«Жизнь одна» в РАМТе: война не бывает далекой

В спектакле на маленькой сцене, где малейшая фальшь ощутима, соединятся истории тех, кто остался лежать на полях сражений и тех, кто не вернулся из сталинских застенок. Несбывшиеся надежды, неслучившаяся любовь, невозможность поверить в то, что твой отец – враг народа и как раз вполне реальная возможность оказаться за решеткой только из-за того, что ты назвал Бунина великим писателем (а именно так случилось с Варламом Шаламовым) – все это прозвучит в предельно спрессованной и сыгранной на максимальном нерве постановке без антракта.

- К сожалению, сегодня в мире непростая ситуация, и когда где-то идут войны, ты начинаешь об этом думать и переживать, - говорит режиссер Владимир Богатырев. - Алексей Владимирович (Бородин, худрук РАМТа – прим. «ВМ») поставил «Нюрнберг», это тоже повлияло на выбор материала. Это довольно трудная проза, ее непросто переводить ее в драматургию. Материал мы собирали из разных источников, старались, чтобы тематически и смыслово он дополнял друг друга, был контрастным, но в то же время давал ощущение цельности. Использовались материалы из допросов Шаламова, мы читали его воспоминания. И возникло желание этим поделиться, рассказать про два ада – ад войны и ад Колымы, оба из которых влияли на жизнь. Сегодня, к сожалению, мы тоже видим возникновение войны и довольно легкомысленное к ней отношение, кажется, что это – где-то, а ведь жизнь – одна. И это нужно помнить.

- Как родилась идея соединить «Колымские рассказы» с прозой Кондратьева?

- Не так давно я перечитал «Колымские рассказы» Шаламова и подумал о том, что они должны быть в школьных учебниках. Читая некоторые рассказы, я обращал внимания на то, что когда-то пропускал, и это показалось очень свежо. А с прозой Кондратьева я уже работал, когда-то ставил «Сашку». И в какой-то момент мне артист дал почитать рассказ Кондратьева «На станции Свободный», в котором молодой человек сбился с пути, когда сошел со станции, увидел заключенных арестованных врагов народа и узнал, что его отец – тоже враг народа. И так проза Кондратьева объединилась с Шаламовым тематически.

- В постановке заняты в том числе и молодые актеры, для которых и война, и репрессии – что-то очень далекое. Были ли трудности с их погружением в этот непростой материал?

– Понятно, что у меня была какая-то опора, а потом уже включились и актеры. И затем шел уже взаимный процесс. Юра Трубин, который играет арестанта, например, присылал какие-то рассказы. Конечно, эту часть истории страны кто-то знал больше, кто-то – меньше. Все вместе смотрели фильмы, хронику. Наверно, актерам было сложно, потому что для них это далекое время, но работали они увлеченно, с остервенением и большой глубиной, через нутро впитывали материал и старались соответствовать той глубине, которая есть у автора.