По ту сторону зеркала: 87 лет исполнилось со дня рождения Андрея Тарковского

Кем он был на этой земле? Провидцем? Случайностью? Или закономерностью? Как мог он, бунтарь, погибать от ностальгии, когда сам оторвал себя от этой земли? Загадок Тарковского не разгадать: он был мировым явлением, и страсти его были глубинными, оттого и не устают говорить о них до сих пор.

Запах травы и женщина — красавица с пшеничной косой. Она протягивает руки, склоняясь все ближе.

У Андрея замирает, а затем воробышком трепещет сердце — он рад, что мама пришла и что рядом отец, такой красивый. В кольце родительских рук тепло. Он болезненно нуждался в этом кольце, и замену ему будет искать всю жизнь.

Мама — Мария Вишнякова и папа — знаменитый поэт Арсений Тарковский расстанутся через три года. Папа уйдет к другой, новой любимой. Андрей будет носить в себе боль от этого предательства отца, но сам поступит так же — спустя много лет. Но когда отец ушел, Андрей не столько понимал, сколько ощущал происходящее по каким-то отрывкам фраз. Их смысл отбрасывался детским сознанием. Понимание яви было острым и главным: папы больше не было рядом, не так важно даже почему, а в маминых глазах, чудесных спокойных озерах, появились особая глубина и потаенная горечь. Он будет расти, но больше не позволит никому обидеть женщину с длинной пшеничной косой, воспоет ее в фильмах, всю жизнь будет влюбляться в женщин, напоминавших маму, и совершать поступки, доказывая своему отцу: такого, как он, Андрей, нельзя бросить . И не любить нельзя.

Узнав, что Андрей забрал документы из Института востоковедения, Мария Ивановна молча села на стул. Недолго жизнь была спокойной… «Поторопился с выбором профессии». Господи боже. За что?! А они уже ходили рядом — дружки. Ей казалось, они, как акулы, подплывают все ближе. Ничего особенного они не творили — ну разве что «стиляжничали». Но и это казалось ей дикостью.

«Мам, ну ты что!» — обнимал он ее за плечи, а Мария Ивановна слышала, как сердце стучит: собьют сейчас сына, вон, закружили уже его в веренице сомнительных увлечений.

Почему дочка такая понятная, милая, а от Андрея так много боли? Чтобы выдернуть сына из «лап дружков», Мария Ивановна пристроила его во ВНИИ цветных металлов, откуда он отправился в тайгу в экспедицию.

Правда, вернувшись, Андрей поступил еще неожиданнее: нацепил яркий пиджак и пошел поступать во ВГИК на факультет режиссуры. Ему повезло — он был принят. Да еще и куратором курса был великий Михаил Ромм. Он потом смеялся — надо же, ведь его отговаривали брать двух студентов, Ваську Шукшина и Андрея Тарковского. И вот итог... Он сразу увидел нетривиальность и одного, и другого.

Андрей очень быстро влюбился в однокурсницу Ирму Рауш. Да и как могло быть иначе? Она была прелестной — большеглазая, улыбчивая, солнечная. Умная.

И одаренная невероятно! Насколько — до конца выяснится лишь с годами. Но пока же на их режиссерском курсе Ирма, быстро ставшая Ириной, переиграет все возможные роли. Она не хотела быть актрисой, но играла потрясающе. Тарковский вскоре после знакомства начал ее провожать, а когда понял, что влюбился, повез к отцу — на дачу, в Голицыно. Там в комнате стоял огромный телескоп. Ирма была поражена этим фактом, самим Арсением Тарковским, но более всего — Андреем, совсем другим...

И когда вскоре он выпалил ей: «Выходи за меня», растерялась. Она ведь так гордилась своей независимостью! А еще она смутно побаивалась Андрея — остроглазого, быстрого. В нем было так много миров... Но она скажет «да». Полюбит его родителей. Мария Ивановна вообще станет для нее невероятно близким человеком. Однажды она скажет невестке, столь похожей на свекровь в молодости: «В Тарковских нельзя не влюбиться, но выходить за них замуж опасно…» Глубину фразы Ирма поймет позже.

А пока... Андрей притащил Ирму в загс фактически после закрытия, но так очаровал его сотрудницу, что та выдала им бланки заявлений. Они поженились, никого об этом не предупредив. И были счастливы.

...Чужая душа — потемки, чужая жизнь — тьма полная. Со стороны казалось — ну что может быть лучше, чем брак с Ирмой. В «Ивановом детстве», фильме, сделавшим Тарковского знаменитым сразу, в один день, Ирма потрясающе сыграла маму Ивана. Ее игра определила успех фильма не меньше, чем режиссура Андрея.

И как профессионал Ирма говорила с мужем на равных. Она была не защитой, но ровней, не подпоркой, а такой же стелой, какой был и он сам. Более того — Ирма предоставила ему свободу. Ну только мечтать можно о таком. Но нужна ли она была ему в таком количестве? Кто поймет...

