[i]Вилли Меллигер решил обставить свою победу в Кубке мэра красиво. Перехватив повод одной рукой, другой, словно заправский тяжеловес, он поднял над головой увесистый приз. Замелькали фотовспышки, прицелились глазки телекамер. И вдруг серая в яблоках Анаконда-10, лошадь Вилли, насмерть перепугалась. Анаконда, обычно само спокойствие, видимо, усмотрела угрозу своему здоровью во взметнувшейся вверх в руке всадника неподъемной чаше. Нервно шарахнулась в одну сторону, тут же — в другую, заставив фотографов броситься врассыпную, и уже готова была встать на «свечу», но [b]ВИЛЛИ МЕЛЛИГЕР [/b]предупредил этот порыв, попросту... отбросив в сторону Кубок: «У меня был выбор, что принести в жертву: Кубок или лошадь. Конечно же, я не мог рисковать лошадью», — скажет он после.Несмотря на свои внушительные размеры, чаша имени мэра оказалась творением очень хрупким. Спустя полчаса я видела, как ее принесли в конюшню: от нее почти ничего не осталось. «Ничего, как-нибудь отремонтируем, — с грустью оглядывая тяжело травмированный приз, параллельно раскуривал свою неизменную сигару один из лучших всадников мира. — Конечно, у меня много призов, но все равно обидно, что пришлось так поступить.[/i]Ну что поделаешь, это Кальваро у меня заслуженный-перезаслуженный, на нем я ни разу не возвращался с чемпионата Европы без медали и дважды становился там первым. А сколько этапов Кубка мира мы с ним выиграли, серебряную медаль привезли с Олимпиады в Атланте... Кальваро привык к церемонии награждения, да и я привык, что все обычно проходит спокойно. Поэтому и позволил себе кое-какую вольность. А для Анаконды-10 все это пока в диковинку. На этой кобыле я выступал всего лишь на нескольких турнирах, а выиграл вообще в первый раз».В мистере Вилли Меллигере, к большому нашему счастью, в Москву зачастившем, на самом деле заслуживают подробного описания несколько сюжетов.Сюжет первый — его сигара, которая, похоже, становится неофициальным символом Кубка мэра. Помню, в прошлом году Вилли прямо-таки потряс всеобщее воображение, когда появился в пресс-центре и первым делом ее раскурил. От этой сценки пахнуло не только едким гавайским дымком, но и романтикой энхаэловских легенд, впервые долетевших до России в далекие семидесятые.Заокеанские хоккейные профи, выходившие на лед без шлемов, тоже раскуривали сигары в раздевалке до, после и даже в перерыве матчей. Таков и Вилли Меллигер, попыхивающий сигарой даже на конкурном поле, когда перед выступлением выходит посмотреть маршрут. Самое интересное, что швейцарский миллионер в отношении сигар сама экономность: недокуренную сигару он не выкидывает, а, тщательно упаковав окурок, припрятывает в карман, а после, при удобном случае, берется за нее снова.Сюжет второй — жена Вилли, Надя, которую на этот раз Меллигер взял с собой в Москву и которая выступала во всех конкурах, прошедших в уикенд в Лужниках, в том числе и в самом Кубке мэра. В отличие от своего супруга, лавров Надя не снискала, но прыгала просто здорово. Каково же было мое удивление, когда Вилли рассказал: — Конечно, это отлично, когда у мужа и жены общие интересы. Но Надя — не профессионал, ее главная работа — дом, дети. Мы женаты семь лет, и когда познакомились, Надя выступала исключительно на любительском уровне — прыгала по метру. От меня она получила хороших лошадей и, конечно, массу ценных уроков. И теперь, как видите, не тушуется на высоте 160.Даже не знаю, как это прокомментировать. Я прежде таких любителей просто не видела: чтобы в возрасте хорошо за 30 перескочить с метровых конкуров на уровень, где не все наши профессионалы с блеском справляются... В общем, Надя Меллигер — страшная сила.