнецова позвала меня. Я долго думала…

- Представление о профессии суфлера было в то время у вас со знаком минус?

- …Сидит человек в будке, начинает кричать во время спектакля какие-то вещи… Потом согласилась. И никогда не пожалела. Первый спектакль, в котором я начала работать с репетиции, «Принцесса Ивонна». Спектакль, именно с репетиции пошло. Потом принимала весь остальной текущий репертуар.

- Лена, есть ли для вас тяжелые или легкие спектакли?

- Конечно. Из последних – «Дядюшкин сон» очень тяжелый спектакль. Ведь он идет уже лет четырнадцать. Поэтому когда принимаешь спектакль с большим стажем – это тяжело: они уже сложившиеся. А когда ты выпускаешь, то ты знаешь все – и не надо приспосабливаться, потому что ты уже внутри этого действа. То есть с нуля проще. А входить тяжелее.

- Как вы относитесь, что только в трех столичных театрах работают суфлеры – у вас, в Малом, и, по-моему, у Олега Павловича?

- Вот у Олега Павловича точно есть. Мне жалко, что эта профессия на грани вымирания. На самом деле она необходимая в театре. Во-первых, на репетициях. Во-вторых, на самом выпуске. Или, например, спектакль в стихах. Согласитесь, достаточно тяжело заучить текст буква в букву. А суфлер как раз помогает: поправляет по тексту, по грамматике, по ударению. Это чрезвычайно важно, ведь качество спектакля от этого улучшается. Артисты не обижаются. Они относятся ко мне как к коллеге, другу, соратнику. В общем, три в одном.

- Наверняка у вас есть секреты мастерства?

Лена сосредоточенно думает. Кивает мне головой: готова.

- Внимательность, знания текста, мизансцен, партнера, где он может больше сделать паузу, где меньше. То есть, не лезть заранее. Дать актеру возможность работать.

- То есть вы скорее наблюдаете со стороны. Я пытаюсь понять: вы на сцене или за сценой?

Лена смеется.

- Я везде. Сначала, на периоде выпуска, на репетиции я скорее наблюдатель. Мне надо запомнить интонации, мизансцены, как вообще ведут себя актеры в этой сцене, а потом уже дальше в процессе, я уже больше с ними, с актерами. Если кто-то пропустил репетиции, например, когда половина театра уезжала на гастроли, а с остальным составом мы выпускали «Фигаро». Когда вернулись с гастролей, я им рассказывала: здесь мы сократили, тут надо посмотреть в эту сторону, а здесь пойти туда.

- Многие актеры рассказывают, как они шутят во время спектакля, позволяя неожиданные для партнера реплики. Как вы реагируете?

- Я готова к таким ситуациям. Если смешно – начинаю смеяться. А потом надо быстро сообразить – как из этого вырулить в нормальный текст, чтобы не потерять смысл. Но подобные проказы могут случиться на тех спектаклях, которые долго идут. На премьерах такого не бывает.

- Юлия Константиновна Борисова тоже любит пошутить?

- Она очень ответственная. Собранная. Я работала, когда выпускали «Визит дамы».

- А вы ей были нужны?

- Нет. Она не может под суфлера. Сама учит текст. И всегда рассчитывает только на себя.

- Лена, кому как надо подсказывать? Есть какие-то особенности?

- Есть актеры, которым надо подсказывать все, вплоть до буквы. И он может переспросить «а» или «и»? Есть, которым надо подсказать начало фразы, именно у кого из актеров фотографическая память. Иным нужно ключевое слово подсказать из предложения.

- Чего вам категорически нельзя?

- Расслабляться. Нужно быть постоянно сконцентрированной. Года полтора ушло на то, чтобы приспособиться ко всему.

- Лена, завтра часть труппы уедет на гастроли без вас. Насколько им будет сложно?

- Моя работа сделать так, чтобы актеры во мне не нуждались, чтобы они сами играли. То есть были независимы от суфлера. У меня есть спектакли на которых я должна обязательно должна сидеть: это которые со взрослыми. А вот когда идет спектакль для среднего поколения, я бы хотела, чтобы актеры во мне не нуждались. Чтобы не было зависимости актеров от меня. И меня от актеров. Хотя актеры чувствуют себя со мной спокойнее. И даже, если меня не видят, подозревают, что я могу находиться где-то рядом.

- А разве вы не рубите сук, на котором сидите?

- У меня есть подрастающее поколение – средний возраст. Молодые. И потом у меня так много всякого разного, что я без работы не останусь. Ведь я и тексты редактирую, и делаю режиссерские варианты. Ну, и потом выпусков спектаклей всегда много.

- Так всегда было, что суфлер в вахтанговском театре еще и творческая единица?

- До меня суфлеры этим не занимались. Меня не грузили, не просили – само пошло. Понимаете, помощник режиссера не может уследить за какими-то коррективами в тексте, она следит за мизансценами, за перестановками, за актерами. А я – отвечаю именно за текст, поэтому я и начала сама все редактировать, начиная с «Принцессы Ивонны». Театр даже специально для этих целей ноутбук купил. С тех пор у меня две версии: одна электронная, вторая на бумаге – размеченная. Галочки – значит, пауза. Музыка началась – сначала музыкальная нота, потом галочка. Хотя все пьесы, которые идут в нашем театре, я знаю наизусть. В комнате помощника режиссера у меня есть свой большой ящик. И там лежат все экземпляры спектаклей, начиная с первого дня. Без моего разрешения их брать никто не может.

СПРАВКА «ВМ»

Правила для суфлера. На первом месте – дикция. Если актер тебя не поймет, то дальше дело не пойдет. На втором – терпимость. Грамотность – в последнюю очередь.