Маяковский: По рождению я грузин, а по национальности русский

14 апреля – день памяти Маяковского. «Только / нога / ступила в Кавказ, / я вспомнил, / что я – / грузин…», – писал он в 1924 г. в стихотворении «Владикавказ–Тифлис». Грузином Маяковский, конечно же, не был: он родился в семье дворянина, лесничего Владимира Константиновича Маяковского и его жены Александры Алексеевны, урожденной Павленко, из рода кубанских казаков. Но Грузия для Маяковского стала не просто родиной и местом, где он провел первые 13 лет. Она удивительно подходила к характеру Маяковского и во многом оказала на него влияние.

В родном городе Багдади Кутаисского района работает его дом-музей, а во дворе гимназии № 1 в Кутаиси, где он учился с 1902 по 1906 г., ему поставили памятник. Каждый год в Доме-музее Маяковского отмечают день его рождения. День памяти поэта грузины праздновать не любят: все-таки с их страной связано начало, а не конец его жизненного пути. Но Маяковский в Грузии по-прежнему в почете, несмотря на все трения в отношениях наших стран.

– Как же, Маяковского очень люблю, – говорит жительница Кутаиси Вела Джулиани. – Особенно «Стихи о советском паспорте». И дети мои знают поэзию Маяковского, хотя росли уже после распада Советского Союза.  

Разве можно подсчитывать яблоки?

Маяковский родился 7 (19) июля 1893 г. В автобиографии «Я сам» он писал: «Первый дом, воспоминаемый отчетливо. Два этажа. Верхний – наш. Нижний – винный заводик. Раз в году – арбы винограда. Давили. Я ел. Они пили. Все это территория стариннейшей грузинской крепости под Багдадами. Крепость очетыреугольнивается крепостным валом. В углах валов – накаты для пушек. В валах бойницы. За валами рвы. За рвами леса и шакалы. Над лесами горы. Подрос. Бегал на самую высокую. Снижаются горы к северу. На севере разрыв. Мечталось – это Россия. Тянуло туда невероятнейше». 

Впрочем, Володя не догадывался, что жизнь не везде такая щедрая и плодородная, как в Грузии. Когда его начали учить арифметике, ему трудно давались задачи вроде «у одного мальчика было пять яблок и четыре груши, он отдал товарищу два яблока и три груши»: «Мне ж всегда давали, и я всегда давал без счета. На Кавказе фруктов сколько угодно».

«Мы в изобилии питались плодами щедрой земли, – вспоминала старшая сестра поэта Людмила Владимировна. – Здесь крепли нервы, закалялась воля и выносливость, которые так были нужны в нашей дальнейшей трудной жизни».

«Око» – значит «три фунта»

Маяковский запросто болтал по-грузински. Это чуть не сорвало его поступление в Кутаисскую гимназию в 1902 г. На вступительном экзамене священник спросил, что такое «око». Маяковский подумал, что речь идет о грузинской мере веса в три фунта. «Мне объяснили любезные экзаменаторы, что «око» – это «глаз» по-древнему, церковнославянскому. Из-за этого чуть не провалился. Поэтому возненавидел сразу – все древнее, все церковное и все славянское. Возможно, что отсюда пошли и мой футуризм, и мой атеизм, и мой интернационализм».

От индейцев до митингов

В первых классах гимназии Маяковский отлично учился, как все мальчишки, зачитывался романами Майн Рида и Жюль Верна про индейцев. На живописных улицах Кутаиса (так тогда произносилось название города) легко было разгуляться воображению. В 1927 г. в стихотворении «Мексика» он вспоминал:

О, как эта жизнь читалась взасос!
идешь.

Наступаешь на ноги.

В руках
превращается
ранец в лассо,

А клячи пролеток –
мустанги.

Где товарищи?
чего таишься?

Помнишь,
из-за клумбы
стрелами
отравленными
в Кутаисе
били
мы

По кораблям Колумба?..

Потом Володя увлекся политической деятельность, стал бегать на митинги. Но 19 февраля 1906 г., как он писал, «благополучие кончилось». Нелепо умер отец: подшивал бумаги, уколол палец, получил заражение крови… Семье пришлось перебраться в Москву к родственникам.

Пропуск для футуриста

В следующий раз Маяковский приехал в Грузию только в марте 1914 г. вместе с делегацией футуристов. Публика в Казенном театре Тифлиса (так тогда назывался Тбилиси) ахнула, когда молодой поэт в желтой кофте обратился к ней со сцены по-грузински.

Третий приезд состоялся только через 10 лет, 29 августа 1924 г. В это время в Грузии ожидали выступлений меньшевиков, ввели военное положение, концерты пришлось отменить. Маяковскому выдали специальный пропуск, чтобы он мог ходить по городу.

А вот следующая поездка, два года спустя, прошла уже удачно. 26 февраля и 1 марта 1926 г. Маяковский дал два выступления в Тифлисе в Театре Руставели.

«По рождению я грузин…»

В 1927 г. Маяковский в последний раз побывал в Грузии. Дал пять выступлений. Во время одного из них его спросили: «Вы грузин или русский?.. Ваша Родина – Россия или Грузия?».

– По рождению я грузин, а по национальности русский, – ответил Маяковский после небольшой паузы. – Багдади – место моего рождения. Грузию люблю как родину, люблю ее небо, ее солнце, ее природу.

Оказалось, за двадцать лет Маяковский не забыл и язык своего детства. Во время концерта в Грузинском университете двое студентов «разошлись во взглядах на творчество Маяковского и подрались у самой эстрады», осыпая друг друга ругательствами на грузинском… И вдруг Маяковский тоже что-то выкрикнул по-грузински. Зал замер. Молодежь потребовала, чтобы он прочел что-нибудь по-грузински, и Владимир Владимирович продекламировал несколько строк из «Левого марша».

Грузинский режиссер Николай Шенгелая вспоминал, что 13 апреля 1930 года говорил с Маяковским по телефону, по поручению грузинских писателей и работников искусств приглашал его в Грузию.

- После работы в Тифлисе, после публичных выступлений поеду в родное Багдади, - сказал ему Владимир Владимирович.

Обрадованный Шенгелая положил трубку. Он не знал, что предсмертная записка Маяковского уже написана и что до рокового выстрела в Лубянском проезде осталось меньше суток…

Мебель Маяковского выкупили у горожан

В 1940 г. Багдади переименовали (к тому времени уже город) переименовали в Маяковский (прежнее имя было возвращено в 1990 г.) и основали там Дом-музей поэта.

В мемориальном отделе музея восстановлена квартира В.К. Маяковского. В реставрации принимали участие мать поэта и его сестры, которые передали для экспозиции многие мелкие вещи, увезенные из Багдади. А вещи крупногабаритные, проданные ими при отъезде в 1906 году, постепенно были выкуплены у горожан, собраны и возвращены музею.