После «Иванова детства», вручения картине «Золотого льва» на Венецианском фестивале и рождения сына Тарковские получили квартиру на Земляном Валу. В пустую квартиру как-то влетели цыганки. Брать было нечего, они ушли. Но перед уходом старшая зыркнула на Ирму с неожиданным участием: «Беги, девка, не будешь ты тут счастлива...» Тарковский тогда распереживался. Но предсказание скоро забылось.

И было счастье... Ирма хотела, чтобы Андрею не мешал быт, который она сама ненавидела, привычно говорила ему правду, могла за что-то и покритиковать, не согласиться, спорить. Она была на равных. Но это ему было нужно не всегда…

Тарковский изначально был настроен на то, что место женщины в семье — место особое. Ей положено было находиться не то что бы в униженном положении, но в положении «за зеркалом». Она могла отражать, но не быть объектом отражения.Ирма знала, что для мужа женщина-режиссер — невозможна, немыслима. Даже в своей подруге, великой Ларисе Шепитько Тарковский режиссера не видел! А что говорить о жене? Дети, ну, актерские пробы. Можно сказки писать.

Ах, как похоже все складывалось когда-то в жизни Марии Ивановны, начинающей поэтессы, воспитанницы Брюсовских курсов. Да только познакомилась она с Арсением Тарковским. И растворилась в нем...

Постепенно вокруг Тарковского собралась какая-то новая компания, вытеснившая привычную Ирме компанию старую. Она почувствовала перемены не сразу. Сначала что-то почти незаметное стало собираться в воздухе. Потом прислушалась к разговорам — в них то пели осанну Андрею, то нарочито обозначали «место женщины». Мол, хорошая жена — та, что молчит да мужа слушает. С этой точки зрения Ирма не была хорошей женой.

Она была ровней. На застольях же новой компании культивировался немыслимый для нее «кодекс настоящих мужчин». Ирма и Андрей начали отдаляться. Это было больно.

На съемки «Рублева» Ирма приехала неожиданно. Дверь номера Андрея открыла женщина — она вспомнила, что видела ее прежде. Симпатичная, но пухло-простоватая, суетливая, она начала предлагать ей сваренный для Андрея борщ, гремя многочисленными кастрюльками, плошками и соусничками, заполонившими стол.

А Тарковский с каким-то показательным неистовством кинулся обнимать жену, попутно объясняя, что если бы не Лариса Павловна, так звали деловитую помощницу режиссера, то и еды бы он не ел нормальной, так плохо все организовано... Ирма заметила, чего вокруг номера сновала половина съемочной группы. И лишь потом она осознает почему: Лариса Павловна намеренно провоцировала скандал, чтобы ускорить развязку сложившегося треугольника.

Но вскоре стало не до личного. Гениального «Рублева» принимали плохо. Тарковский был растерзан: в фильм требовалось внести серьезные правки. Он не внес и пять их части, переболевая каждой. В этот момент он нуждался в абсолютной поддержке и бесконечных похвалах — они залечивали раны. Лариса Кизилова это поняла быстрее всех.

Правда, ни жена, ни претендующая на это звание Лариса не знали, что в это же время у Тарковского был еще один роман. Он познакомился с прелестной ленинградской учительницей Тамарой Приставко случайно. Она была замужем. Но «меж двух столиц» заблистали молнии. Он называл ее Дашей, считая, что имя Тамара ей не подходит. Она поменяет потом свое имя...

Из надежной гавани по имени Ирма и манкого порта по имени Лариса он часто отплывал в тихую бухту по имени Даша...

Три года отношений, расставания, взаимные претензии, примирения. Он сделает ей предложение слишком поздно. Но Даша — его любившая, не вернувшаяся к мужу, ответит «нет». Она слишком устала от его обещаний и своего странного положения любимой и любовницы. Лариса убедит Андрея поставить финальную точку в этой истории: он выбросит кольцо для Даши в Москву-реку и женится на ней, Ларисе Кизиловой. Потому что она пообещает дать ему все, что нужно для спокойной работы, творчества и успеха: обожание, беспроблемность во всех областях жизни, кроме, конечно, области творческой. В общем то, она выполнит обещание. И даже... перевыполнит его.

…Лариса стала для Андрея всем и чуть более того. Она превратилась в мягкую, но непроницаемую пасту, из которой довольно быстро вокруг режиссера был сооружен плотный «кокон».

Даже к телефону теперь подходила только она. Просочиться сквозь Ларису и «кокон» могли лишь те, кто не представлял для нее угрозы... Она стала для него менеджером, кухаркой, советчицей. Искренне любя Тарковского, она вцепилась в него намертво своей простецкой хваткой, не допуская и намека на мысль о том, что кто-то еще может дать ему больше. Сначала их соединяла страсть, потом практицизм с его стороны — она стала для него воздухом.

Но если что-то шло не так, Лариса истерила. Как он боялся этих истерик... На съемках «Соляриса» Лариса ощутила опасность. Юная Наталья Бондарчук явно нравилась ее мужу. Не просто нравилась... Лариса знала этот его взгляд — неотрывный, манкий… И тогда она пошла ва-банк.