И, наконец, сюжет номер три, который на самом деле должен идти под номером первым. Это выдающийся конь Меллигера — Кальваро. Когда в прошлом году Меллигер приехал без него, все понимающе зашептались: он просто боится сюда его везти. Эта лошадь — диких денег стоит.Кстати, по поводу «диких денег»: у Меллигера спросили, за сколько он согласился бы отдать Кальваро. Вилли улыбнулся краешками губ: — Да, Кальваро может быть продан. Но таких денег нет ни у одного швейцарского банка и ни у одного нефтяного шейха.Даже если вся Америка скинется по десять долларов, ей не удастся наскрести на Кальваро. На этот раз отсутствию Кальваро есть очень уважительный повод: Олимпиада в Сиднее. Кальваро уже там, в Австралии.Вилли Меллигер отправил Кальваро в Сидней заранее, чтобы лошадь прошла акклиматизацию. Между прочим, так поступили и другие звезды мировой величины, приехавшие в Москву на запасных лошадях.Хотя от этого смотревшиеся на боевом конкурном поле в Лужниках не менее солидно. Вот что рассказал мне, например, голландец [b]ЙЕРО ДУББЕЛДАМ[/b], выигравший московский этап Кубка мира. У нас получилось весьма эксклюзивное интервью сразу после его победы, да еще рядом с денником неостывшей лошади, которой усиленно занимался грум Дуббелдама: — Конечно, со стороны может показаться, что мне лучше было бы сосредоточиться на Олимпиаде и не мотаться в Москву. Но, поверьте, это не так. Ничего, что моя основная лошадь сейчас готовится без меня: у меня очень хорошие помощники, мы созваниваемся по несколько раз на дню, и пока там, в Австралии, все в порядке. Да, и я мог бы быть там, но видите ли, в чем дело: тренировки — штука довольно монотонная. А для того, чтобы выиграть Олимпиаду, нужен кураж. Вояж в Москву, выступление здесь — это меня очень встряхнуло, дало именно тот эмоциональный заряд, который сейчас пришелся кстати.Было бы нескромно утверждать, что я — один из главных фаворитов, но поверьте, так оно и есть. И я сам, и моя лошадь готовы отлично, и теперь все зависит только от удачи.Для западных конкуристов выступление в Москве стало отличным разогревом перед Сиднеем, нашим же, к сожалению, об Олимпиаде мечтать не приходится. Как, впрочем, не приходится пока мечтать и о победах над конкуристами уровня Меллигера. [b]АЛЕКСАНДР АНИКАНОВ[/b], один из наших лучших всадников, прокомментировал неудачи России в Лужниках в разговоре со мной лаконично, но предельно откровенно: — Вот здесь выступает семнадцатилетняя девочка, немка. Ее зовут Йорне Спрех. У нее папа — миллионер. И знаете, сколько ее лошадь стоит? Шесть миллионов долларов. Вам все понятно? Лично мне — да.Кстати, о Йорне. В конюшне удалось подсмотреть забавный эпизод. Штрих к портрету юной миллионерши, что ли. Иду вдоль денников: не покладая рук трудятся грумы Меллигера, Дуббелдама, Эрве Годиньона, Жака Бонне. «А где ваш босс?» — спрашиваю у них. Они смеются и машут рукой: «Босс давно в отеле». И вдруг наталкиваюсь на Йорне. Даже не переодевшись после выступления, дочь немецкого миллионера сидит на перевернутом ведре и чистит для своей лошади морковку. Белоснежные бриджи перепачканы, но Йорне не слишком этим обеспокоена. «А где ваш грум?» — неподдельно удивляюсь я. Йорне весело отвечает в тон: «А он уже в отеле.Я его отпустила».Да, и снова на тему «они и мы»: [b]ХАРЛАМ и НАТАЛЬЯ СИМОНИЯ[/b], «наши Меллигеры», в призеры не попали ни разу. «Даже толком не могу объяснить, что произошло: и у меня, и у Харлама лошади сейчас явно не в порядке, — говорила мне Наталья. — Такое ощущение, будто порчу на них навели. Может быть, переезд плохо перенесли, может, еще что. Но у Хромогена, основной лошади моего мужа, обострилась старая травма спины, поэтому на Кубке мэра Харлам даже не смог доехать до финиша. А Кассиус Клей, на котором тоже выступал здесь Харлам, еще слишком молод, и от него рано требовать по максимуму. Что же касается меня... Вы знаете, странная ситуация. Я ехала вроде бы нормально, грубых ошибок не делала, а вот не сложилось, не повезло: сбивала жерди и, как следствие, получала штраф.