ЭКСПРЕСС-ОПРОС

[b]Александр ЛАЗУТКИН, летчик-космонавт: [/b]Надо побывать в шкуре этих пилотов, чтобы утверждать: должны или не должны они были катапультироваться. СУ-27 — самый безопасный самолет, и система спасения срабатывает там автоматически, так что летчиков надо не осуждать, а оставить в покое.[b]Михаил НЕНАШЕВ, доктор исторических наук, директор издательства «Русская книга»: [/b]Ответ на этот вопрос можно дать лишь после тщательного расследования специалистами. С точки зрения нравственной, я думаю, что пилоты не имели на это права. Мы знаем десятки, сотни примеров, когда люди шли на смерть, чтобы спасти других.[b]Павел ВИНОГРАДОВ, летчик-космонавт: [/b]Надо знать эту технику. В определенных условиях она начинает работать автоматически, то есть на заданной высоте катапульта срабатывает сама. И я видел, что это произошло в тот момент, когда самолет начал разрушаться. Так что у летчиков не было выбора.[b]Владимир ГУРКИН, драматург: [/b]Летчики сделали все правильно. Их выбросило из самолета в тот момент, когда он уже коснулся полосы, поэтому предпринять что-либо еще они не смогли. Я считаю, что во всем виновато начальство, плохо проверившее самолет, а из пилотов сейчас пытаются сделать стрелочников.[b]Евгения ВАРЛАМОВА, психолог: [/b]Я не знаю, как в подобной ситуации срабатывает техника. Говорят, происходит автоматическое катапультирование. К тому же появилось утверждение о том, что пилоты не видели, что летят на трибуны. И потом, зачем еще две бессмысленные смерти? И так 83 человека погибли.[b]Алексей НОВИКОВ, ведущий конструктор-разработчик техники специального назначения: [/b]По кадрам видеосъемки хорошо было видно, что у них был шанс воткнуть самолет в землю, не дотянув до толпы. Но не всем дано мужество пожертвовать собой.[b]Александр КУЗНЕЦОВ, летчик, полковник запаса: [/b]Скорее всего, сработал инстинкт самосохранения или фактор безысходности. Но год назад генерал-майор Тимур Апакидзе не стал катапультироваться, хотя и падал вдали от трибун. Видимо, на нем лежало тяжелое бремя чести и звания Героя России.[b]Валерий ГЛУШКОВ, доктор технических наук, профессор Академии космонавтики им. Циолковского, полковник запаса:[/b] По тем данным, что я имею, приземление было скользящее. Летчики сделали все возможное, чтобы машину спасти, и собирались ее поднять. А катапультировались правильно — иначе было бы еще больше смертей.[b]Анатолий ХАРЬКОВ, генерал-майор: [/b]Мы воспитаны на песне «Огромное небо»: если самолет падает на город, летчик должен сделать все, чтобы этого не допустить. Но видно было, что они пытались вытянуть машину до последнего.[b]Александр ЦУРКАН, актер: [/b]Вчера прошла информация, что у летчиков СУ-27 были неправильно сделаны карты местности, где происходило это шоу. Никто из нас пока не знает точно, что было на этих картах. Быть может, вместо трибун — поле? Тогда зачем же убивать себя, если можно спастись? По-моему, это советский синдром Александра Матросова.[b]Дмитрий ШПАРО, путешественник: [/b]Если бы у летчиков СУ-27 были шансы отвести трагедию, они сделали бы все для этого. Но в том-то и дело, что у них не было этих шансов. Тогда зачем губить себя? Вообще об этих людях, асах своего дела, нельзя плохо думать.[b]Татьяна СЕРГЕЕВА, проректор Института открытого образования: [/b]Они должны были сделать все, чтобы спасти людей. Даже ценой своих жизней.