Тайны древнего храма: столичные реставраторы восстанавливают фрески знаменитых иконописцев

В Спасо–Преображенском соборе Новоспасского монастыря сохранились фрески конца XVII века и более поздняя масляная живопись. Росписи древнего храма приведут в порядок. Реставраторы очистят все изображения от копоти и других загрязнений, после чего восстановят оригинальный красочный слой. По плану работы завершатся в этом году. Что уже сделано, а также о тонкостях реставрации старинных росписей узнали корреспонденты «Вечерней Москвы».

Тихий дворик Новоспасского монастыря заливает солнечный свет. Лучи пронизывают оголенные ветви деревьев, подчеркивая их природную красоту и хрупкость. Кажется, время течет здесь чуть медленнее. Хотя внешний суетный мир просачивается через открытые ворота. Женщина накидывает на голову платок — спешит на утреннюю молитву. Торопливо крестится у Спасо-Преображенского собора, заходит внутрь.

Пятиглавый каменный храм — главный в обители. Его начали строить по указанию царя Михаила Федоровича и закончили уже при Алексее Михайловиче в середине XVII века. Он вырос на месте обветшавшего храма, который стоял здесь с 1497 года. Монументальное здание высотой 32 метра, уступавшее по размерам разве что Успенскому собору Кремля, должно было подчеркнуть могущество Романовых. За работу мастеров, возводивших храм, наградили сукном. А вот расписали храм уже при Петре I.

Сейчас собор прикрывают строительные леса, обтянутые темно-зеленой сеткой. Но даже без этой временной ширмы нам вряд ли удалось бы увидеть на восточном фасаде фрагменты орнаментального декора, который обнаружили реставраторы. Изображения полотенец над алтарной частью храма спрятаны под крышей. Есть предположение, что однажды здесь случился пожар, и, когда все восстанавливали, заново перекрыли кровлю. В итоге изменили не только ее форму — вместо полукруглой сделали четырехскатную, — но и высоту. Таким образом, часть росписи оказалась закрыта.

— На орнаментальных полотенцах обычно нарисованы стилизованные розочки, ромашки, а здесь — одуванчики, — рассказывает художник-реставратор Межобластного научно-реставрационного художественного управления Илья Сергиеня. — Возможно, где-то еще такое есть, но лично я встречаю впервые.

Монастыри расписывали по строгим канонам, поэтому не исключено, что одуванчики — своего рода «привет» от мастера, который решил изобразить то, с чем, может быть, ассоциируются у него родные места, дом. Реставраторы с помощью специального раствора уже укрепили основание живописи — известковую штукатурку, чтобы она не отвалилась от кирпичной стены. В дальнейшем им предстоит расчистить и подлатать красочный слой.

На этом же фасаде они восстановят живопись, которая когда-то украшала три «глухих» люнета — полукруглые участки стены в обрамлении арок. По центру было изображено «Преображение Господне», справа написаны избранные святые, а слева — «Покров Пресвятой Богородицы». До наших дней сохранился крохотный фрагмент лишь последней композиции. Реставраторы предполагают, что это фигура святого в царских одеждах.

— Есть фотографии, на которых видны фрагменты оригинальной живописи, — уточняет Сергиеня. — Они и легли в основу проекта реставрации. Мы сделаем эскизы, по которым уже воссоздадим роспись люнетов.

Интересно, что изначально их украшали фрески, то есть художник нанес краски на сырую штукатурку. Но раньше не было такого понятия, как реставрация, поэтому, как только живопись закоптилась, ее переписали, причем, скорее всего, не один раз. И уже в XIX веке сделали это масляными красками. Но без должного ухода к середине XX века роспись почти вся осыпалась, а стены заштукатурили.

Известные мастера

Первые морозы приостановили реставрацию живописи на фасаде храма до весны. Сейчас художники работают в мастерских над эскизами — подбирают краски и рисуют на картоне изображения в натуральную величину.

