Леонид Трушкин: Мы приходим друг к другу по любви

Четверть века назад он стал первым частным театром в современной России. О том, как живется антрепризе сегодня, и может ли театр быть успешным без государственной поддержки, Леонид Трушкин рассказал корреспонденту «Вечерней Москвы».

- Четверть века для антрепризы – немалый срок. Поделитесь секретом долголетия?

- Никакого секрета здесь нет. Дело прежде всего в культурных традициях нашей страны, где люди привыкли ходить в театр..

- Неужели за эти 25 лет Ваш театр ни разу не оказывался под угрозой закрытия?

- Подобная ситуация у нас складывалась дважды. В первый раз – много лет назад - из-за конфликта с актрисой, игравшей главные роли. Второй был обусловлен дефолтом 1998 года. Я как раз должен был начинать репетиции спектакля «Ужин с дураком». Ну и обратился к актерам со спичем о том, что не смогу платить им уже оговоренные гонорары и не брошу камень в того, кто от меня уйдет в этой связи... Меня перебил Володя Стеклов: «Хорош,- говорит, - уже болтать, давай репетировать». Век ему буду за это благодарен! Так же как и Геннадию Хазанову, и Олегу Басилашвили, и другим актерам, ни один из которых не покинул меня в трудный момент.

- Недавно свой юбилей отмечала Инна Чурикова. В этом году в свой день рождения она играла спектакль в «Ленкоме». Но я знаю, 10 лет назад она отпраздновала 60-летие премьерой в Вашем театре. Чем Вам удалось тогда так прельстить популярнейшую актрису «Ленкома»?

- В то время на моем столе лежала пьеса американского драматурга, удивительным образом перекликавшаяся с личными обстоятельствами моей собственной жизни. Я послал эту пьесу Инне Чуриковой. До этого мы были едва знакомы..

И вот представьте себе мое удивление, когда Инна Михайловна перезвонила мне на следующий же день и сказала, что мечтает сыграть эту роль! И что она плакала, читая пьесу! Я поразился тогда еще и тому, что Чурикова так остро ощутила трагедию героини, ведь в ее жизни никогда не было ничего похожего. Мне тогда вообще казалось, что, кроме меня, эта пьеса не нужна никому.

- Бытует мнение, что антреприза может держаться только за счет актеров, уже прославившихся в других театрах или в кино...

- Это не совсем верно. Вот, например, Чулпан Хаматова играла в Театре Антона Чехова в тот период, когда она еще не была в труппе «Современника» и практически не снималась в кино. Но окружали ее артисты, как теперь принято говорить, «медийные». Люди часто покупают билеты на популярных артистов, но выходят-то они со СПЕКТАКЛЯ! А качество спектакля зависит не от популярности артистов, а от их таланта.

- А как Вы относитесь к тому, что слово «антреприза» в нашей стране до сих пор воспринимается многими, как синоним чего-то низкопробного?

- Отчасти, «ругательным» это слово сделали критики, отчасти – коллеги-антрепренеры. Но на мнении публики это не очень-то сказывается, она покупает билеты, ориентируясь не на критику, а на «сарафанное радио». На самом деле «антреприза» - это лишь способ организации театрального дела и ничего больше. Да, у меня нет постоянной труппы, но одни и те же актеры играют в Театре Антона Чехова по три-четыре, а то и по пять разных спектаклей. И я точно знаю, что на этих людей я могу положиться. Мы приходим друг к другу по любви, по взаимному велению сердца. А не как некоторые супруги, которых иногда вместе держит только прописка.

- Один из спектаклей Вашего театра в этом году отмечает 10-летие, другой – 15-летие. Не слишком ли это долгий срок жизни для театральных постановок?

- Мы играем «Ужин с дураком» 15 лет, и я Вам скажу, что сейчас этот спектакль стал гораздо лучше, чем он был в год своего рождения. Даже мне, видевшему эту постановку десятки раз, она до сих пор преподносит сюрпризы. И за это я благодарен артистам, и прежде всего Геннадию Хазанову, который все эти годы играет свои роли без замен. Не было случая, чтобы мы с ним не поняли друг друга. Он артист, прежде всего думающий о том, «как лучше», а не «кто главнее».

- С 1997 года Вы отказались от спонсорской помощи. Почему? Спонсоры диктовали Вам какие-то свои условия?

- Мне никогда ничего не «диктовали», но некоторое ощущение собственной ущербности я все-таки испытывал. Я полюбил самостоятельность. И считаю, что драматическая труппа может существовать и на сборы от продажи билетов, конечно, если этот коллектив уже прошел определенный период становления.