Виктория Толстоганова: Ужасно боюсь театра

Одной из самых интересных премьер 42-го Московского международного кинофестиваля стала лента «На дальних рубежах» режиссера Максима Дашкина с Викторией Толстогановой в главной роли. Мы побеседовали с актрисой, воплощающей на экране сильные и запоминающиеся образы. Разговором с Викторией «Вечерняя Москва» продолжает рубрику «Зеркало для героя», где мы спрашиваем и нам отвечают искренне, напрямую.

— Виктория, как к вам попала роль Марии в фильме «На дальних рубежах»?

— Когда я пришла на пробы к режиссеру Максиму Дашкину, я уже ни на секунду не сомневалась, что буду играть эту роль. Еще читая сценарий, я поняла, что текст именно такой, каких я жду и люблю: малословный, очень аскетичный во всех проявлениях — и эмоциональных, и даже визуальных. Это такая история, прочитав которую думаешь, была ли она, или не было вообще. Не могу сказать, что героиня — это совсем я. Но в любом случае она некий очень понятный мне персонаж. В ней есть что-то мое.

— Правда, что в кино иногда больше слов дает молчание, некое внутреннее? Ведь актерская игра — не просто механические действия?

— Конечно, если в зрителях рождается некая эмоция, то это не просто механические действия. А что касается молчания — мы же не только в кино, но и в реальности часто не так много говорим. Ошибочно считать, что текст существует как-то отдельно. В жизни мы говорим очень мало, все выражаем эмоциями, просто не замечаем этого. Мне кажется, в этом фильме у актеров была прекрасная возможность просто быть, стараться все чувствовать и проживать. И если это у нас вышло, то такого результата мы все и ждали, к нему и стремились — чтобы у нас получилось не то чтобы даже молчать, а просто жить в кадре.

— Чувства, которые испытывает ваша героиня, довольно тяжелые. И если мы знаем, что человек, которому изменяют, испытывает ревность, то как назвать то, что переживает человек, который изменяет, как ваш персонаж?

— Моя героиня будет жить с большим мучительным чувством вины, а оно всегда приходит наплывами к человеку. Во многом именно наша героиня — женщина, как трава. Нехотя, по ходу принесла разрушения, но уцелела сама. Выжила и отряхнулась, словно ветер траву повалил, а потом та снова встала, когда он закончился.

Со стороны может показаться, что Мария даже бесчувственная в чем-то. Но женщина на самом деле единственно, в чем может выиграть у мужчин — в стойкости. Мужчины сильнее по своей сути, и бороться с ними на их же территории бессмысленно. Если они изменяют, то делают это, зачастую даже не испытывая чувства вины. По крайней мере в нашем восприятии мужского и женского мира. У женщины же все сложнее и тоньше. Поэтому если она бьет, то делает это другим способом. Отчасти это какая-то месть мужчинам за их измены, за то, что они причиняют женщине боль, мне так кажется.

— Съемки проходили в «мужском мире» — на военной базе в Киргизии. Как вам там работалось? Была ли какая-то особая атмосфера?

— Мне кажется, что 70 процентов фильма дало то место, в котором мы снимали. Оно диктовало половину эмоций. Еще сыграло свою роль и время года, когда проходили съемки. Летом в тех местах все цветет и благоухает. Мы же работали зимой. Хотя там никогда не бывает снега, но ветер такой, что буквально сносит с ног — иногда пройти невозможно. Сама природа там очень крутая, сильная. Пересилить ее нельзя. Ты растворяешься в ней и понимаешь, что вообще ничего не значишь. Она какая-то невероятная — и очень красивая, и в то же время властная, подчиняющая себе все. И во многом фильм из этого соткан. Честно говоря, он мне нравится — вижу в нем только хорошее.

— Расскажите подробнее про локации...