— Единственная сохранившаяся фигура святого в левом люнете находится в плачевном состоянии, но по ней мы можем определить и размер, и колористическую гамму композиций, которые нам предстоит воссоздать уже в теплое время года, — говорит Илья Сергиеня.

По пожеланию авторского надзора живопись выполнят в стиле известного мастера фрески и иконописи второй половины XVII века Гурия Никитина. Интересно, что он должен был расписывать Спасо-Преображенский собор Новоспасского монастыря, с ним заключили договор, но к работе живописец так и не приступил. В это самое время он был в Суздале, расписывал Спасо-Евфимиев монастырь. Сохранилась переписка настоятелей двух монастырей, где они обсуждают этот неловкий момент.

— Нам остается только гадать, почему Гурий Никитин предпочел работать в Суздале, а не в Москве, — разводит руками Сергиеня. — Как мне кажется, он был уже состоявшимся мастером, со своим иконографическим пониманием стенописи, со своей философией, которую пытался донести до людей, и, скорее всего, побоялся, что в Новоспасском монастыре, где располагалась царская усыпальница, над иконописцем будет более строгий надзор. Наверное, ему не хотелось делать что-то не так, как видит он.

В итоге руководство над росписью Спасо-Преображенского собора взял на себя другой выдающийся мастер XVII века Федор Зубов. Это подтверждает и медальон, раскрытый в 1947 году внутри храма, с именами иконописцев, которые здесь работали. Со временем буквы стерлись, но текст надписи восстановят.

— Федор Зубов был одним из первых иконописцев, который делал именно живописные работы — создавал не просто образы, а портреты, в которых прописывал мельчайшие детали, — рассказывает Илья Сергиеня. — При росписи собора какие-то композиции он выстраивал по–своему, а какие-то отдавал на откуп другим состоявшимся живописцам.

В команде Зубова работали и художники из бригады Гурия Никитина. Естественно, они применяли те знания, которые передал им наставник. Никитин, в отличие от Зубова, был монументалистом. В его работах не было такого богатства деталей, но зато они выигрышнее смотрелись с больших расстояний. И это идеальное решение для оформления фасада.

— Нам предстоит сохранить оставшийся образ и вписать его в живописное полотно, — говорит о тонкостях работы на левом люнете художник-реставратор. — Причем сделать это нужно будет так, чтобы человек, который стоит внизу и смотрит на фасад, понимал, где старая живопись, а где — воссозданная.

За основу возьмут роспись, известную на XVII век. Рисунок, выполненный устойчивыми к капризам московской погоды силикатными красками, будет максимально похож на фреску. Помимо живописи реставраторы обнаружили на фасадах храма срубленные архитектурно-декоративные элементы: кресты, ромбы, круги.

— На южном фасаде открылись рустованные наличники, — добавляет начальник отдела по работе с объектами религиозного назначения Мосреставрации Елена Сказкина. — Невероятно красивые элементы, обрамляющие окна, сделаны из тесаного кирпича.

Кроме того, мастера приведут в порядок крышу и купола. Четыре малые главки выкрасят в исторический небесный цвет, центральную покроют позолотой. Затем на купола вернут отреставрированные кресты. Прежде чем приступить к работам, специалисты изучили их состояние и выяснили, что основной деревянный крест, обшитый металлом, хорошо сохранился до наших дней. Реставраторы восстановят только позолоту.

Секреты северной галереи

Внутри Спасо-Преображенский собор также расписывали в XVII веке. Правда, позже, в XVIII– XIX веках, поверх старых изображений написали новые, но уже масляными красками. И все же в некоторых местах сохранились фрески.

— Для нас каждая реставрация — как детективная история, — предлагает пройти в западную галерею Илья Сергиеня. — Когда мы попадаем на объект, нам надо вычислить, где авторская работа, где приложили руку шабашники, а где потрудились коллеги-реставраторы.

Сергиеня показывает уцелевший фрагмент живописи конца XVII века. По левой стороне, в нише, изображен сюжет, связанный с Ноем.