Встретилась с Натальей и объяснила прелестной девушке почти с материнским сочувствием: он — не для тебя. Ты его не выдержишь.

Это — мой крест. Сама несу с трудом, но несу. А ты — сломаешься. «Я обязана спасать его ради того, чтобы он мог снимать фильмы. Для истории и вечности».

Это — из воспоминаний самой Бондарчук, тяжело пережившей роман с Тарковским. Она чуть не покончила с собой! И в «Солярисе» Наталья, дивная Хари, умирала в кадре так страшно после того, как Тарковский объявил ей, что не сможет уйти из семьи. Он уже предал одного сына. Второй раз совершить такое же предательство… Нет. К тому же Лариса пригрозила, что если он уйдет, она не даст ему видеться с сыном. Это был удар под дых. Но в этой игре у всех были свои интересы.

К съемкам своего фильма-исповеди «Зеркало» Тарковский приступил, что называется, с «трясущимися руками». Такого фильма в истории мирового кино не было, и он понимал это... Лариса хотела сниматься в главной роли. Она даже прошла пробы! Но выбрали Маргариту Терехову. Тарковский попросил худсовет выдать ему письменный отказ, чтобы только не выяснять отношения словесно...

На кадрах в «Зеркале» видно, что Лариса старается не смотреть на великую Терехову. Но зато все равно он — он! — возвращался к ней...

Роман с Тереховой... Долгое время считалось, что она просто была любимой актрисой Мастера. Потом заговорили, что без близких отношений не обошлось.

Важно ли? Как актриса и режиссер они точно были созданы друг для друга! Но на совместном заседании коллегии Госкино и секретариата правления Союза кинематографистов «Зеркало» признали «непонятным, немассовым и в общем неудачным фильмом». Тарковский ощетинился: «Я не вижу в массовости никакого смысла… Родился какой-то миф о моей недоступности и непонятности.

Утвердить себя личностью своеобразной невозможно без дифференциации зрителя». Картина вышла в ограниченный прокат и еще больше обострила скрытое противостояние Тарковского и властей. Он задавался вопросом, отчего его так не любят. И не находил ответа.

А романы все равно продолжались — он не мог жить без «свежих» влюбленностей. Их было много, женщин… Тарковский не мог хранить верность одной, болезненно стремясь к близости с другими. Влюбленности питали его, окрыляли, озаряли путь... Он искренне считал, что нет лучшего способа заставить актрису делать на площадке то, что нужно, чем переспать с ней. Лариса Павловна знала об этом и терпела. Без устали доказывая — все проходящее. И только я — твое настоящее «плечо».

После надрыва с «Зеркалом» и постановки «Гамлета», где играл его любимый, гениальный актер Анатолий Солоницын, Тарковский задумал «Сталкера».

Но тут впору чуть приостановить рассказ и задуматься, а как оно было? Принято считать, что Тарковского травили в СССР. Но если изучить его биографию, это и так, и не так... По воспоминаниям Марлена Хуциева, с жесточайшими требованиями и придирками сталкивались тогда все режиссеры. Это было нормой! Другое дело, что воспринимал их Тарковский тяжелей, чем другие. Он знал себе цену. Пятидесятилетие режиссера газеты замолчали, не отметили дату и в Доме кино.

Лариса, мечтавшая жить за границей, аккуратно подливала масла в огонь. Хотя, может, не стоит превращать ее в монстра? Хотя бы потому, что, в отличие от многих, она-то прекрасно понимала, что ее муж — гений, работающий на вечность.

В 1980 году «Сталкер» Тарковского был показан на Каннском кинофестивале и получил Приз экуменического жюри. Тарковского это задело: он рассчитывал на большее. И, честно говоря, имел на это право! В том же 1980-м он получил звание народного артиста РСФСР, как-то не утешало.

Он едет в Италию, снимает «Ностальгию», в 1983-м на нее падают призы, но это все не то, не то! Не без давления Ларисы он обращается к «верхам» СССР с просьбой разрешить три года работать в Италии. Отказ — как пощечина. И 10 июля 1984 года на пресс-конференции в Милане режиссер объявил о решении остаться на Западе. Лариса по правую руку.

«Мы с Ларисой Павловной еще не выбрали город...» — объясняет он. Слово «невозвращенец» сжимает горло...

Лариса рядом. Всегда. Даже если хочется быть одному... Смертельный диагноз ему поставили, когда он снимал «Жертвоприношение». Это редкий случай — Ларисы не было рядом. Последняя любовь к норвежке-танцовщице Берит должна была спасти его от беды, но... Она родила сына Александра в сентябре. А 29 декабря 1986 года глаза Тарковского закроются навсегда. Сына он видел на фото...

Его подхоронили в могилу есаула Владимира Григорьева. Через год деньги на «свою» могилу нашлись, и Лариса оплатила ее на двести лет вперед. Теперь на Сент-Женевьев дю Буа лежит рядом с Андреем и она.

Ирма Рауш снимает хорошие фильмы и пишет сказки. Она всегда была ими полна, Андрей знал это! Он говорил Наталье Бондарчук, что очень любил первую жену...