[b]Анатолий Осмоловский – видная фигура 90-х годов. Бунтарь и скандалист, выкладывал на Красной площади слово из трех букв телами своих друзей, забирался на правое плечо монумента поэта Маяковского, позировал с головой мертвой старухи в руке, строил баррикаду в честь 30-летия «студенческой» революции 1968 года, призывал голосовать «против всех» с Мавзолея Ленина, пестовал молодежную группу «Радек». К тридцати годам Анатолий Феликсович был уже фигурой исторической – аксакалом. «Я – молодой художник!» – сказал мне несколько назад лет Осмоловский. «Э-э, нет, – возразил я, – ты художник с прошлым!»[/b]Таскать с собой мертвую старуху, да еще по баррикадам, всю жизнь невозможно. Сегодня Осмоловский делает вторую карьеру – уже художника, производящего явно художественные произведения. Несколько лет назад Анатолий неожиданно для всех увлекся абстрактной живописью. Начитался переводов идеолога американского абстрактного экспрессионизма, троцкиста Клемента Гринберга. Стал размышлять о форме и содержании. Задумался над свойствами художественного рынка. А в этом году заключил договор с новой, но уже ставшей ведущей, галереей “Stella” и участвует в Биеннале с выставкой «Инвайт-ромент». Теперь он стал объяснять своим друзьям-художникам, что на дворе капитализм, потому художник должен делать хороший товар, чем их по-настоящему потряс. В результате появились скульптуры из дерева и пластмассы и манифест «Как политические позиции превращаются в форму».Мотивы скульптур незамысловаты. Вот похожие на каски строителей черные скорлупки грецких орехов. А вот серия каких-то розовых частей тела, напоминающих половые губы. Но это оказывается лавашом. Вот нечто серое и бесформенное. Никаких ассоциаций. Позже мне объяснили, что это ногти. Самая понятная вещь – нарезанный батон, багет. Багет – популярный мотив у сюрреалиста Магритта и французских новых реалистов 60-х.Ман Рэй в 1960 году покрасил багет в отчуждающий цвет – голубой… У Осомоловского наоборот: хлеб – единственно тонированное в натуральный цвет изображение.– Это как раз то искусство, что мне нравится, – чикагская школа! – говорю я знакомому поэту.– Как чикагская школа? – удивляется тот.– Ну, они там всякие обыкновенные вещи изображали в объеме: пуговицы, гамбургеры, кнопки – Клаас Ольденбург, например... – смущаюсь я. – Но, конечно, не чикагская школа, а поп-арта у нас вообще не было – лишь его интерпретации. И добавляю: «И еще на Дональда Джадда похоже».Действительно, серии трудноузнаваемых предметов Осмоловского очень напоминают серии ящиков американского минималиста Дональда Джадда. Но минимализма у нас тоже никогда не было. Это чисто американское явление.Одним словом, Анатолий Осмоловский показал настоящее современное капиталистическое искусство в настоящей капиталистической русской галерее, связанной с настоящим, серьезным, капиталистическим западным арт-рынком. Что дает надежду, что в будущем марксист и революционер Анатолий Осмоловский станет крупным международным капиталистическим художником. Единственно, непонятно, каким образом марксистские взгляды Осмоловского трансформируются в его новые произведения.У меня такое предположение: Осмоловский как настоящий марксист, т. е. человек, очень хорошо разбирающийся в капиталистической экономике, сделал анализ художественного рынка и ситуации в культуре и вычислил, какого рода поделки будут иметь сегодня большой – капиталистический – успех.[b]На илл.:[/b] [i]Фатима Туггар (Нигерия–США). «Arrival of the New Born». 2001 год. Основной проект[/i]