— Это уже петровское время, когда под влиянием западных тенденций происходит постепенный переход от византийской манеры иконописи к академической, — поясняет художник-реставратор. — Этим и ценна находка: примеров живописи, так сказать, промежуточного этапа не так-то много.

Авторской подписи нет, но, скорее всего, в западной галерее работал Федор Зубов. По словам Сергиени, на это указывают особенности живописи: чтобы увидеть всю красоту, надо подойти поближе и рассмотреть детали. Так, Ной хмурит брови. На его лице, обращенном к небесам, читается смешение чувств.

Рядом, скорее всего, изначально было крыльцо, которое позже заложили. И это тоже помогло сохранить часть старинной живописи. На стене под синей краской проступает образ святого. Реставраторы уже взялись за расчистку этого фрагмента — если присмотреться, можно увидеть нимб.

Живопись XVII века чудесным образом сохранилась и в северной галерее. После того как к власти пришли большевики, Новоспасский монастырь передали под исправительные учреждения. В каком-то смысле Спасо-Преображенскому собору повезло, что в нем разместили архив НКВД. Северную галерею сделали закрытой и поставили там стеллажи с особо секретными документами.

— Галерея расписана святыми, — показывает длинный узкий коридор Илья Сергиеня. — Изображения, конечно, далеко не в идеальном состоянии. Здесь протекала крыша, хранили какие-то ковры, из-за которых на стенах появились потертости и царапины. Но ценность этой галереи в том, что мы видим оригинальный, ничем не записанный цвет. Здесь и красная охра, и синий, который в те времена назывался голубец. Правда, кое-где под воздействием солей он приобрел цвет медного купороса.

К слову, раньше синий цвет был дорогим, поэтому его экономили — делали подмалевок. Сначала на рисунок наносили рефть — краску серого цвета, которую получали из толченого древесного угля, смешанного с известковым молочком, а уже поверх клали синий, который приобретал глубокий бархатистый оттенок. Реставраторы максимально сохранят авторскую живопись. Они не будут дописывать какие-то утраченные элементы, а законсервируют то, что осталось. При этом с помощью тонировки вернут фрескам первоначальные цвета, в результате чего изображения святых станут ярче и понятнее.

Также в северной галерее восстановят окна, которые были заложены кирпичами. Когда мастера разобрали кладку, на откосах открылись орнаменты.

— И ведь они нигде не повторяются, — подчеркивает Сергиеня. — Постараемся всю эту красоту воссоздать.

Вернут и выход на улицу, который был здесь исторически. Сейчас на его месте кирпичная стена, но ее разберут и сделают крыльцо.

Свечная копоть

Из южной галереи доносятся песнопения. Это одна из немногих частей храма, где тепло. Основной объем храма не отапливается, поэтому зимой здесь службы не проводят. Это и упрощает, и усложняет работу реставраторов, поскольку многие процессы зависят от температуры. Чем она ниже, тем меньше возможностей что–то сделать. На улице заметно похолодало, поэтому к восстановлению живописи реставраторы приступят уже весной. Но до тех пор пока температура внутри помещений не опустилась ниже 14 градусов, они проводят подготовительную работу. Прежде всего со стен нужно смыть копоть от восковых свечей.

— Считается, что копоть не вредит живописи, но она ее «ест», особенно фреску, — говорит Илья Сергиеня. — Поэтому мы выступаем за то, чтобы в знаковых храмах, где есть росписи, либо вообще отказались от свечей, либо поставили над светильниками специальные вытяжки.

Большая часть фресок Спасо-Преображенского собора уже несколько веков спрятана под поздней масляной живописью. Если рассматривать изображения вблизи, в некоторых местах видна графья — контур старого рисунка. Сейчас реставраторам, чтобы сохранить раннюю живопись, надо привести в порядок верхний красочный слой, ведь если он отвалится, то вместе с фреской.

