…Когда речь идет о чуде

В театре «Эрмитаж» уже вторая премьера в этом сезоне, и снова – «сказка для взрослых». Первой была шварцевская «Тень», на этот раз – «Фокусник» по киносценарию Александра Володина «Загадочный индус». Камерная, поэтическая история о маленьком человеке, для которого сохранить самого себя, свою внутреннюю свободу – куда важнее, чем обзавестись самыми насущными благами и вписаться «норму» жизни.

Эту историю некогда на киноэкране рассказал Петр Тодоровский, пригласив на роль честного и доброго, но такого не приспособленного к окружающей действительности фокусника Зиновия Гердта. А сейчас в «Эрмитаже» ее трактует режиссер Андрей Тупиков и актер Алексей Шулин.

Впрочем, в этом спектакле образ самого Фокусника несколько отступает на второй план, выводя на первый – автора. Именно с него начинается действие, именно ему отданы все поэтические куски. Эта роль, отсутствующая в сценарии, придумана режиссером, дабы перевести рассказываемую историю на иной уровень. Персонажу «от автора» передоверен весь текст киносценария, не уместившийся в диалоги, а еще – стихи самого Александра Володина. Точные, острые, порой очень «больные» и личные они превращали рассказ о некоем добром лишнем человеке в исповедь драматурга.

Другой вопрос, что в полный голос исповедь эта пока не прозвучала, хотя могла бы. Помешала концентрация на мелких подробностях, которые вместо того, чтобы укрупнять и подчеркивать происходящее, лишь утяжеляли его. И потому спектакль, который начался как разговор о художнике и рождении произведения искусства, шаг за шагом стал тонуть в бытовых сценах, чьи реалии, увы, слишком далеки от сегодняшнего дня.

Еще больше разрушал хрупкую сценическую конструкцию музыкальный ряд. Только-только на подмостках начинало рождаться что-то живое, как ударными аккордами «попсовой» классики все тут же обращалось в пыль. Здесь Моцарт соседствовал с «Арлекино», а фортепианные темы с уроков хореографии с «киношными» мелодраматическими мотивами. Причем хоть как-то эмоционально воздействовать на зрителя не успевало ни первое, ни второе, ни третье, ни четвертое.

…И тут автор просит остановить мгновение, потому что речь пойдет о чуде, - этими словами заканчивается действие первое и начинается второе. А если быть до конца откровенной, то собственно только здесь, с чуда и начинается спектакль
Чудо, согласно сценарию и спектаклю, - это Женщина, встретившаяся на пути Фокусника. Чудо, согласно законам театра, - это Дарья Белоусова, Женщину играющая. Роль актрисы в этом спектакле весьма условна и нелогична – ее почти нет. Но есть актриса, которой достаточно даже не слова – взгляда, чтобы моментально заполнить все сценическое пространство и вдохнуть жизнь в казавшийся безжизненным образ.

Дарья Белоусова, кажется, пришла из иной эпохи. Эпохи, когда актеров называли «священными чудовищами» и в их силах было самый пустяковый сюжет поднять до уровня трагедии или высокой комедии. Разумеется, пьеса Александра Володина далеко не пустяк, но сыгранная как бытовая комедия с поэтическим уклоном, она многое теряет и рассеивает зрительское внимание, несмотря на весьма достойные актерские работы. Но каждое появление на сцене Дарьи Белоусовой, тут же это внимание возвращает. Актриса словно «вырывает» тебя из мягкого кресла, встряхивает и подчиняет. И сила мощная, и, кажется, почти безграничная, вот только нет в ней холода и бездушного диктата – только обволакивающее тепло, которому хочется подчиняться…

Вот таким вот странным и непредсказуемым бывает театральный мир. Мир, в котором все самые увлекательные режиссерские построения могут быть перечеркнуты актерской «пустотой». Мир, в котором вдруг захочется вернуться на ничем не примечательную постановку, только лишь потому, что именно на ней ты стал свидетелем актерского чуда. Мир, в котором чудо может подкараулить на каждом шагу, - вот только верить надо в театральную сказку.