[i]Никогда не понимала собратьев по перу, которые говорят, что любят брать интервью у знаменитостей. Какое же это удовольствие терпеть их капризы, раздражительность и неадекватное поведение? С другой стороны, когда ужас от пережитой встречи с кумиром уляжется, бывает приятно вспомнить и даже похохотать над причудами звезд. Лично я такие истории собираю как свои профессиональные трофеи и с удовольствием слушаю рассказы коллег.[/i][b]Вы любите осьминогов?[/b] Помню, как я, тогда еще совсем юная, неопытная журналистка, пришла на интервью к знаменитому пианисту Николаю Петрову в его андроповскую квартиру на Кутузовском. «Ну что, пройдем сразу в спальню?», — предложил мне мастер. Как выяснилось, мое смущение не имело оснований: прославленный виртуоз вовсе не собирался укладывать меня в постель и давать мне интервью, лежа под одеялом — просто у него спальня совмещает и обязанности кабинета.Кстати говоря, вопрос «он к тебе приставал?» — самый популярный из тех, что коллеги задают молодым журналисткам после интервью с мужчиной-звездой. Чаще употребляется, впрочем, более нейтральная форма: «Он тебя угощал?». Однажды я имела деловой обед (точнее, ужин) с лидером популярной группы «Мумий Тролль» Ильей Лагутенко (по версии журнала Forbes одним из самых финансово преуспевающих артистов России).Илья должен был рассказывать о своих гастрономических пристрастиях. Наша встреча проходила в шикарном итальянском ресторане на Тверском бульваре, и по специальной договоренности обед на трех персон (Илья сказал, что придет с коллегами) полностью оплачивало заведение. Артист пришел один и заказал себе суп из морепродуктов, домашнюю лапшу с черной икрой и щупальца осьминога под соусом. В течение двух часов певец рассказывал об отведанных им лакомствах, не скупясь на краски: свежевыловленные гребешки во Владивостоке, лангусты в Италии, – вплоть до желчи змеи и крови каракатицы. Я слушала его, глотая слюни. Запахи, источаемые его тарелкой, вызывали головокружение. «А вы любите осьминогов?» — внезапно прервал свой монолог Илья и... не дожидаясь ответа, продолжил повествование. В общем, ушла я из ресторана голодная и в растрепанных чувствах. Дома мама меня утешала: «А ты бы ему ответила: «Я люблю все, когда меня угощают».Раз уж речь зашла о еде, то замечу, что мне дважды довелось присутствовать при трапезе Александра Градского в его квартире на Тверской (оба раза на столе присутствовали сосиски c горчицей). Во время нашей второй встречи (когда мэтр визировал интервью) в квартиру пришел посыльный с чемоданчиком, в котором, как выяснилось, лежали бутылки охлажденного вина.«Вы пьете красное вино?» — тоном шикарного повесы спросил меня г-н Градский. «Да». — «Ну, сейчас мы поработаем и все вместе попьем», — с обольстительной небрежностью, сделавшей бы честь самому Джеймсу Бонду, ответил маэстро и углубился в чтение интервью. Все оставшееся время, пока г-н Градский читал текст, я в душе ликовала: «Пить вино с самим Градским!». Каково же было мое разочарование, когда по окончании работы маэстро с несколько рассеянным видом проводил меня в прихожую. И мне оставалось только одеться и попрощаться.[b]Зато опоздал [/b]Не знаю, кому как, а мне нравится, когда звезды приходят на интервью в состоянии… легкого куража, вызванного недавним застольем.Это располагает к более доверительному общению, открывает звезду с неожиданной стороны. И вносит оживление в последующий журналистский отчет.Мои коллеги-репортеры ждали Криса Кельми два часа. Дамы сидели на лестничной клетке и не знали, что делать, потому что мобильный артиста не отвечал. Вдруг открылась дверь лифта, из кабинки, пошатываясь, вышел Крис и... рухнул перед журналистками на колени! «Девушки, — прорычал музыкант. — Простите меня! Я ключи забыл в машине, а телефон — дома.Только о вас не забыл. Но зато опоздал». Журналистки внимательно оглядели артиста с точки зрения приемлемости его антуража для предстоящей фотосессии. Красота и обаяние этого незаурядного мужчины подкупали, но антураж скорее подходил под определение «ушел на ночное рандеву на бульваре роз и вернулся спустя неделю». Крис предложил сниматься в спальне, своей самой стильной комнате. Девушки посчитали предложение разумным, только попросили «звезду» сперва застелить постель. Пока шли приготовления, Крис декламировал им стихи, напевал свои восхитительные мелодии. Наконец уборка была завершена, и последним штрихом в ней стали носки Криса, которые одна из журналисток тихонько спрятала под кровать.