Агент Хемингуэй

[b]В бесчисленных книгах, посвященных нобелевскому лауреату писателю Эрнесту Хемингуэю, обязательно говорится о том, что в годы Второй мировой войны он занимался разведывательной деятельностью. И все, никаких подробностей. Спецслужбы умеют хранить свои секреты. Лишь сейчас, полвека спустя, тайное становится явным.[/b]Эрнест Хемингуэй никогда не скрывал своего отношения к фашизму. Он его ненавидел! Он с ним сражался.О нападении японцев на Перл-Харбор, что было равносильно вступлению Соединенных Штатов в войну, писатель услышал по автомобильному радио у границы с Мексикой, возвращаясь с охоты.— Это должно было произойти и это случилось, — сказал он сидящей рядом Марте Гельхорн, которая чуть больше года назад стала его женой.— Что ты намерен делать, Эрнест?— Воевать.Джон Уиллер, директор Объединения американских газет, не замедлил с ответом на письмо Хемингуэя. В настоящий момент, сообщал он, командование американской армии не хочет пускать журналистов на фронт — только в будущем, причем отдаленном.Расстроенный Хемингуэй, уже видевший себя в форме военного корреспондента, уехал на Кубу.Однако выходы в море на катере «Пилар», ловля рыбы и бесконечные разговоры в барах с рыбаками, что радовало и устраивало его прежде, сейчас всего этого было мало, преступно мало. В начале 1942 года писатель обратился к американскому послу на Кубе Спруилу Брейдену с весьма необычным предложением — создать тайную контрразведывательную сеть по выявлению приспешников нацистов, которых немало на Кубе.— У них большие планы! — говорил писатель. — Они обеспечивают военно-морские силы Германии стратегической информацией. Пополняют продовольствием и горючим тайники на островах, куда подходят подводные лодки фашистов. Я готов возглавить эту организацию и отдать свой дом в Финка-Вихия под ее штаб-квартиру.Спруил Брейден не был уполномочен решать такие вопросы, но пообещал связаться с премьер-министром кубинского правительства и соответствующими структурами в Вашингтоне. Вскоре сдержанное одобрение первого и горячее — вторых были получены.Свою организацию писатель назвал «Плутовская фабрика» и немедленно начал вербовать агентов. Это были самые разные люди: рыбаки, официанты бара «Флоридита», католический священник Дон Андрес, портовые грузчики, бродяги. Вскоре стали поступать агентурные донесения, которые писатель систематизировал, анализировал и передавал в американское посольство. Однако его кипучая натура не могла удовлетвориться этой, как он ее называл, «писаниной», и Хемингуэй разработал новый план.— Вы знаете, господин посол, что немецкие субмарины хозяйничают у берегов Кубы и практически безнаказанно топят американские корабли. С группой преданных людей я буду выходить в море на принадлежащем мне катере «Пилар» и в случае обнаружения подводной лодки буду вызывать бомбардировщики или военные корабли.— Что вам для этого нужно?— Разрешение властей, поддержка американских военных и гидроакустик.В конце мая 11,5- метровый катер «Пилар», построенный по заказу Хемингуэя в 1934 году, вышел на свое первое боевое задание. Кроме владельца, на его борту было еще пять человек, в том числе прибывший в распоряжение Хемингуэя гидроакустик Дан Саксон.Когда взошло солнце, «Пилар» был уже в Мексиканском заливе. По приказу командира подчиненные наводили порядок в арсенале корабля: аккуратно раскладывали гранаты, толовые шашки, кумулятивные заряды, пачки патронов. В специальные крепления были уложены противотанковое ружье «базука», пять автоматов «томпсон», пистолеты.Дан Саксон настраивал звукопеленгаторную аппаратуру. Когда с этим было покончено, Хемингуэй обратился к команде с речью:— В 1941 году Германия ежемесячно спускала на воду не менее 25 подводных лодок. По данным американской разведки, только в Атлантике сейчас их действует не менее сотни, а здесь, в заливе, не менее тридцати. Лодки вооружены бесследными электрическими торпедами; надводное вооружение составляют одна 105-миллиметровая пушка и один 37миллиметровый пулемет. На рубке каждой имеется порядковый номер. Наша задача — под видом рыбаков отыскивать немецкие субмарины у кубинского побережья от Карденеса до мыса Сан-Антонио. В случае обнаружения мы передадим ВВС США координаты лодки, а если субмарина будет находиться в надводном состоянии и нам подвернется шанс, то подойдем к ней и забросаем гранатами и толовыми шашками. Мы сделаем это, даже если нам самим придется погибнуть. А теперь — по местам.