ВЗРОСЛАЯ ЖИЗНЬ БЕСПРИЗОРНИКА

[i]Большинство, конечно, ребята из неблагополучных или малообеспеченных семей. Живут бедно, родители пьют, издеваются над ними. Ненужные ни родителям, ни школе, ни милиции дети выходят на улицу «искать справедливость». Немало ребят приезжает в столицу из регионов просто… посмотреть достопримечательности. В мегаполисе они теряются, и экскурсия по городу затягивается на месяцы, а то и годы. [/i]14-летний Коля Смирнов из Донецка после лишения мамы родительских прав остался жить с бабушкой и старшим братом. Брат Колю недолюбливал и однажды зло выпалил: «Тебя всегда больше любили, потому что ты младший. Уходи». Коля и ушел — сел в поезд и поехал в Москву… Для таких ребят, как Коля, в Восточном административном округе открылся социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних. Официально центр открылся в День города. Однако в действительности работает уже почти год. — Ситуация в городе с беспризорниками была критическая, — рассказывает директор центра Анна Петрикеева, — и ждать, когда центр будет готов полностью, было некогда. Постановление об открытии центра, под который выделили старую полуразрушенную школу на улице Муромской, вышло в январе прошлого года. Срочно начался капремонт. Еще и полздания не было отремонтировано, а ребят уже начали заселять. Теперь все эти передряги с ремонтом помнят лишь «старые» обитатели центра. Новых посетителей встречает красивое трехэтажное здание салатового цвета. Во дворе — великолепные клумбы с цветами, чуть дальше — стадион с новенькими спортивными трибунами. Спальни у ребят рассчитаны на 8 человек. В игровых комнатах — современные игрушки, телевизоры, магнитофоны. В коридорах — экзотические цветы и картины. В центре ребята еще и учатся. С ними занимаются как свои педагоги, так и преподаватели соседней школы. Главное в центре — индивидуальная работа с ребенком воспитателей и психологов, призванная помочь ребенку пережить все его кошмары и неприятности, подготовить его к будущей жизни. — Дети, поступающие к нам с улиц, находятся в посттравматическом синдроме, — рассказывает психолог Светлана Погонина, — им приходится переживать то, что не видели в жизни даже многие взрослые. И если вовремя не заняться их психикой, стрессовая ситуация может привести к неврозам и психическим отклонениям. В кабинете психолога тихо и уютно. Удобные кресла, приятная музыка, аквариум с рыбками. Каждого вновь прибывшего сначала ожидает диагностика. Погонина щелкает клавишей компьютера, и на мониторе появляется список тестов. С их помощью определяются характер, душевное состояние и настроение ребенка. После этого для каждого разрабатывается индивидуальная программа восстановления. Не пренебрегают психологи и обычными играми — в умелых руках специалиста даже простые рисование и лепка из глины могут стать исцеляющим лекарством. На курсах адаптации ребят учат жить в коллективе. — Эти занятия важны и для их будущей жизни, — говорит Погонина. — Если ребенка обижают, он часто замыкается в себе, переживает все один. Мы учим ребят не стесняться просить помощи у соседей, выходить из конфликтов. — Неужели можно помочь ребенку забыть все, что с ним случилось?— интересуюсь у Светланы Александровны. — Все зависит от прошлого. Чтото ребенок может забыть уже через несколько месяцев. А что-то никогда не сотрется из его памяти. Конечно, такие несчастья, как смерть родителей или изнасилование, забыть невозможно. В самых тяжелых случаях наша задача сделать все, чтобы воспоминания о происшествии ребенка не тревожили. …«Оксана, дочка, как я волновалась», — женщина лет тридцати не выпускает из объятий белокурую девочку, даже заполняя документы о выдаче ребенка. Марина Капустина жила с дочерью в Краснодаре. Летом решила поехать в Москву на заработки. Дочь оставила дома с сестрой. А сестра вдруг взяла ребенка и поехала следом. В столице об Оксане забыла, стала бомжевать. Девочку подобрала на улице милиция. То, что мать и дочь снова вместе, — заслуга социально-правового отдела. Каждый день сведения о детях отсылаются в Комитет соцзащиты Москвы и милицию. Если, как в случае с Капустиной, удается найти семью, ребенка помогают доставить домой. В некоторых случаях Центр может оплатить приезд родителей. Если же родители не находятся или возвращаться ребенку в семью нельзя, ведутся переговоры с социальными службами регионов, чтобы они взяли ребенка к себе. …Марина и Оксана Капустины шли к остановке, взявшись за руки. Для них почти месячный ад закончился. «Счастливая Оксанка», — вырвалось у кого-то из ребят. Действительно, счастливая. [b]Детские лица московских рынков [/b][i]Когда ранним утром миллионы московских детей отправляются в школы, значительное число их сверстников осваивают уроки улицы. Часть из них выбирают этот путь по собственному желанию, сбегая с уроков, а часть становятся марионетками взрослых. В том, что эксплуатация детского труда — невеселая реальность сегодняшних дней, корреспондент «Вечерней Москвы» убедилась воочию, приняв участие в рейде по несовершеннолетним, проведенном УВД ЮЗАО г. Москвы. [/i][b]9. 