На ручку кисточки намотан кусочек ваты. Художник-реставратор Дмитрий Эрнест обмакивает ее в органический раствор, состав которого подбирается под каждый участок живописи, и аккуратно смывает загрязнения с изображения евангельской притчи о раздаче талантов. Работа кропотливая. На один квадратный метр живописи в среднем уходит два-три часа.

Может, и Петр

Расписные стены храма прикрывают вертикальные и горизонтальные линии строительных лесов. По ним можно взобраться почти до самого купола. В юго-западном барабане реставраторы неожиданно для себя обнаружили раскрытую от более поздней масляной живописи роспись XVII века. Скорее всего, это сделали их коллеги во время предыдущих работ.

— Посмотрите, эта роспись заметно отличается от остальных, — Илья Сергиеня всматривается в образ пророка Захарии. — Обратите внимание на изображение руки. Оно такое не анатомическое, не телесное, а духовное — просто образ. Предполагаю, что здесь, возможно, работали мастера из команды Гурия Никитина, потому что трактовка росписи — и по цвету, и по форме — немного другая, не такая, как на тех же фресках внизу.

Реставраторы уже отмыли изображение святого от копоти. Весной займутся его тонировкой — воссоздадут первоначальные цвета. Работать будут акварелью в технике пуантель.

— Как импрессионисты рисуют в стиле пуантилизм точечками, так и мы наносим краску маленькими штришками. Иногда используем сразу несколько оттенков одного цвета, — поясняет Сергиеня. — Таким образом, у изображения, на которое ты смотришь издалека, появляется необходимая для фрески воздушность.

Еще один любопытный образ находится внизу, в свечной палатке, которая расписана сюжетами на тему «Рождества Христова». Небольшую темную комнатку украсили фресками в годы, когда Петр I начинает править самостоятельно.

— Вот здесь изображены волхвы, которые принесли дары новорожденному Иисусу, и один из них очень похож на молодого императора, — Илья Сергиеня обращает наше внимание на вполне узнаваемый кудрявый лик.

Действительно ли это прижизненное изображение Петра I, еще предстоит установить искусствоведам, но в том, что такое было возможно, сомнений нет. В подклете Спасо-Преображенского собора была усыпальница рода Романовых, из которого вышел и Петр Великий. Конечно же, он бывал здесь и жертвовал на содержание обители средства.

— В истории есть такие примеры, когда заказчик, который выделял немалые деньги на роспись храма, просил иконописца, чтобы он как-то запечатлел его, — говорит Илья Сергиеня. — Логика была такая: если щедрый заказчик вписан в композицию, значит, его будут все видеть и вспоминать. Считалось, что чем чаще человека поминают добрым словом, тем дольше он проживет.

СПРАВКА

Спасо-Преображенский собор посвящен одному из основных христианских праздников — Преображения Господня. Согласно трем Евангелиям (от Матфея, Марка и Луки), Иисус с тремя учениками поднялся на гору Фавор и стал молиться. Неожиданно облик его преобразился. Он весь начал излучать сияние, а из облака раздался глас Божий: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, так Его слушайте». Праздник, посвященный проявлению божественной сущности Христа, был одним из самых любимых на Руси. В этот день во всех православных храмах святили яблоки, именно поэтому Преображение до сих пор называют еще Яблочным Спасом.

КСТАТИ

Обычно у больших монастырей была своя казна, которую пополняли цари, бояре и другие благотворители, и тайники, куда в случае опасности можно спрятать сундук с монетами. У Новоспасского монастыря предположительно тайник находился в барабане основного купола Спасо-Преображенского собора. По легенде, французы, разорявшие Москву в 1812 году, искали там несметные богатства, но так ничего и не нашли. Хотя 110 лет спустя из монастырской ризницы — места, где хранили церковную утварь и облачения священников для богослужений, — вывезли почти 638 килограммов золота и серебра, 135 драгоценных камней и килограммовую жемчужную ризу с 1582 алмазами. Все это описали и передали государству.