В этот день лодки они не увидели и не услышали. Это произошло 13 июня 1942 года. Хемингуэй удачно забросил спиннинг — приманку почти сразу же схватил большой голубой марлин. Все с увлечением следили, как писатель борется с огромной рыбой, и тут из люка на палубе высунулся Дан Саксон:— Лодка!Все замерли. Закрутили головами и увидели, как из волн появляется перископ, а за ним и сама субмарина с белым номером «U175» на рубке. Открылся люк, и на палубу начали выбираться подводники. Четверо встали у орудия, остальные принялись разглядывать «Пилар».Хемингуэй, не прекращая ловли, сказал негромко: — Передаем координаты. Если начнут стрелять — идем на таран.Лодка двигалась параллельным с катером курсом. Немцы махали руками и разражались криками всякий раз, когда над водой появлялся огромный спинной плавник марлина.Так прошло минут пятнадцать.Внезапно немцы стали один за другим исчезать в люке. Остались только комендоры у пушки.Лязгнул орудийный замок...— Курс на лодку! — приказал Хемингуэй.— Командир, самолеты! — воскликнул вахтенный.На горизонте появились быстро растущие точки. Самолеты увидели и немцы, потому что комендоры мигом зачехлили орудие и кинулись к люку. «U175» сбавила ход и начала погружаться.— Приготовить гранаты, — распорядился капитан «Пилар».— Мы не успеем подойти, — возразил вахтенный.— Ты прав, — после паузы с сожалением произнес Хемингуэй.— Отходим в сторону. Только бросьте на воду спасательный жилет.Первый «Боинг-25» сбросил четыре бомбы как раз туда, где прыгал на волнах оранжевый спасжилет. Второй самолет внес поправку на ход лодки и «уложил» бомбы чуть впереди.Неожиданно в глубине моря прозвучал глухой взрыв, и на поверхность стали подниматься гигантские воздушные пузыри, а по воде расползлось темное масляное пятно.— Мы сделали ее! — закричал Хемингуэй.Все вопили, прыгали, обнимались, кто-то заплакал от радости. А самолеты, покачав на прощание крыльями, набрали высоту и ушли к горизонту.Прошло без малого два месяца, и Дан Саксон вновь доложил, что слышит шум винтов субмарины.Снова полетели в эфир ее координаты, тогда как Хемингуэй рассматривал в бинокль подводную лодку, всплывшую на расстоянии в полмили.— «U-166», — с трудом разобрал он.Вызванные бомбардировщики не сумели уничтожить лодку, но самолет-разведчик, прилетевший вслед за ними, «вел» ее до самого побережья, где она была потоплена 1 августа 1942 года.Испортившаяся погода помешала «Пилар» продолжить патрулирование. Хемингуэй воспользовался вынужденной паузой, чтобы разобрать донесения агентов «Плутовской фабрики». В числе прочего он хотел выявить сообщников арестованного недавно немецкого шпиона Генца Лунинга.Один из агентов сообщал, что ему удалось узнать о контактах Лунинга с неким владельцем парка грузовых машин, который часто отправляет какие-то ящики в глубь острова. Хемингуэй приказал начать слежку, и через несколько дней его помощники уже знали, с каких причалов уходят баркасы, на которых переправляется продовольствие в тайники немцев на островах архипелага Лос-Колорадос. Там в протоках, заливчиках было немало удобных мест для временных стоянок подводных лодок.Следующие месяцы «Пилар» исследовала эти острова в поисках немецких тайников. Продолжалось и патрулирование. Не раз Дан Саксон передавал координаты немецких субмарин на базу ВВС, не раз и не два появлялись в небе бомбардировщики, вываливавшие свой смертельный груз туда, где прятались в пучине подводные лодки. Но Хемингуэй не радовался, напротив, мрачнел. В войне наметился перелом. Немецкое командование отзывало субмарины к берегам Европы.Патрулирование вскоре обещало стать бессмысленным. Что касается фашистского подполья на Кубе, оно было практически ликвидировано. И тогда писатель вновь пришел к Спруилу Брейдену и сообщил: — Я договорился с журналом «Кольерс» о том, что возглавлю его европейское отделение. В ближайшие дни я вылетаю в Лондон. Но прежде чем попрощаться с вами, господин посол, я бы попросил у вас письменного и официального подтверждения, что я и мои соратники выполняли в эти годы работы военного характера.Брейден кивнул:— Такой документ будет вам выдан, мистер Хемингуэй. Но там, как вы понимаете, не будет ничего конкретного. Строгая конфиденциальность!Вот из-за этой конфиденциальности, возведенной в абсолют, документы, освещающие деятельность Эрнеста Хемингуэя на ниве разведки и контрразведки в годы войны, так долго и пылились в архивах американских спецлужб. Но нет, повторимся, ничего тайного, что не стало бы явным.