«РУССКИИ КОВЧЕГ» УЕХАЛ ПУСТЫМ А ЗОЛОТАЯ ПАЛЬМА ДОСТАЛАСЬ ПИАНИСТУ

[i]Если вы страдаете от «вертиго» (головокружения), описанного Хичкоком в одноименном фильме, очень не советую смотреть французский фильм режиссера аргентинского происхождения Гаспара Ноэ «Необратимо». Он был показан одним из последних на закончившемся вчера Каннском кинофестивале. Все ждали чего-то скандального, описывали заранее эротические сцены с участием Венсана Касселя и Моники Белуччи (супругов по жизни), длинную сцену изнасилования прекрасной Моники, из которой явствует, что одним из главных ее достоинств является мягкое, но очень крутое место. То, что предстало на экране, превзошло все ожидания.[/i]Поскольку полчаса вас изматывают тем, что бешено вращают изображение на экране по кругу, словно засовывают в какую-то центрифугу и забывают ее остановить.Фильм снят тринадцатью кадрами. В Канне явно соревновались: кто меньше.Фильм иранца Аббаса Киаростами «Десять» состоит, например, из десяти кадров.Понятно, что Александра Сокурова с его «Русским ковчегом», который снят одним кадром, превзойти было невозможно. Что касается фильма Ноэ, начальные титры прочитать вообще невозможно, поскольку мы видим их в зеркальном отражении. Кто снимал фильм, кто в нем снимался, кто заплатил, как он называется, узнать невозможно (забота Гаспара Ноэ о зрителе не знает границ!). Но это еще не все. Действие фильма развивается задом наперед, от конца к началу.То, что мы видим в начале это финал истории, страшные мучения Касселя, у которого «мальчики кровавые в глазах» по поводу того, что его любимую изнасиловали, и яростные поиски им виновного. К середине фильма движение несколько замедляется, и у зрителей появляется возможность разглядеть отдельные фрагменты тел и лиц. Эксперимент, впрочем, любопытный.Остальные фильмы, показанные в последние дни в Канне, если и не являются шедеврами, то, во всяком случае, их присутствие в конкурсе главного фестиваля мира не внушает никаких сомнений. Ветеран южнокорейского кино Им Квон-таек сделал добротный и очень красивый фильм, название которого можно примерно перевести как «Живопись и женщины на пьяную руку».Актер Чой Мин-сик, исполняющий роль известного в Корее художника прошлого века Охвона, делает это с завидным мастерством, сочетая в игре азиатскую страсть и преувеличенность эмоций с европейской сдержанностью и легкой иронией. Визуальная пластика ошеломляет.От 69-летнего Романа Поланского многого не ждали (все предсказывали победу фильму молодого финского классика Аки Каурисмяки «Человек из прошлого»), и все же его «Пианист», картина серьезная, добротная, явно не случайная для Поланского, в которую он вложил всю душу. В истории про варшавское еврейское гетто, где прячется знаменитый польский пианист Владислав Шпильман (Адриен Броуди), все правда, но почему-то эта правда на экране выглядит неубедительной и выдуманной. Речь о деталях, которые неточно выбраны и банальны. Пожилая дама, которая бегает по рынку и театрально ко всем пристает: «Где мой Исаак? Вы не видели моего Исаака? Если увидите, передайте, что я его ищу», рычащие эсесовцы, широко расставляющие сапоги... Несколько не дней, не месяцев, но лет Шпильман не подходит к роялю, пальцы скрючены от холода, от физической работы, и вот немецкий офицер-интеллектуал, который обнаруживает его на чердаке, просит его что-нибудь сыграть (рояль, разумеется, в кустах валялся). Не долго думая, Шпильман садится и начинает играть не что-то медленное типа «Лунной сонаты», а соль-минорную Балладу Шопена, весьмавиртуозную, демонстрируя такую технику, словно он тренировался все это время на своем Бехштейне по двенадцать часов в сутки. И все же именно с этого места, вернее чуть раньше,когда Шпильман находит банку с огурцами и немец помогает ему ее открыть, в картине появляется живость и теплота.«Противник» Николь Гарсии, так же, как и «Пианист» Поланского, основан на реальной истории о человеке, который в течение восемнадцати лет изображал из себя доктора, будучи никем, а когда его обман стал выходить наружу, не долго думая, убил свою жену, детей и родителей. В жизни, может быть, у него были веские причины это сделать, возможно, он просто спятил, но в фильме Николь Гарсии все объяснения остаются за кадром. Даниэль Отей играет хорошо, но неизвестно кого он играет, и в конце картины ты чувствуешь, что тебя просто дурачат.Фильм Клода Лелюша «А теперь... дамы и господа» завершил фестиваль на облегченной, но довольно милой ноте.Хотя приключения потерявшей память Патрисии Каас с потерявшим же память Джереми Айронсом под музыку Мишеля Леграна выглядят довольно анахроничными и бестолковыми. При этом все время задаешься вопросом: «Почему Патрисия Каас напоминает колхозницу, а Джереми Айронс пациента лечебницы, давно и тяжко болеющего, много страдавшего в жизни, хотя страдал он вряд ли больше, чем голубой воришка Альхен, его коллега по профессии.» Решение жюри на этот раз не радикальное. В общем, все, кто претендовал, что-то получили.Что касается Золотой пальмы, она оказалась довольно неожиданной, но понятной: сработала все же магия большого имени и, главное, «важность темы».Итак, дамы и господа... призы Каннского фестиваля.[b]ЗОЛОТАЯ ПАЛЬМОВАЯ ВЕТВЬ – «Пианист» Романа Поланского (Франция/Польша).ГРАН-ПРИ – «Человек без прошлого» Аки Каурисмяки (Финляндия).ЛУЧШАЯ АКТРИСА – Кати Оутинен («Человек без прошлого»).ЛУЧШИЙ АКТЕР – Оливье Гурме («Сын», Бельгия).ЛУЧШАЯ РЕЖИССУРА – Им Квон-таек («Живопись и женщины на пьяную руку», Южная Корея) и Пол Томас Андерсон («Любовь как пунш», США).ЛУЧШИЙ СЦЕНАРИЙ – Пол Лаверти («Милые шестнадцать» Кена Лоуча).СПЕЦПРИЗЫ – «Божественное вмешательство» (Элиа Сулейман, Палестина) и «Боулинг для Колумбайн» (Майкл Мур, США).[/b]