[i]Сентябрь горит и догорает, в природе сплошное «Уж небо осенью дышало», а мы с вами, дамы и господа, еще по Москве не нагулялись. А впрочем, что же тут удивительного? Такой уж она город – хоть захлебывайся впечатлениями и воспоминаниями, а все не досыта! Если кто-то из внимательных читателей помнит, наши прогулки по Бульварному кольцу мы затеяли еще в августе, успели побывать на трех из бульварных «составляющих», а нынче пробежимся (настоящие бульварные прогулки долгие, неспешные) по дорожкам Страстного… Как и в предыдущих променадах, спутницами моими будут студентки журфака МГУ. Сегодня мы гуляем с Дианой… Ю.ГУЛЛЕР[/i]Прошли по переходу, где мемориальная доска напоминает о случившейся здесь несколько лет назад трагедии, и вышли на Страстной. А точнее – перед нами Пушкинская площадь, делящаяся, как река в дельте, на два рукава и обтекающая сквер, памятник Александру Сергеевичу, кинотеатр «Пушкинский» (бывшую «Россию»)… Страстной – самый широкий из бульваров столицы. Почему он таким получился – не совсем понятно, но тут явно есть где разгуляться. . . Здесь есть все: от дорогих клубов для «золотой молодежи» до маленьких кафе для посетителей без претензий; от Союза театральных деятелей России до голосистых гармонистов, требующих не столько внимания, сколько поощрения… И всяческих редакций здесь предостаточно; и надзирающая за ними и руководящая сила в наличие – Минпечати. Подивились мы на эту «уличную коммуналку» и вышли по внешнему проезду собственно к бульвару…[b]РЕПЛИКА Ю. ГУЛЛЕРА: Ну, ты, Диана, пока поудивляйся, а я все как было расскажу. Почему Страстной бульвар такой широкий? Да просто потому, что сложился он не сразу и вобрал в себя, кроме полагающейся ему «полоски» под бывшими стенами Белого города, еще и обширную Сенную площадь, и большой сад перед фасадом больницы. Чуть меньше 200 лет назад бульваром называли узкую аллею, протянувшуюся от стен Страстного монастыря к Петровским воротам. А Сенная площадь была «еще тем местом»: днем здесь мирно торговали сеном, а по ночам раздавались крики ограбленных прохожих. А в 1872 году владелица дома №9 по бульвару – Е. А. Нарышкина разбила на свои кровные на площади сквер, в котором могли гулять все желающие. Скверу этому Городская дума (из уважения к благодетельнице) присвоила название Нарышкинского. Его, между прочим, только в 1937 году спохватившиеся большевики переименовали, распространив на весь скверно-бульварный комплекс имя Страстного, уже снесенного по решению властей, монастыря… [/b]На зеленой, несмотря на давно начавшийся сентябрь, бульварной травке, несмотря на рабочий день, отдыхало множество публики. Скамеек свободных было предостаточно, а на газоне – тесновато. Дождались, видимо, бабьего лета и, за неимением вблизи других мест отдыха, улеглись погреться под нежарким солнышком. Публика была разная и строгой классификации не подлежала. Вон тот, видимо, решил обеденный перерыв даром не терять, а полежать под деревцем, подложив руки под голову и размышляя о своем, высоком… Стайка мальчиков и девочек студенческого вида общалась, вполне очевидно, не по поводу только что прослушанной лекции, а на темы более приятные… А вон тот еще вчерашним вечером, не дойдя до более подходящей для этого скамейки, прилег на травке, свернувшись калачиком в обнимку с опустошенной бутылкой, да и дремлет до сих пор… А вон еще один, отдохнув, встал и, обувшись в ожидавшие его тут, под развесистым дубком, ботинки, двинулся в путь-дорогу. А на память бульвару оставил служившую простыней газету с почти философским названием «Жизнь» и каким-то нелепым слоганом на обложке… Недостатка в урнах на бульваре не было, а посему брошенная в покинутом лежбище газета вызывала некоторое недоумение. [b]РЕПЛИКА Ю. ГУЛЛЕРА. Неужели москвичи к мусору до сих пор не привыкли?Вот только мусор у каждого века свой, и в XIX столетии, к примеру, на травке вполне могла оказаться газета «Московские ведомости». Благо, что ее редактор жил тут же, по соседству, в изящном особняке под №10, построенном еще в 1817 году. Это так называемый Дом редактора, где ровно 100 лет (до 1918 года) жили все редакторы «Московский ведомостей», в том числе и знаменитый Михаил Катков, единственный в России журналист, к мнению которого прислушивались даже в сановном Петербурге. У него бывали Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, П. И. Чайковский… А несколькими десятилетиями раньше в книжную лавку, что помещалась в первом этаже особняка, захаживал А. С. Пушкин… Теперь тут Всероссийское театральное общество.