«ВМ» поговорила с 25-летним Иваном Твердовским, чьим фильмом «Класс коррекции», обладателем приза «Дебют» «Кинотавра-2014», 29 августа открывается 12-й кинофестиваль «Московская премьера» .

Наш собеседник — сын продюсера и режиссера документального и короткометражного кино Ивана Твердовского.

— Иван, работа отца определила ваш выбор профессии?

— Я воспитан «доком», мне с детства это было интересно. Представьте, что ваш отец охотник, который время от времени приносит интересную добычу — в виде крутого материала, конечно. Мне нравилось, как азартно он это делает. Сейчас я очень хорошо его понимаю.

— Расскажите, пожалуйста, как появилась идея фильма «Класс коррекции».

— Продюсер Наталья Мокрицкая запустила проект по повести Екатерины Мурашевой «Класс коррекции» и искала режиссера. Мне повесть и первый вариант сценария не понравились. Но это не значит, что нужно отказывать себе в возможности полностью изменить сюжетную структуру. Продюсеры были не против, и мы приступили к работе. В итоге от повести Мурашевой в фильме ничего не осталось. Мы брали за основу собственные истории из школы. «Класс коррекции» — это моя история, которую я перенес на жизнь подростков с ограниченными возможностями.

— Если от изначальной литературной основы — одноименной повести психолога Екатерины Мурашовой — в фильме ничего не осталось, то получается, что вы изначально хотели снять фильм о «коррекционных» подростках, и сценарий стал просто поводом для вашего собственного давно зревшего высказывания?

— «Высказываний», которые «зреют», я всегда боюсь. Когда что-то долго зреет, есть опасность, что оно перезреет и испортится. Мы живем и работаем здесь и сейчас — бери и делай, не жди, когда будет поздно. Я снимаю документальные фильмы. Увы, мне необходимо было сидеть в таких классах и наблюдать за тем, как этот мир устроен. У нас принято, что режиссер особо никуда далеко не ходит, а только сочиняет и врет.

— Что вас больше интересовало в этом сюжете — условно говоря, бытовые школьные взаимоотношения «коррекционных детей» с «нормальными» или проблемы более широкие, вневременные — понимание — непонимание, отклонение — норма, взрослые — дети?

— Больше всего в этой истории мне хотелось не зацикливаться на проблемах узкоспециальных. Было интересно вспомнить историю взаимоотношений в обычной школе и переложить ее в условия реального школьного гетто, каким является класс коррекции. Если вы пойдете в такие классы, то увидите, что в смысле человеческих взаимоотношений они, в сущности, ничем не отличаются от «нормальных».

— Как вы думаете, почему такой интересной и сложной темой никто до вас не заинтересовался? Может быть, это из-за боязни быть обвиненным в «чернухе», «эксплуатации»? Боялись ли вы этих обвинений, когда начинали снимать, и часто ли вы их слышите теперь?

— К таким обвинениям я привык! Мне даже нравится, когда меня называют конъюнктурщиком. У меня есть человеческая и гражданская позиция, которую я выражаю в своей профессии. Я за практическую пользу режиссуры, а не исследование «внутреннего мира» автора, его комплексов и самокопаний. Людям наплевать на это. Они идут в кино либо развлечься, либо, наоборот, задуматься над проблемами.

— Какой вам показалась атмосфера в сегодняшней школе безотносительно коррекционных классов? Ведь вас неизбежно будут сравнивать с Валерией Гай Германикой.

— Я не смотрел «Школу» Германики, но понимаю, почему всех, кто снимает ручной камерой, сравнивают с ней. Она в этом не виновата — люди вообще мало смотрят и знают.

Я в школах уже снимал два документальных фильма — «Снег» и «Собачий кайф». Не могу сказать, что тот мир моих героев сильно отличается от классов коррекции.

— Смотрите ли вы фильмы своих коллег-ровесников, читаете ли их сценарии, видите ли у них серьезный потенциал, который может изменить российское кино? Кого бы могли выделить и порекомендовать?

— Я занимаюсь отбором на Московском международном кинофестивале и в год смотрю больше 500 короткометражных фильмов. Мне интересны истории, которые способны изменить что-то во мне. В этом году я посмотрел одну короткометражку и бросил курить. А еще после одной позвонил бабушке. Я за такое кино. Все фильмы которые я отбираю, я сам не смог бы снять и завидую, как это круто.

В России режиссеры вообще не любят смотреть что-то чужое, это отвлекает их от собственных самокопаний — такой верный путь к микросуициду в профессии.

По-настоящему я восхищаюсь авторами документальных фильмов, лучшие из них снимают женщины. Они для меня стимул к самосовершенствованию в профессии. «Марш! Марш! Левой!» Евгении Монтаньи Ибаньес, «Непал форева» Алены Полуниной, «Кровь» Алины Рудницкой. Всего три женщины и три фильма, а уделывают мужиков так, что лучше бы никто не снимал после них. Это настоящий героизм, который заслуживает восхищения. Вот к чему стремиться надо. Какая Германика, о чем вы?..

СПРАВКА

«Класс коррекции» — первая полнометражная картина Ивана Твердовского, рассказывающая о школьном «гетто» для умственно отсталых детей и о зарождении первой любви среди них.

Главные роли в фильме играют актеры «7 студии» и «Гоголь-центра» Мария Поезжаева, Филипп Авдеев, Никита Кукушкин. Картина стала победителем в номинации «Дебют» на «Кинотавре» и на конкурсе восточноевропейского кино «К Востоку от Запада» в Карловых Варах. В 2010 году на «Кинотавре» короткометражка Твердовского «Словно жду автобуса» также была отмечена жюри.

Фильм «Класс коррекции» выйдет в прокат выйдет 25 сентября.