— Это удивительное место. Удивительные полуразрушенные пятиэтажки, в которых живут люди. Там совершенно отсутствует нормальный быт, и это дает истории некие дополнительные краски. Из тех мест очень хочется поскорее сбежать, потому что непонятно, как вообще там живут люди, что едят, как они справляются со всем этим. Мы жили в очень странных условиях. Это не значит — «как там плохо, как было тяжело». Нет. Жить вообще можно везде, это понятно.

— Во время съемок вы жили в гостинице? Это же отличается от того, как живут остальные люди. Могли ли вы наблюдать за местными?

— Наша гостиница соответствовала тому, что было вокруг. Она была ничем не лучше домов, в которых живет местное население. Там нет такого понятия, что есть что-то лучше или хуже. Кстати, в домах, в которых мы снимали, действительно живут военнослужащие. Хотя ничего ужасного в целом там нет — не обваливаются потолки, есть горячая вода. Но все равно ощущается какая-то скупость жизни. Там вообще все люди так живут, хотя, конечно, зарабатывают по-разному. И в Бишкеке, который находится часах в трех езды, все совсем по-другому, ведь это столица Киргизии. Но мы жили в самом бедном месте. Дальше, конечно, есть уже туристические поселения, которые совсем другие. Наверное, режиссер специально выбрал это место и погрузил нас в какое-то просто удивительное окружение. Эта атмосфера, запах, когда кажется, что ты находишься на какой-то свалке или стройке, а потом поворачиваешься, и на тебя смотрит гора, красивее которой нет ничего в жизни, — это очень круто!

— Наверное, за свою актерскую карьеру вы многое видели. Кстати, я читала, что вы уже в 11 лет решили стать актрисой и никакой другой специальности не рассматривали. У вас всегда была уверенность в этом?

— На самом деле я в 11 лет еще не решила, что буду актрисой. Но действительно тогда я хотела заниматься в театральной студии, мне нравилось. Сразу после окончания школы я побоялась поступать, пропустила первый год. Мне казалось, что я не поступлю, что вообще я никакая не актриса. Но мой руководитель, наш режиссер в театральной студии — Тюкавкин Александр Николаевич, который, так получилось, учился у тех же педагогов, у которых я потом занималась в ГИТИСе, сказал: «Да ладно, куда ты будешь поступать? У тебя есть еще какое-то место, кроме театрального? Не придумывай!» А я действительно очень боялась. И говорила себе, что, может быть, действительно хочу поступить в Губкинский университет, который находится напротив моей школы. Я даже ходила туда на курсы физики и математики. Хотя ничего в этом не понимала — там будто на китайском со мной разговаривали. И в какой-то момент я подумала, что Тюкавкин прав. Наверное, другой истории у меня и не могло быть. Хотя тогда я совсем не была в себе уверена.

— Позже уверенность появилась?

— Когда я начала учиться и стала заниматься профессией, в студенческие годы, наверное, какая-то уверенность появилась. Ее давали мне Леонид Ефимович Хейфец и педагоги, которые со мной занимались. Все шло уже от них и от моего стремления в театр. О кино я тогда совсем не думала. На кинопробы, которые случались раз в месяц, не ездила. Думала, зачем это надо. Театр — это храм, а съемки — какая-то ерунда и не стоят того, чтобы с утра далеко ехать.

— Но ваше отношение к кино изменилось?

— Да. Потом и само российское кино изменилось, стало возрождаться, выходить на свой путь. И я начала сниматься. Правда, только в 2000 году. Но с уверенностью, конечно, все равно не все так просто. Она уходит всегда в первый съемочный день. Иногда начинает казаться, что ты даже не знаешь, как дышать, как ходить. Но периодически она возвращается. Тогда я думаю, что что-то понимаю в этой профессии. А иногда кажется, что ничего не понимаю. Но это вовсе не прямой путь. В театре вообще меня трясет как осиновый лист.

— Перед каждым спектаклем?

