Котэ Махарадзе: Я не критикую тренеров

Именно такие ассоциации всегда возникали у болельщиков, воспитанных на репортажах этого мастера. Его бархатный, театральный голос с неповторимым акцентом знали, без преувеличения, все любители футбола на 1/6 части суши. После печальных событий в матче Грузия—Россия батоно Котэ угодил в реанимацию. Произошедшее на стадионе «Локомотив» он воспринял как личную боль. По-другому просто не мог.Как и Николай Николаевич Озеров, самый известный грузинский телекомментатор пришел в репортерскую кабину с театральных подмостков. В 1957 году в Тбилиси приехали американские баскетболисты, и молодому актеру, немного знакомому с этой игрой, предложили провести репортаж о матче. Дебют удался, и в июле того же года Махарадзе впервые рассказал болельщикам о перипетиях футбольного матча между тбилисским «Динамо» и ленинградским «Зенитом». Фразу «пока мячик летит — быстренько о составах» услышали телезрители уже следующего поколения. Параллельно с работой на телевидении ученик выдающегося режиссера Георгия Товстоногова сыграл сотни ролей на сцене.— Я горжусь, что Георгию Александровичу нравились мои футбольные репортажи, — признался однажды в доверительной беседе корреспонденту «ВМ» грузинский актер и комментатор. — Один мой знакомый рассказал, что, как-то услышав по телевидению комментарий, Товстоногов с некоторым удивлением произнес: «Слушай, как хорошо этот грузин говорит. Не выпендривается, не лебезит. А главное — говорит, как думает».На вечере, посвященном 70-летию мастера, я был тамадой и с гордостью отметил, что когда-то учился в товстоноговской группе.[b]— Ничего удивительного, что вам доверяли комментировать матчи с участием тбилисцев. Но как получилось, что вы стали сопровождать практически на все выезды киевское «Динамо»?[/b]— Во времена Союза никто в Тбилиси не считал чужими команды из других республик. Мне, например, часто доводилось комментировать матчи «Арарата». Во время одного из репортажей я даже получил втык от начальства за то, что слишком часто называл ереванцев не советскими, а армянскими футболистами. Когда мы праздновали 25-летие победы «Арарата» в чемпионате СССР, мои друзья из соседней республики признались, что всегда считали Махарадзе «фартовым» комментатором. А киевляне уж совсем мои. В 1986 году перед отъездом на чемпионат мира в Мексику Валерий Лобановский специально сходил в ЦК КПСС и буквально настоял на том, чтобы матчи сборной комментировал именно я.[b]— Это связано с тем, что он также считал вас «фартовым»?[/b]— Возможно, и поэтому. Однако прежде всего Лобановский уважал меня за то, что у Махарадзе никогда не возникало соблазна взять на себя функции тренера. У Шота Руставели есть такие строчки: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». У телекомментаторов частенько возникает искушение выглядеть таким вот стратегом. Я же убежден, что мы не имеем права критиковать тренеров.Можно высказать замечание, но никак не поучать наставника. Комментатор ведь является специалистом не футбола, а спортивного репортажа. Если бы Лобановский, Бесков или какой-нибудь другой специалист высказал мне замечания, связанные с тем, что я не могу четко изложить свои мысли, я бы ответил: «Цыц, это не ваше дело».[b]— В вашей практике бывали такие случаи?[/b]— Нет. Главным образом потому, что, даже критикуя, я старался делать это очень мягко. Частенько применял обороты типа «сегодня не все получается» или «это далеко не то, на что способен футболист». Существует очень много вариантов покритиковать игрока, но всегда нужно делать это интеллигентно.[b]— Использовали ли вы в своей работе опыт зарубежных коллег?[/b]— Когда в 1986-м вел репортажи с чемпионата мира в Мексике, то просто поразился эмоциональности комментаторов из Италии, Испании, Латинской Америки. Они спокойно, по-моему, ни одного слова не произносили, сплошные эмоции в эфир выплескивали. Мне тоже всегда хотелось быть не беспристрастным наблюдателем, а заводить телезрителей своими репортажами. Кто владеет мячом, какую ошибку совершил вратарь или как был забит гол, они и без меня видели. Мне же хотелось зажечь их, заставить сопереживать происходящему на поле. Часто, судя по отзывам, это удавалось.[b]— В годы вашей работы сталкивались с цензурными запретами?[/b]— Увы, и такое было. То, что мне ненавязчиво рекомендовали называть армянских или грузинских футболистов только советскими, еще куда ни шло. Но однажды пришлось комментировать матч между сборными Югославии и Европы, посвященный какой-то юбилейной дате. Так прямо в комментаторскую кабину в Белград из Москвы позвонили и сказали: «Ни в коем случае не должна прозвучать фамилия Пушкаша». Ну как же: эмигрант, сбежавший из Венгрии после событий 1956 года… Мне еще повезло, вовремя напомнили. А когда Николай Озеров вел репортаж из Лондона, где англичане в честь столетия футбола играли со сборной мира, он обмолвился, что мяч у Пушкаша. Тотчас раздался звонок: «Николай Николаевич, ваше дело уже на столе у председателя». Хорошо еще, Гостелерадио, а не КГБ.[b]— Вы и Николай Озеров доказали, что из драматических артистов могут получиться хорошие футбольные комментаторы. А кто из мастеров спортивного репортажа мог бы сыграть на сцене?[/b]— Безусловно, Геннадий Орлов. И не только потому, что благодаря жене-актрисе и многочисленным друзьям он хорошо знает все, что происходит за кулисами. Геннадий, с которым мы очень дружны, артистичен по своей природе. Он обладает необходимой культурой речи, а это для драматического актера, пожалуй, самое главное.[b]— Чувствуется, вы неравнодушны к мэтру питерской тележурналистики...[/b]— Никогда не забуду, какой сюрприз преподнес мне Геннадий на 60-летие. Он отвез меня в аэропорт и, когда самолет на взлетной полосе развернулся, все увидели надпись: «Котэ — 60!» Как ему удалось договориться с аэрофлотовским начальством, для меня до сих пор загадка.[b]— После фильма «Мимино» население одной шестой части суши узнало, что Котэ — это сокращенное от имени Константин. Почему вы никогда не представляетесь полным именем?[/b]— Да как-то с самого начала актерской карьеры так повелось: Котэ и Котэ. В Тбилиси так принято. А потом, когда вышел во всесоюзный эфир, ничего менять не захотелось. Не люблю выпендриваться, мой учитель это правильно подметил.…Выздоравливайте, батоно Котэ! Мы еще так хотим услышать «пока мячик летит — быстренько о составах» в вашем исполнении.