Еще один наш всадник, [b]ВЛАДИМИР ТУГАНОВ[/b], вообще упал. И так, что трибуны охнули от ужаса. Владимир рухнул вместе со своей лошадью, Резцом, на последнем препятствии, а сверху на него еще обрушилась груда жердей. «Нет, сам я не испугался. Ну что поделаешь, такое иногда бывает.Я недавно на тренировке точно так же упал. Слава Богу, и на этот раз все обошлось: отделался ушибом плеча. А вот лошадь захромала. Вообще-то я не рассчитывал на сверхудачное выступление. Дело в том, что Резец — это вообще не моя лошадь. Я перед тем, как ехать в Лужники, на нем всего один раз и сидел. А мой основной конь, Борис де Мельнир, к сожалению, был травмирован. Сейчас он уже приходит в себя; я провел на нем одну тренировку, но о выступлениях пока думать рано».Лучшим из россиян в Лужниках оказался абсолютный чемпион России [b]МИХАИЛ САФРОНОВ[/b]. Миша в двух конкурах попал в призеры, а вот на Кубке мэра ему это сделать не удалось, причем по совершенно нелепой причине. Жеребец Сопосто, на котором выступал Михаил, испугался... зрителей. Шел сильный дождь, болельщики раскрыли зонты и слишком близко подошли к конкурному полю: Сопосто разнервничался и «наломал дров». Кстати, этих же зонтов испугалась и серая кобыла Франка Геннадия Гашибоязова... Миша был очень расстроен: — Да, Сопосто у меня очень нервный. Я, если заметили, даже на награждение накануне выезжал на другой лошади — Валентино. Потому что если Сопосто выходит на конкурное поле, он тут же рвется прыгать, и удержать его на месте просто невозможно. Если бы я рискнул поехать на награждение на Сопосто, церемония превратилась бы в шоу одного актера. И по этой же причине я, кажется, единственный из всадников, кто выступает без шпор и без хлыста. Если я надену шпоры, то мы с Сопосто можем и через трибуну перелететь. Но в то же время, несмотря на всю свою впечатлительность, когда Сопосто идет по маршруту, для него не существует ничего и никого вокруг. Он видит только препятствия. Поэтому случай с зонтами лично для меня необъясним. Помню, мы выступали на чемпионате Европы, и там над конкурным полем нависали пальмы. Сопосто это невиданное доселе зрелище потрясло до глубины души. Но едва началось наше выступление, конь о пальмах начисто забыл.Да, лошади пугливы, и с этим ничего не поделаешь. В прошлом году, на этапе Кубка мира, уже по выездке произошел похожий случай. [b]ИНЕССА ПОТУРАЕВА [/b]на Таргиме даже не смогла выехать на поле: конь испугался телекамер и отказался выступать. Зато на этот раз Инесса стала серебряным призером, уступив Нине Меньковой буквально самую малость.Впрочем, Инесса особенно не отчаивалась: — Жаль, сделала две грубых ошибки, и из-за этого не смогла выиграть. Еду ли я на Олимпиаду? Увы, нет. Дело в том, что мой Таргим недавно перенес очень тяжелую операцию и чудом остался жив. Он стал задыхаться, мы вызвали очень известного ирландского профессора, тот прооперировал Таргима, а из наркоза мы лошадь вывести никак не могли. Бились целых четыре часа: конь не приходил в сознание. В отчаянии испробовали последнее средство: привели другую лошадь, и Таргим за ней пополз.Вот так стадный инстинкт оказался сильнее смерти. Потом, когда Таргим оправился, и мы начали работать, не хватило времени: всего лишь нескольких дней, чтобы набрать нужные для олимпийской лицензии баллы. Впрочем, может, это и к лучшему. Неизвестно, как Таргим перенес бы перелет в Сидней.