00 [/b]— большинство детей сидит на уроках, но есть и те, кто в это время работает. Новоясеневские торговые ряды — это первый объект проверки группы инспекторов ПДН ЮЗАО г. Москвы. Летом детей застают за переборкой фруктов, а зимой их чаще находят возле костров и котлов, где варится похлебка для целого аула. Этих детей трудно назвать беспризорниками, большинство из них находится в Москве с родителями или родственниками, вот только тонкости их семейных взаимоотношений постигнуть весьма тяжело. Инспекторы сажают пойманных детей в автобус. У этих ребят, безусловно, есть национальность: таджики, азербайджанцы, молдаване, вот только подтверждение этому не паспорт, не свидетельство о рождении, а их лица с характерными национальными чертами. Большинство детей держится весьма спокойно: только совсем крохи, на вид им всего 4 года, сквозь слезы кричат: «Мама!» Этим возгласам вторят инспекторы: «Где ваша мама?» Как отмечает майор Майя Косарина, начальник ПДН ОВД «Коньково», детей на рынках очень много, и в основном они торгуют и совершают преступления. Проверка документов подтверждает факт их отсутствия у большинства детей. К автобусу тем временем подходят взрослые. Все они настаивают на своем: они мамы, папы, дяди и тети. Хотя в большинстве своем не могут подтвердить документально своих слов. Пока мы беседуем с инспекторами, родители не теряют время зря. Екатерина Егорова, инспектор по делам несовершеннолетних УВД «Котловка», заметила одного из родителей, пытающегося вытащить ребенка из автобуса через окно. [b]10. 00 [/b]— в автобусе уже около 15 детей, и все они смотрят в окно: удивленно, но без страха. Торговка рыбой из Астрахани, в изорванных лохмотьях, в шлепанцах и в пуховике, забирает троих детей из автобуса, подтвердив свое материнство. Другая женщина стала бойко, но путанно излагать суть дела. Заявив поначалу, что она мама мальчика, затем объяснила, что она его тетя. Из неразборчивой речи женщины удалось установить следующее: она приехала с сыном и мужем из Самарканда. Муж работает на стройке в Подмосковье, а она с 16-летним сыном — на рынке. Вместе с сыном зарабатывают 120 рублей в день: спят под «КамАЗом», а днем работают на рынке, перебирают овощи. [b]11. 10 [/b]— отправляемся на другую территорию. До рынка «Теплый Стан» едем в автобусе вместе с ребятами. Большинство из них не говорит на русском, есть те, кто смотрит на нас сквозь слезы, но встречаются и такие взоры, которые буквально обкрадывают твой кошелек. Одна бойкая девица, увидев свою «мать» в окне, требует остановить автобус: голос у этой девчушки совсем не детский, и угрозы ее звучат весьма сурово. Рядом со мной сидят двое ребят. Один из них родом из Таджикистана, поступил в 10-й класс, в Москве живет вот уже полтора года, в школу ходил, да только били там слишком часто. На вопрос о том, не страшно ли ему оказаться пойманным, бойко отвечает: «Нет, а что мне, меня уже 35 раз ловили». На вопрос «Кем хочешь стать?» дает вполне красноречивый ответ: «Никем». Рядом сидит мальчишка, который совсем не говорит по-русски. Его сосед с радостью переводит: мать умерла очень давно, он живет теперь в Подмосковье, на рынок приехал за продуктами, один — в свои 9 лет. История у каждого из детей своя: у кого-то правдивая, у кого-то вымышленная. [b]11. 30 [/b]— приступаем к проверке рынка «Теплый Стан». Инспекторы сразу замечают паренька. Он торгует картошкой. Документов у него нет, говорит, что у отца. Пока дожидаются родителя, в автобус сажают еще двоих ребят. Отец первого мальчишки действительно приходит, выясняется, что они родом из Липецка, продают свою картошку. «В школу, говорите, ему надо ходить, — парирует отец упреки инспекторов, — надо, не спорю, но мы и есть хотим тоже». [b]12. 00 [/b]— подъезжаем к последнему объекту. Рынок «Новые Черемушки» — один из самых дорогих в столице. Капитан милиции Виктор Губаревич, инспектор ПДН УВД ЮЗАО г. Москвы, отмечает: «Этот рынок в каком-то смысле наиболее благополучный. Здесь никто не оказывает нам противодействия, налажена охрана труда». В автобусе вскоре оказываются еще трое детей, и здесь «родители» пытаются их забрать. Хасан, чей сын уже в автобусе, доказывает свое отцовство, но почему-то только на словах, документы у него отсутствуют. [b]12. 40 [/b]— рейд завершен, теперь задержанных детей отправляют в ОВД «Ясенево», где инспекторы устанавливают их личности. С каждым ребенком разбираются отдельно. Дети, которые старше 16 лет, в основном попадают в Центр временного содержания, где они могут пребывать не более 30 дней. Кого-то из детей увозят в больницу, а за кем-то все-таки приходят настоящие родители. По итогам этого рейда всего в ОВД было доставлено 30 детей, из которых 5 человек направили в медицинские учреждения, 11 человек — в Центр временной изоляции, 14 детей вновь обрели своих родителей.