В американском английском языке есть идиома, близкая к нашей «рояль в кустах», – «конница из-за холма». Очень популярный кинематографический гэг: индейцы наседают, у героя кончились патроны, и тут на холм вылетает горнист в желтом галстучке и сигналит атаку. А теперь вспомним: Анка перебирает пулеметные ленты: пусто… пусто… И тут на холм… Ну да, только без галстучка… А за ним в развевающейся бурке – ЧАПАЕВ!

Случайным совпадением это не назовешь. Ведь Сергей и Георгий Васильевы начинали режиссерами-монтажерами, вклеивая русские титры в западные ленты, и были прекрасно знакомы с продукцией Голливуда. В 1929-м однофамильцы встретились на «Ленфильме» и взяли псевдоним «братья Васильевы». Два их совместных фильма оказались настолько слабыми, что «братьев» разлучили и заставили прославляться по отдельности. Сергей снял «Второй большевистский сев», а Георгию досталась эпохалка «Мясо, мех, пух» о разведении кроликов. Эта предыстория разбивает известный апокриф о том, что-де фильм «Чапаев» заказал Васильевым сам Сталин, дав подробные указания.

Иосиф Виссарионович, конечно, был лучшим другом режиссеров. Но все-таки не каждого же. Сценарий «Чапаева» предложили Васильевым на «Ленфильме». Отвергнутый их маститыми коллегами, он обладал важнейшим для неудачников достоинством: автором была Анна Фурманова, вдова чапаевского комиссара. Под геройскую фамилию «братья» заключили договор на малобюджетный немой фильм, а потом добились и денег на звук. Рисковали отчаянно: их обвиняли в делячестве и могли окончательно сослать на «пух и мясо». Сценарий они переписали еще на «немой» стадии. Дело тут не в дилетантизме вдовы (ее задобрили, взяв консультантом). «Братьев» не устроила бы работа ни одного советского сценариста. Потому что они снимали голливудский вестерн. Так и появилась «конница из-за холма».

Кто сейчас знает, что 25-я чапаевская дивизия была стрелковой? Что в бурку и папаху героя «одел» художник фильма Исаак Махлис? Что реальный Чапаев предпочитал ездить на «форде», а с конем обращался совсем не по-кавалерийски и однажды получил от отца вожжами за сбитую под седлом шкуру?

Вестерна не бывает без лирической линии – и «братья» ввели в сценарий Анку. Девушка оказалась вполне сказочной – по воинской специальности: ведь русский «Максим» 1910 года (облегченный!) весил с 4 литрами воды 66 кг, что исключало всякий феминизм в пулеметном деле. Нарекли Анку именем все той же комиссарской вдовы (в дивизии она заведовала самодеятельным театром). К слову, когда фильм вышел на экраны, образ присвоила санитарка Маруся Попова. «Анкой-пулеметчицей» она окончила юрфак и сделала дипломатическую карьеру.

И, наконец, знаменитый финал картины. В 1926 году «Правда» опубликовала заметку: «Пенза, 5 февраля. Местным ГПУ арестован колчаковский офицер Трофимов-Мирский, убивший в 1919 г. попавшего в плен пользовавшегося легендарной славой начальника дивизии тов. Чапаева. Мирский служил счетоводом в артели инвалидов в Пензе». Несомненно, Васильевы знали, что Чапаев погиб в плену. Однако герой вестерна не имеет права на такую смерть. А «братья» поднялись выше – от вестерна к эпосу, укрыв кончину Чапаева речной водой. Зрители получили надежду, что Чапай выплывет, и герой стал бессмертным.

4 ноября 1934 года в 23.43 титры «Чапаева» увидели Сталин, Ворошилов, Молотов и Енукидзе. Представлял фильм Борис Шумяцкий, старый подпольщик, а после революции – внешторговец и разведчик, брошенный номенклатурным жребием «на кино». Обладая коммерческой жилкой, он развивал кинопрокат и вел тихую игру против Эйзенштейна, Пудовкина и Довженко, которые на правах гениев потребляли немерено денег и срывали производственные сроки. Неизбалованные «братья» оказались джокером в его интриганской колоде.

Поначалу высокие зрители были настороженны, но к сцене с картошкой растаяли. Тут Шумяцкий попросил у Сталина разрешения вызвать авторов, «чтобы поднять их удельный вес». Ожидавшие в гостинице «Москва» Васильевы примчались еще до конца сеанса. В следующем году они получили ордена Ленина. А Сталин «подсел» на «Чапаева». Смотрел ночами, по два-три раза в месяц. Отвечавший за кремлевские просмотры Шумяцкий как обычно записывал все замечания вождя и заодно вел счет. На счете 38 Сталин Шумяцкого «зачистил». Смотрел вождь «Чапаева» и потом, но считать стало некому.