— Да. И всех артистов. Всегда. Хотя я долгое время не работала в театре, а потом вернулась и уже изменилась чуть-чуть. Ощущение некоего опыта за плечами позволяет чувствовать, что я уже не так боюсь, что, наверное, что-то могу сказать. Потому что, когда ты боишься так, как боялась раньше я, ничего невозможно сыграть. Трясется даже подбородок. Теперь я хотя бы дала себе возможность что-то играть на сцене. Сейчас мне полегче. Но в принципе театра я боюсь ужасно, а кино — нет.

— Почему?

— Театр — это другая история. Она происходит в реальном времени. И в кино я как-то все понимаю — это мой мир, в котором есть камера, есть я, есть режиссер. Мы что-то свое плетем, и никто нам не мешает. В это время не нужно думать о зрителях. А в театре это процесс, когда ты чувствуешь, что на тебе лежит огромная ответственность: если собьешься, нужно будет куда-то вырулить, вывести эту огромную махину. Сейчас мне уже нравится, что можно тянуть эмоцию, в течение двух часов проживать большую историю. Театр мне снова начинает нравиться.

— Ведь и вначале вы думали о театре?

— Да. Вначале было просто прекрасно, но потом я перестала им заниматься и стала заниматься кино. Подумала — кому театр нужен, ничего там нет живого. Сейчас же понимаю, что не права — в театре есть много чего.

— Кстати, где вас можно увидеть на сцене?

— Сейчас единственный спектакль с моим участием — это «Папа» в постановке Евгения Арье в театре «Современник». Мы будем его чуть-чуть переделывать. Надеюсь, что сыграем его в конце осени.

— А что с сериалами?

— Сериалы — это прекрасно. Думаю, хорошие сериалы мало чем отличаются от кино. Недавно я смотрела «Фауду», израильский сериал — это просто шедевральная история. Хочется сниматься в таких картинах.

— Сейчас все говорят про «Чики» и «Коллцентр» — в чем специфика работы в подобных авторских сериалах?

— Работалось в них, конечно, прекрасно. А что касается некой специфики... Просто меньше времени на роль, больше выработка в день. И сложнее приходится всем — и режиссеру, и оператору, и актерам, — но все равно все стараются сделать кино, авторский проект. «Чики» — абсолютно авторский шикарный сериал. Да и сейчас мы снимали все лето сериал «Чиновница» с Оксаной Карас — старались все сделать максимально честно. Конечно, есть издержки производства именно сериального, но мы все надеемся, что это будет живая, интересная зрителю история.

— Вы часто играете и антагонистов. Как сделать отрицательного персонажа живым, таким, чтобы ему мог посочувствовать зритель?

— Конечно, это связано со сценарием, все равно должно быть в нем заложено. И еще самой нужно как-то полюбить эту героиню. Очевидный пример — сериал «Палач». Когда мы работали над ним, ко мне режиссер Вячеслав Никифоров подошел и сказал: «Я знаю, что, когда мы будем создавать эту героиню, акцент будем делать не на том, что она убийца и несет в себе зло, а на том , что она таким образом выживала в войну, и она так любит жизнь». Это уже другая какая-то история. Это раскрывает человека. Мы все не святые. И мы грешны. И порой мы грешнее, чем кто-то что-то про нас знает. Интересно же вытаскивать из себя не только хорошие качества, хотя скоро уже нужно будет искать как раз их, а что-то настоящее.

— Что вы имеете в виду?

— Понимаете, мне нравится, что люди слабые, что люди нечестные. То есть в человеке намешано такое, что иногда думаешь: Господи, откуда вы все взялись? Почему допущена такая глобальная ошибка существования этих ужасных людей. А люди практически все ужасны, кроме детей. Хотя, безусловно, существует и некое количество хороших. И если в этом разбираться, то есть два пути: либо ненавидеть людей, либо каким-то образом их жалеть, прощать и искать что-то хорошее и плохое — в общем, копаться. Если всегда все осуждать, то ничего хорошего можно не увидеть, потому что хорошего в людях намного меньше, чем плохого, по моему опыту.

Кадр из фильма «На дальних рубежах » / 2020,  Киностудия Соль

— Зачем вам, миру нужна актерская профессия?