Актер и ведущий Муз-ТВ Оскар Кучера и вовсе проспал визит представителей прессы. Целый час мы с коллегой-фотографом стояли у шлагбаума его дачного поселка и не могли дозвониться. Оскар к тому же забыл нам назвать номер дома.Попытки объяснить ситуацию сторожу ни к чему не привели: «Оскар Кучера с Муз-ТВ!» — «Не знаем таких». — «Ну, рыжий!» — «Нет, рыжих здесь нет». В конце концов мы все-таки пробились. Оскар, хватаясь за голову, извинялся: «Да, я спал, а телефон включить забыл.Вчера мы втроем посидели: шашлычки, бутылка водки. Не знаю, кому пришла идея бежать в магазин».Эгоист и дитя порока Борис Моисеев интервью не проспал, но вышел к журналистке, что называется, от постели, прикрыв тело маленьким, шелковым халатиком. «Добрый день, — поздоровался он со мной каким-то чужим, незнакомым голосом. — А я только недавно вернулся со съемок». Был Борис в тот ранний час (три часа дня) необыкновенно задумчив, пил чай и то и дело запахивал халатик, который слишком откровенно оголял его мужественную грудь.А вот хоккеист Павел Буре совместил наше интервью со встречей со старыми грузинскими друзьями и свиданием с девушкой (с которой, судя по всему, был знаком недавно). Выглядел «русская ракета», как всегда, отлично, а контролировал ситуацию вообще на все сто (ни одного лишнего слова журналисту!). Хотя, конечно, садиться за руль я бы ему не рекомендовала.[b]Его там нет [/b]Часто слышишь, что журналисты надоедают звездам, пристают с ерундой, отвлекают от творчества. На самом деле, звезды нуждаются в нас не меньше, чем мы в них. И соглашаются на интервью (а порой и предлагают себя через своих пресс-секретарей) под разными соусами (в одно издание в рубрику «Домашние любимцы», в другое — «Звездная диета», для третьего могут поделиться даже семейными тайнами), лишь бы напомнить о себе накануне концерта, премьеры, выхода телепрограммы. При этом, к сожалению, некоторые из этих самых звезд (то ли в силу своих человеческих качеств, то ли воспитания), не упускают случая показать нам, какие они великие, а мы для них всего лишь обслуживающий персонал.Может быть, вы удивитесь, но Андрей Макаревич давно пользуется дурной славой у журналистов — именно по причине своего неадекватного поведения. Помню, как пришли мы с фотокором к мэтру на интервью, чтобы проанонсировать его очередной концерт. «Андрей Вадимович попросил подождать», — сообщила нам его помощница. Сорок минут мы сидели, как дураки, и смотрели, как Андрей Вадимович на наших глазах... играет в бильярд. Наконец, «машинист» наигрался и направился к нам. Не скрывая своего презрения, граничащего с ненавистью, Андрей Вадимович, едва кивнув нам головой в знак приветствия, сухо сказал: «У вас пять минут». И вы уж поверьте, это были пять минут настоящей пытки! Бывает что «звезда», ранее согласившись говорить «на бытовые темы», востребованные читателями, во время интервью вдруг обижается: как это так, мы спрашиваем не про творчество? С Леонидом Ярмольником мои коллеги должны были разговаривать о его загородном доме и вообще житье-бытье.Видимо, в то утро актер встал не с той ноги, потому что встретил их так любезно, будто к нему не журналисты пришли, а внезапно нагрянули сантехники из ЖЭКА. Во время интервью, после очередного вопроса: «А где в вашем доме самое уютное место?», Ярмольник не выдержал: «Вы понимаете, что вы интервью берете у Актера! Я сейчас снимаюсь в фильме «Трудно быть богом» у Алексея Германа, а вы меня про какую-то ерунду спрашиваете! Вон отсюда!» Однако бывалая журналистка своей невозмутимостью (которая сделала бы честь удаву) сумела укротить бурю в стакане. Так что на прощание г-н Ярмольник уже извинялся перед представителями четвертой власти за свою вспыльчивость.