[i]Все попытки проникнуть за пресные и скупые строчки об официальной истории этой действующей сегодня в России организации, ее задачах и целях натыкаются либо на упорное молчание, либо на встречные вопросы: для чего вам эта информация, откуда вам известно о РОСПО и т.д. Между тем аббревиатура РОСПО фигурирует в целом ряде скандальных дел, связанных с переделом сфер влияния в экономике.Этой организации приписывают, например, освобождение заложников из плена в Чечне. Одновременно РОСПО сравнивают с печально известной «Белой стрелой» — подпольной организацией милиционеров, отстреливавшей криминальных авторитетов в 90-х годах. Правда, РОСПО приписывают отстрел чеченских бандитов.Но это не столь существенно… Одно из последних событий, ставших достоянием гласности, произошло в этом году. Межгосударственное Евроазиатское объединение угля и металла (МЕАОУМ), образованное на уровне правительств 11 государств СНГ, заключило с РОСПО договор об обеспечении правовой безопасности. Уже этой информации достаточно, чтобы отбросить версию о том, что РОСПО — просто «ментовская» крыша. Уровень не тот.Тогда что? [/i][b]Офис без вывески [/b]Корреспондент «ВМ» попытался связаться с руководством организации, получив телефон в фирме, которая пользуется услугами РОСПО (услуги эти здесь охарактеризовали как «защиту интересов компании»). Встреча была назначена в офисе РОСПО на Никитском бульваре. Кстати, искать вывеску бессмысленно. Ее просто нет.Неприметный подъезд с охраной, которая, изучив документы, связывается по телефону с невидимым руководством. Дождавшись ответа, провожают по лестницам и коридорам к нужному кабинету, где меня встретил человек, представившийся Игорем Борисовичем Романовым, директором юридической службы РОСПО. Под написанным маслом портретом Владимира Путина Игорь Романов, ответил на мои вопросы, так как отдела по связям с прессой в организации нет и быть не может. Во всяком случае, это следовало из объяснения Игоря Романова.У нас нет необходимости выставлять себя на показ. Очень часто, решая какие-то проблемы, мы сталкиваемся с интересами очень сложных, разных структур, нам приходится быть очень внимательными и аккуратными. Если репутацию сейчас разрекламировать, ее очень легко могут испортить, испачкать… [b]— Игорь Борисович, чем занимается ваша организация? [/b]— Наша основная задача — помощь сотрудникам правоохранительных органов. Как показывает опыт, они нуждаются в правовой защите не меньше, чем обычные граждане. Мы оказываем и благотворительную помощь. Например, если какое-то отделение милиции нуждается в компьютерной технике.[b]— Чтобы оказывать такую помощь, нужны деньги. Позвольте поинтересоваться, откуда вы их берете? [/b]— К нам обращаются крупные предприниматели, банкиры, у которых ежедневно возникают проблемы с правоохранительными структурами, с криминальными кругами. Вы же понимаете, что сейчас в обществе идет передел собственности, очень часто идет нечестная игра… Мы утвердили в коллегии адвокатов юридическое бюро. Услуги, естественно, платные. Кроме того, есть очень много коммерсантов, предпринимателей, готовых оказать адресную помощь. Люди идут всегда навстречу, если знают, что эти деньги пойдут на благое дело… Плюс мы зарабатываем на консультациях, на разрешении конфликтных ситуаций между коммерсантами, между коммерсантами и работниками правоохранительных органов, между коммерсантами и органами власти… [b]— Создание такой организации — это свидетельство того, что в силовых структурах что-то не так? Не совсем понятно, почему для помощи сотрудникам правоохранительных органов нужна какая-то теневая организация.[/b]— Мы не теневая организация. Это заблуждение. Что касается необходимости такой организации, то вот пример. То же отделение милиции не может получить от кого-то компьютеры — это будет подкуп. Мы организация фактически благотворительная, мы можем получить эти компьютеры и оказать помощь.[b]— Но если все так безобидно, почему такая закрытость? [/b]— Мы открыты, у нас есть общественная приемная. Она ремонтируется сейчас, но скоро будет открыта.[b]— Мне кажется, что рядовые граждане нуждаются в защите куда больше, чем сотрудники правоохранительных органов. В том числе и от произвола милиции или спецслужб. Если к вам обратится человек, который пострадал от этого, вы ему тоже поможете? [/b]— Если сотрудники милиции нарушают закон, это нужно искоренять. Но не надо путать это с ситуацией, когда преступник говорит, что его оклеветали, что милиция на него давит. У преступников всегда виновата милиция… [b]— Как клиенты находят вас? Или это вы это находите клиентов? [/b]— Одни люди, те, которым мы помогли, приводят других.[b]Оружие объединяет — Много ли людей состоит в РОСПО? [/b]— Более восьми тысяч по всей России.[b]— Все они — сотрудники спецслужб, бывшие или работающие? [/b]— Приоритет отдается сотрудникам правоохранительных органов. Но мы принимаем и тех, кто разделяет цели организации. У нас есть общественные помощники, которые не имеют прямого отношения к органам, но желают оказывать содействие, разделяют цели, задачи, идеологию. Они платят членские взносы.[b]— Ситуация: акционируется крупное предприятие. Там же всегда клубок интересов, в том числе и криминальных. Оказывая помощь, вы же вынуждены вступать с ними во взаимодействие. Как-то достигать компромисса. И где гарантия, что и ваш клиент не представляет интересы криминала? [/b]— Мы участвуем только тогда, когда уверены в своей правоте. Иногда мы действительно вынуждены вступать в контакт с какими-то неформальными кругами, но мы никогда не играем в те игры, которые нам предлагают. Мы живем по закону.[b]— Говорят, РОСПО создает военную молодежную организацию? [/b]— Молодежь сегодня заражена многими страшными недугами. Здесь и наркомания, и пьянство, очень часто все это происходит от того, что люди не востребованы. Кроме того, нам важно привить принципиально новое отношение к силовым структурам. Чтобы не было стыдно пойти в милицию, чтобы шли туда не ради зарабатывания денег. Все это можно воспитать, пока человек еще молод. Объединить молодых ребят можно вокруг спорта, военно-спортивных игр. Оружие всегда интересно мужчинам. На базе этого и делается организация.[b]— Игорь Борисович, я не знаю, кто поверит в то, что вы говорите… [/b]— Слова обладают той особенностью, что они идеальны. Не бывает абсолютной справедливости. Мы не идеальные люди. У нас есть промахи и ошибки. Но мы делаем это искренне, и мы стараемся защищать закон.[b]Эпилог не для печати [/b]Вопрос о том, почему для того, чтобы защитить закон, нужно снимать форму и одевать дорогой деловой костюм, я задать не сумел. Игорь Борисович встал из-за стола и протянул руку, дав понять, что время нашего общения истекло.Когда диктофон был выключен и я приготовился выйти из кабинета, он сказал еще несколько слов не для печати. Однако я процитирую их, так как не давал никаких обещаний на этот счет.— Знаете, сотрудники правоохранительных органов очень часто скованы по рукам и ногам.Они ничего не могут сделать, даже если есть какая-то информация… Потому что они очень зависимы — от юридических закорючек, от конкретных людей и структур, от несовершенства нашего законодательства...Что касается закрытости, то это естественно. Мы очень серьезными вещами занимаемся. Те, кому нужно, о нас знают. Например, те же чеченцы. Они уже не сунутся туда, где мы работаем. А остальным знать просто незачем… Так что если никто не поверит, то это и лучше…