— Не знаю, зачем она нужна миру. Думаю, люди получают эмоции от просмотра. Стараются либо отдохнуть, либо, наоборот, как-то себя подстегнуть. Я люблю смотреть фильмы, спектакли, потому что получаю некий эмоциональный заряд. Если мне, в свою очередь, удается давать этот заряд — прекрасно. Актерская профессия нужна мне еще и потому, что это огромная зависимость. Все актеры просто не могут не играть, не получать новых ролей. Максимум — могут перейти в смежную профессию, стать режиссером или сценаристом, чтобы немного выдохнуть. Но актеры очень зависимы от этих ощущений.

— Что вы получаете от этой работы?

— Сложно сказать. Я получаю наслаждение, какую-то дозу адреналина, ощущение собственной нужности, того, что я не зря в этом мире живу. Но это ошибочная история — в ней нет цельности, то есть я без своей профессии на самом деле не существую. И не могу сказать, что мне нравится такое состояние, эта стопроцентная зависимость. С ней нужно справиться и в какой-то момент найти выход, потому что актерство — не самая долгоиграющая история, и в какой-то момент, в России уж точно, она заканчивается. Нужно искать какое-то другое применение для этой энергии. Я думаю, действительно, оно в смежных профессиях.

— Как вы воспринимаете этот мир: мы просто атомы или тонкая энергия? Во что вы верите?

— Никак особо я его не воспринимаю. Я верю, что рождаются дети, и дети рождают детей, и таким образом живет эта популяция людей, которая мало чем отличается от животных.

— А ваши дети похожи на вас?

— Нет. Но у меня их несколько — кто-то в чем-то похож, кто-то нет. И я очень хочу, чтобы их никто не обижал, чтобы они были счастливы.

ДОСЬЕ

Виктория Викторовна Толстоганова родилась 24 марта 1972 года в Москве. Окончила ГИТИС, курс советского режиссера и педагога Иосифа Хейфица. За роли в фильмах и сериалах получила несколько крупных профессиональных наград. Среди них стоит отметить два «Золотых орла»: за лучшую женскую роль второго плана в фильме «Шпион», за лучшую женскую роль на телевидении за сериал «Палач». За работу в фильме Оксаны Карас «Выше неба» Виктория Толстоганова получила награду «За лучшую женскую роль» на «Кинотавре». Актриса замужем за актером и режиссером Алексеем Аграновичем. У нее трое детей — сын Иван, а также сын Федор и дочь Варвара от первого брака.

ФИЛЬМОГРАФИЯ:

■Ландыш серебристый (2000)

■Остановка по требованию (2000)

■Раскаленная суббота ( 2002)

■Антикиллер (2002)

■Магнитные бури (2003)

■Гололед (2003)

■Игры взрослых девочек (2004)

■Московская сага (2004)

■На безымянной высоте (сериал, 2004)

■Побег (2005)

■Грозовые ворота (сериал, 2006)

■Высота 89 (2006)

■Снежный ангел (2007)

■Материнский инстинкт (2008)

■ Утомленные солнцем 2: Предстояние (2010)

■Кто я? (2010)

■ У томленные солнцем 2: Цитадель (2011)

■Шпион (2012)

■Обнимая небо (сериал, 2013)

■Второе дыхание (сериал, 2013)

■Палач (сериал, 2014)

■Вдова (сериал, 2014)

■Бульварное кольцо (сериал, 2014)

■ Чемпионы: Быстрее. Выше. Сильнее (2016)

■Движение вверх (2017)

■Жена полицейского (сериал, 2017)

■Отчий берег (сериал, 2017)

■Посольство (сериал, 2018)

■Гроза (2019)

■Выше неба (2019)

■Колл-центр (сериал, 2020)

■Чики (сериал, 2020)

■Очень женские истории (2020)

■На дальних рубежах (2020) и другие роли.

Читайте также: Театральный институт имени Бориса Щукина открывает новое здание