Не нужно Аксюше в артистки идти

[b]С выпуском «Леса» какая-то чехарда. Намечен вроде бы на начало января будущего года. Потом в афишах появились 15 и 16 декабря, но спектакли для широкой публики отменили, а вместо них сыграли генеральные репетиции «для пап и мам». Особо злобных критиков пригласят завтра, ну а кое-кому из прессы удалось уже спектакль посмотреть.[/b] В благодарность спешу выразить МХТу комплимент: даже в этой чехарде с переносами сроков премьеры есть отрадное ощущение живой, импульсивной жизни сегодняшней мхатовской труппы. Ясно же, что режиссер спектакля Кирилл Серебренников «перевыполнил план», решил «сдать объект досрочно», но худрук театра Олег Табаков предложил ему отлакировать постановку до блеска.Действие «Леса» Серебренников перенес в застойные 60–70-е годы. И, как ни странно, вопрос «зачем?» не возникает.Годы не столь отдаленные – тогда были молоды нынешние еще не старые дедушки и бабушки. И воспринимаются те времена как милая, смешная, в чем-то убогая, но и забавная эпоха. Кстати, обращаясь к 60–70-м, режиссер вполне отвечает модным тенденциям: ретро помолодело, эпоха соцреализма высоко ценится у собирателей живописи, дизайнеры мебели и одежды с удовольствием ее «расхищают», питаясь прежними художественными идеями.Вот и сценограф Николай Симонов создает дом Гурмыжской наподобие каких-нибудь цековских пансионатов. А вокзал, в котором встретившиеся на дороге из Вологды в Керчь актер-комик Счастливцев и актер-трагик Несчастливцев пьют пиво, беседуя о превратностях актерской судьбы, и ресторан, где происходит свадьба Гурмыжской, – такие же, как у Никиты Михалкова в фильме «Родня». Да и одеты персонажи художницей Евгенией Панфиловой и самим Кириллом Серебренниковым по моде застойной эпохи.Правда, когда Гурмыжская – Наталья Тенякова, находясь в фазе любовного куража, надевает укороченное белое платье-трапецию, она выглядит один в один как Алла Пугачева периодов расставаний с бывшими возлюбленными. Поводы могут быть разные, а внешний «выброс энергии» схож.В ироничной подаче застойных времен Серебренников изобретателен и щедр. Гурмыжская с Улитой танцуют под страстную «Коимбру» Лолиты Торрес. Сцена Улиты и Аркашки Счастливцева происходит на типичной детской площадке, где холодные металлические конструкции лесенок, горок и качелей, скелетами торчащие на пустыре, должны создавать иллюзию детского счастья. А венчает всю эту благодать лозунг из светящихся лампочек «А не удавиться ли мне!» – слова из монолога актера-комика.Время от времени на сцене появляется детский хор, исполняющий «Город детства» и «Беловежскую пущу». Про пущу особенно актуально – спектакль же про лес. А когда детки поют, что если леса, пущи-гущи не беречь, тогда дети зубров их никогда не увидят – становится особенно грустно. Какая же важная вещь вся эта экология! Гурмыжскую – барыню, воспылавшую страстью к молодому неучу Алексею Буланову (Юрий Чурсин) и желающую любым образом избавиться от юной воспитанницы Аксюши (Анастасия Скорик), Наталья Тенякова играет великолепно: царственно, смешно, по-актерски щедро и изобретательно.Актриса, которая рано стала играть возрастные роли, даже выглядит моложе – дамой, достойной романа и любви. При этом Тенякова избежала главного штампа, преследующего эту роль – изображать жесткую, похотливую стерву.Напротив, в ней есть обаятельная мягкость, не стервозность, а ум и даже ироничность к своей вдруг вспыхнувшей страсти. И когда ее племянник Геннадий Несчастливцев все же вынуждает Гурмыжскую отдать ему причитающиеся деньги, она недолго сомневается – возвращает их почти с легкостью. Ну, не дал он ей еще один грех взвалить на душу, вот и хорошо…Несчастливцев Дмитрия Назарова великолепен: вот вам настоящий русский актер, с широкой душой, с широкими жестами и поступками. Но с нежной, тонкой, ранимой и детской душой. В нем и в Счастливцеве – главная притягательная сила пьесы Островского, ставшей гимном актерской профессии.Интересен, смешон, оригинален в роли Счастливцева Авангард Леонтьев. Его замедленные реакции, замирания то в позе статуи Командора, то в позе гимнастической «ласточки» впечатляют. Но, к счастью или к сожалению, я хорошо и навсегда запомнил в этой роли Игоря Ильинского (пардон, не в спектакле Мейерхольда, а в его собственной постановке в Малом) – это была фантастика.Хороша Улита в исполнении Евгении Добровольской, правда, к финалу ее роль как-то размывается, становится невзрачной, невнятной. Молодые исполнители – Юрий Чурсин в роли Буланова и Олег Мазуров тоже органичны и милы. У исполнительницы роли Аксюши – Анастасии Скорик, вроде бы все по рисунку роли придумано интересно: она воплощает тип современных жестких девушек, скупых на внешние проявления чувств. Но какого-то внутреннего горения, той божьей искры, которая заставила бы Несчастливцева думать, что из Аксюши выйдет настоящая актриса, в ней нет, как нет и искренней наивности, юной трепетности. Не стоит этой Аксюше в актрисы идти. Вот замуж – это пожалуйста.Красиво поставлена Серебренниковым сцена, когда Несчастливцев извлекает из пруда пытавшуюся утопиться Аксюшу. Якобы находясь между жизнью и смертью, она с крылышками за спиной, как ангел, летает над сценой. Эффектно, трогательно. Жаль, ангелов теперь столько в кино и на эстраде развелось, что хватило бы на большую птицефабрику.По впечатлениям от генеральной репетиции, МХТ выпускает оригинальный, веселый спектакль. К бесспорным успехам отнести его не могу, поскольку, увлекшись формой, Серебренников порой теряет магистральные, цементирующие моменты. Оттого не прочитывается, как сейчас модно говорить, «месседж»–послание, сообщение, то главное слово, которое режиссер хотел бы донести до зрителей. Хотя если сегодня нет сообщений на вашем автоответчике, это еще не повод для волнения.