Один мой знакомый театральный критик пришел в Театр эстрады брать интервью у Геннадия Хазанова, чтобы напечатать перед премьерой спектакля. Секретарь предложила ему пройти в кабинет Геннадия Викторовича. Журналист подошел к двери, подергал ручку – заперто. Вернулся к секретарше: «Его там нет» – «Не может быть. Он никуда выйти не мог, чтобы мы его не заметили!» Снова, уже вдвоем они подошли к директорской двери и начали в нее колотить: «Геннадий Викторович, откройте! К вам журналист пришел!» Тишина. Минут через пять Геннадий Викторович открыл дверь и дипломатично зевнул.Потом критик объяснял мне таинственное поведение Хазанова следующим образом: «Он просто хотел притвориться, что его нет. Но когда понял, что все равно не уйдут, притворился, будто спал».Необыкновенно суров и придирчив к прессе Николай Фоменко.«Боже, какой глупый вопрос!» – слышала я на протяжении всей нашей с ним беседы. Но то ли еще досталось моему фотографу! Очаровательная, интеллигентная девушка попросила Николая, одетого а ля Джон Сильвер (в ту пору вел детскую программу «Полундра!») встать как-нибудь «по-моряцки». Фоменко возмутился: «Да за кого вы меня принимаете? За клоуна? Я серьезный драматический актер!» [b]Сиськи будут до потолка! [/b]Частенько нам, журналистам, приходится вылавливать звезд чуть ли не месяцами, дожидаться их едва ли не по два часа, а разговаривать – всего-то минут десять-пятнадцать (вместо обещанных сорока).Помню, у пресс-секретаря Федора Бондарчука я еле выторговала двадцать минут. «Федор очень занятой человек. Больше он не может вам уделить», – ответили мне. Интервью наше проходило перед съемками клипа очередного девичьего трио. Не забуду, как дергалась оттого, что помощники Федора воровали у меня драгоценные минуточки. Например, г-н Бондарчук только начал рассказывать о «9 роте», какой это может быть масштабный проект, когда он найдет на него деньги, как подошла одна из его ассистенток с корсетами: «Федор, посмотри, какие мы девочкам штуки нашли! Сиськи будут до потолка!» По окончании нашей беседы я решила посмотреть, как проходят съемки у знаменитого клипмейкера. Полтора часа на площадке не происходило ровно ничего: певицы одевались и красились, бригада отдыхала.Лишь Федор как мозговой центр этой компании не отрывался от ноутбука. Я сидела рядом, взгляд упал на монитор: Федор... играл в компьютерные игры! Моя знакомая журналистка не один месяц договаривалась с Ренатой Литвиновой об интервью и фотосессии в отеле не то в Лондоне, не то Париже для своего глянцевого журнала. Но в аэропорту уже пойманная богиня начала капризничать. Журналистка случайно (как она утверждала, из-за толчка самой Ренаты) наступила Ренате на ногу. Г-жа Литвинова чуть не утратила дар речи: «Вы наступили мне на ногу! Я теперь имею полное право не давать вам интервью!» [b]Почувствуйте меня! [/b]И все же самой незабываемой в моей профессиональной жизни остается встреча с певицей Ладой Дэнс (именно поэтому описание ее стоит на этом почетном финальном месте в материале). Пришли мы с фотографом к певице в шикарную двухэтажную квартиру в центре столицы. «Сюда не садитесь, это не трогайте, не берите куклу за волосы, ей же больно!» – то и дело одергивала нас артистка. Во время фотосессии звезда замучила фотографа: «Вы неправильно снимаете, потому что вы меня не чувствуете. А вы почувствуйте меня, почувствуйте!» – призывала бедолагу Лада. Спустя два часа пикировок к Ладе подошла следующая журналистская бригада. Певица попросила маму передать по домофону, чтобы они подождали внизу. Минут через тридцать она впустила свежую партию прессы. Неожиданно пожилой фотограф незаконно пересек линию прихожей в ботинках. «Ну снимайте же ботинки! Куда пошел?» – прикрикнула на него Лада и обратилась к нам за поддержкой: «Нет, ну правда? Я не понимаю: приходят люди в красивый дом...» В конце интервью Лада, наконец, вспомнила, что не мешало бы предложить нам чаю, в связи с чем вытащила на стол огромную коробку конфет. К моему глубочайшему изумлению на дне коробки лежали всего две обветренные конфеточки! «Их обязательно нужно доесть», – с великодушной улыбкой подтолкнула к нам коробку артистка. Однако мы предпочли отказаться, ибо были уже сыты по горло и без конфет.