[/b] Сидевшая на лавочке у памятника Рахманинову пожилая дама, острым, все замечающим взглядом обозревавшая окрестности, заинтересовала меня до чрезвычайности. Было в ней что-то явно старорежимное: соломенная шляпа, сползшие на кончик носа очки, вязальные спицы рядом… «Да это же классика, – мелькнуло в голове, – только собачки у ног не хватает!» И – заговорила со старушкой по поводу Страстного и его обитателей. – К этим лентяям мы уже давно привыкли, – посетовала моя собеседница, имея в виду, видимо, тех, кто на траве. – Чем они вообще-то в жизни занимаются?! А вот бульвар наш не меняется уже несколько лет, только детские площадки – теперь совсем не детские. На них нынче кого угодно встретишь, только не детей… Но я все равно только сюда хожу. Почитать. Просто посидеть. Да и живу недалеко: Больничный проезд перейду, и – дома!Что «привыкла», понятно. Но вот откуда здесь Больничный проезд? Ведь бульвар-то Страстной![b]РЕПЛИКА Ю. ГУЛЛЕРА: А дело в том, что внешний проезд Страстного бульвара долгие годы (официально – до 1937-го) именовался Больничным. По своему «главному» зданию – огромному дому, а точнее, «владению» №15. Это Ново-Екатерининская больница, поселившаяся тут 170 лет назад, в 1833 году. Но само здание – гораздо старше: на фронтоне – приглядитесь – есть надпись: 1775 год. Строил его, как предполагают, знаменитый Матвей Казаков для князя Гагарина. А в 1806 году, когда тут располагался Английский клуб, здесь состоялся торжественный обед в честь героя Шенграбенского сражения Петра Багратиона. После того как Наполеон вступил в Москву, в этом дворце разместился главный французский интендант и, в числе его офицеров, молодой Анри де Бейль, будущий писатель Стендаль. Очень он этим самым дворцом восхищался!Кто поджог дворец – отступавшие французы или патриотически настроенные москвичи, до сих пор непонятно. Но дом сгорел, и был восстановлен только к 1826 году под руководством О. Бове.[/b] Мы повернулись в сторону детской площадки и увидели компанию явно одурманенных бабьим летом молодчиков, распивавших баночное пиво и бурно обсуждавших проблемы бытия. Суда по ненормативным выражениям, проблемы были весьма насущными и горькими… А может быть, подумалось мне, это те самые дети, для которых все эти горки и песочницы сооружены? Только подросшие. А теперь их просто тоска по детству одолела, и они пришли расслабиться на знакомый «пятачок» бульвара?Попрощавшись со старушкой, мы тронулись дальше и дошли наконец до памятника Владимиру Высоцкому. Это местная достопримечательность. Раз в год, в день рождения поэта, собираются тут поклонники его творчества, поют песни, поминают добром и вином любимого барда. А остальные 364 дня в году памятник участвует в бесконечных фотосъемках, устраиваемых туристами. Причем, как мы заметили, каждый так и норовит схватить Владимира Семеновича за какую-нибудь бронзовую деталь: кто-то трепетно коснется гитары, а кто-то на вытянутой бронзовой руке повиснет… [b]РЕПЛИКА Ю. ГУЛЛЕРА А между прочим, на Страстном бульваре еще 2–3 десятилетия назад никаких памятников Рахманинову и Высоцкому (не слишком ли много для бульвара длиной всего в 300 метров?) не было. А хотели тут установить памятник А. П. Чехову.[/b] «Литературность» бульвара бросается в глаза. Из купленного по дороге путеводителя я узнала, что в небольшом уютном домике под №9 жил когда-то драматург А. В. Сухово-Кобылин, создавший «Свадьбу Кречинского» и «Смерть Тарелкина», а по соседству у своего приятеля Н. В. Давыдова бывал Л. Н. Толстой… [b]РЕПЛИКА Ю. ГУЛЛЕРА Это еще что! Вот между домами Сухово-Кобылина и Давыдова находится дом, построенный в конце позапрошлого века. В нем в 1920–1939 году находилась редакция «Огонька» и журнально-газетное объединение «Жургаз», выпускавшее около 30 периодических изданий. Так тут кто только не перебывал из писателей и журналистов! И Маяковский, и Ильф с Петровым, и Гиляровский… Они любили посещать не только и не столько кабинет директора «Жургаза» М. Е. Кольцова, но и ресторанчик под тем же журнальным называнием. [/b][i]Вот и конец Страстному бульвару! Дальше – площадь и машины, машины, машины. А там уже виднеется и следующий бульвар – Петровский, где мы еще с вами погуляем… [/i]